Выпустив облако дыма, он продолжил.
– Как всегда, все три дня доминировали израильтяне, хотя ничего нового ни по меланоме, ни по лейкозу, ни по раку груди у них нет. Просто треп, вокруг да около этой темы. Так мне Шико сказал, когда мы вместе сидели на итоговом гала-ужине. Но самое главное, – Жене сделал долгую паузу, и поглубже затянулся сигаретой, – мне кажется, я напал на след этих майских слухов из Штатов про чудо-лекарство.
– Это про которое из всех? – хмыкнул президент.
– Ну, про то, которое появилось на фоне слухов об НЛО в США, на их севере, у границы с Канадой. Я вам рассказывал не так давно.
– Боже, Пьер! Я давно выбросил это из головы. Неужели ты веришь во всю эту уфологическую муть.
– Конечно нет, Патрик. Конечно нет, – Жене состроил недовольное лицо. – Это было бы слишком примитивно для меня, учитывая, сколько вы мне платите. Мои люди все это проверяли и, конечно же, никакой мистики и фантастики там нет. Я подозревал, что у американцев был инцидент, связанный с аварией на какой-то их биолаборатории. А так как пришлось эвакуировать местное население нескольких ферм, привлекать полицию и национальную гвардию, то полностью избежать утечки информации в СМИ невозможно. А для того, чтобы не поднимать панику, а потом не судиться с разными пострадавшими и не выплачивать им безумные компенсации, запустили этот глупый слух про НЛО. И после этого на каждого пострадавшего, говорящего про маленьких зеленых человечков, будут смотреть как на сумасшедшего. Отличная тактика, месье президент.
– Ты действительно так думаешь, Пьер?
– Я не просто так думаю, а уверен в этом, потому что нашел этому подтверждение. Очевидно, именно там велась разработка этого супер-препарата, но авария в лаборатории их замедлила. Мы смогли узнать об этом на конгрессе.
– Вот это находка, Пьер? – возбужденно воскликнул Дидьен. – Кто этим занимается? Что же это за лекарство? Как его представили?
– Не все так просто, месье президент. Ничего такого не было. Подобные секреты не валяются под ногами. Но, кое что уже удалось выяснить наверняка. Во-первых, в этот раз все американцы приехали с охраной, и очень непростой. Все эти черные пиджаки, тенью ходившие за профессурой, официально записаны как ассистенты, но по повадкам – явно сотрудники АНБ или ФБР. И следили они больше не за окружающими, а за своими подопечными докторами. Во-вторых, в один из обеденных перерывов, Шико пристал к Мэтту Кларку, профессору Бостонского медицинского. Вы его помните, такой рыжий бородач, который всегда на конференциях перебирал лишнего и начинал приставать к женщинам.
– Кларк… рыжий…, а-а, вспомнил – это тот, что вечно проводил сравнение виски и бренди?
– Да, он. Так вот, на третий день в перерыве мы подсели к нему за столик, где он сидел со своей личной бутылкой и уже изрядно набрался. И когда Шико стал ему пересказывать успехи профессора Шейнермана из клиники "Бейлинсона", тот сначала вяло и неохотно спорил, а потом громогласно заявил, что все это неэффективное дерьмо и ненужное продление агонии пациентов. А вот у них, в Бостоне, уже есть такая разработка, которая будет способна вылечить любой рак всего лишь одной инъекцией.
– Не может быть!? Всего одной инъекцией? Фантастика!
– Шико тут же стал у него все расспрашивать и выпытывать детали, но за соседним столиком сидели Кларковские "ассистенты" в четных пиджаках, и я заметил, как они серьезно напряглись, когда он сболтнул про их новые разработки. Кларк тоже это заметил, резко заткнулся и, с перепугу от выболтанного, прямо протрезвел. А потом, вообще молча встал и, оглядываясь, ушел от нас. После этого я дал задание своим людям наблюдать за Кларком, и уже через полчаса "ассистенты" увезли его в отель, сообщив организаторам, что ему внезапно стало плохо. На гала-ужине он не появился. А когда мы стали выяснять, где он – оказалось, что он уже мертв. Якобы сердечный приступ.
– Мертв? О Боже, ведь он был лет на пять младше меня, – взволнованно произнес Дидьен.
– Вспоминая, как он пил, все могло быть и так, – ответил Пьер. – Но то, что местной полиции не позволили даже осмотреть тело, и люди с дипломатическими иммунитетом из американского посольства сразу же увезли труп в Авиано, на их военную базу, навело меня на подозрения, что он был тихо ликвидирован за то, что не держал язык за зубами.
– Ну, ну, Пьер, что дальше? – нетерпеливо заерзал на своем кресле Дидьен.
– Дальше, я дал задание своим агентам в Штатах, особенно в Бостоне, выяснить есть ли активность между университетскими исследователями и лабораториями их "Большой Фармы". В итоге подтвердилось, что бостонский Ромер Медикал оперативно собирает проектную группу для работы в выездной лаборатории. У меня там есть неплохой внедренный агент, и уверен мы сможем зацепить серьезную рыбу, владеющую информацией.
Жене затушил докуренную сигарету.
– Пока это все, господин президент, но я думаю, мы сели им на хвост. И в любом случае получим доступ к этим разработкам.
Президент беспокойно зашагал по кабинету, крутя в голове какие-то мысли.
– Боже, Пьер! Ты представляешь, что будет, если и вправду у них есть такая технология? Это же будет просто переворот в медицине. Они разом скинут в преисподнюю и нас, и всех остальных, полностью захватив рынок, – сказал Дидьен. – Направь все свои силы в этом направлении. Все, которые есть! Это уже не просто вопрос прибыли, а вопрос выживания.
– Я понимаю, Патрик, понимаю. И сделаю абсолютно все, чтобы обеспечить нашу безопасность.
Глава 3.
***
Лаборатория, (место засекречено), 20.11.2019
Чарльз О'Браен был человеком компетентным во всех вопросах, и настоящим профессионалом своего дела, заслужившим всеобщее уважение. Он всегда брался за самые сложные задачи и всегда успешно их решал. За что был любим коллективом компании, не смотря свой суровый характер, и особо ценился руководством Ромер Медикал. Он имел уникальную должность второго операционного директора, и жалование на уровне вице-президента компании. Работа была интересом всей его жизни. Высокий, широкоплечий, с уверенной походкой и приветливой улыбкой, он всегда мог сплотить вокруг себя команду единомышленников и организовать их работу на пределе эффективности. При этом, в глубине души, он был несчастнейшим из людей, в жизни которого была только работа и только коллеги. К своим сорока девяти годам он подошел, не создав семьи, не имея верных друзей, и будучи вечно занятым решением чужих проблем. Поэтому, он стал все больше задумываться о том, что в какой-то период своей жизни выбрал не тот путь. А главное, что нужно его срочно менять, пока не поздно.
И сейчас, в секретной подземной лаборатории, сидя за пластиковым столом своего кабинета и молча наблюдая за мечущейся в истерике доктором Хартнет, Чарльз очередной раз задумался о том, что с его стороны было большой ошибкой дать согласие возглавить эту выездную лабораторию. А взглянув на дверь, где, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, стоял его заместитель и руководитель этого исследовательского проекта доктор Махер, О'Браен подумал, что согласиться работать в паре с ним, было его второй крупной ошибкой.
Профессор Дэн Махер был выдающимся исследователем в области онкологии, но при этом мелочным, жестоким и совершенно неразборчивым в средствах, которые он использовал для достижения своих целей. Вот и сейчас, не найдя компромисса с О'Браеном в вопросе перераспределения мощностей их вычислительного центра в пользу исследовательского отдела, и без того присвоившего себе почти 80% всех ресурсов, Махер, в качестве тарана, запустил свою истеричку Хартнет. В принципе, Анна Хартнет была очень приятной женщиной, в сорок с лишним лет сохранившей свою природную привлекательность и обаяние. Не говоря еще о ее многочисленных научных достижениях в области медицины, признанных во всем мире, и весомом профессиональном авторитете среди коллег. Но ее тяжелый характер, и вытекающая из этого вспыльчивость, отталкивали от нее людей. При этом, давая некоторым из них возможность использовать вспыльчивость Анны в своих целях. В этот раз, как понимал Чарльз, был именно такой случай, что подтверждалось надменным лицом Дэна Махера.
