Злясь и опуская уголки губ, он с акцентированной жестокостью добавил:

- И не заставляй меня больше ждать…

И это она снесла, даже губы растянулись в самоуверенной улыбке, а принц чуть не скользнул клыком по языку. Это ему сейчас следовало закрыть свой рот, до очередной всем очевидной фразы. Она справится и без его подсказок и понуканий.

Ноктис кожей чувствовал - она сильная, собранная, светлая, лучше него. Да плевать она хотела на желание принца унизить её и ударить, Лайтнинг пройдет через это легко, не опускаясь, как будто сделает ему одолжение.

Лайтнинг снова чувствовала себя солдатом. Курсантом в строю, что выслушивает наглые и чересчур резкие слова командира, отключая свое сознание, выхватывая в этом оскорбительном потоке лишь самое важное.

Что значит быть охранником Каэлума-младшего? Незаметно следовать за ним тенью, не выдавая своего присутствия ни звуком, ни движением. Держать на расстоянии от слепящих вспышками и оглушающих неприятными вопросами людей. Так, чтоб он смог величественной и непринужденной поступью пройти мимо. Видеть всё время его спину, то, как он перечитывает стопками бумаги, холодно и жестко комментирует их, отчего пробирает дрожь, или как Ноктис берет тяжелую ручку и изящным росчерком оставляет свое согласие. Видеть то, чем ты никогда не занимался и вряд ли будешь… Хотя чаще послушно стоять у запертых дверей, терпеливо ожидая его. Ощущать, что значит быть наследным принцем, и радоваться, что ты им не являешься… Всё это начинало походить на какую-то игру с глупыми правилами, которые соблюдаются лишь до тех пор, пока хватает терпения.

День клонился к концу, на улице потемнело, они больше пяти часов были в городе. Проникая через многочисленные толпы людей и посты охраны, Лайтнинг успела потерять немало сил. Какого же было Ноктису?

Клэр в очередной раз рассматривала его затылок, пока они ехали в лифте, впервые за весь день наедине.

- У тебя ещё много встреч сегодня? - её спокойный голос ударил в спину.

Он не обернулся, все, что могло выдать его смущение, это долгое движение ресниц. Днем он запретил ей говорить из-за того, что не знал, что сделать, чтоб не сломаться и не дать слабину во время важных переговоров.

В его ушах до сих пор звучал вопрос, донесшийся из толпы прессы: «Кто эта девушка?» Он промолчал и тогда, и сейчас.

- Ты ещё не устал? - даже слишком терпеливо продолжала Клэр.

Показался его профиль. Ей было ясно, что он слышит, но продолжает игнорировать.

Конечно, кто она такая, чтобы лезть к нему с вопросами. Он же уже предупредил девушку, чтоб та не отвлекала его. Лайтнинг ощутила, как тугой воротничок рубашки начал давить на горло ещё сильнее, от чего засаднило на корне языка.

- Что произошло с Гладом? - этот вопрос стал последней каплей, Ноктис повернулся, сверкая исподлобья злым взглядом - она ещё смеет спрашивать у него о другом!

- Ты так спрашиваешь, как будто тебе действительно есть до этого дело, - его странное замечание напомнило об утре. Лайтнинг подумала о капризном и мстительном ребенке и глубоко вздохнула, заставляя себя собраться.

- А ты до сих пор об этом помнишь и переживаешь? Наверно, тяжело быть таким злопамятным,- она немного грустно улыбнулась, хотелось наконец-то разрядить эту нездоровую обстановку, что неизменно шлейфом тянулась за их общением.

Принц уже полностью развернулся. Он старательно держал одно спокойное и безразличное выражение лица. Но внутри же он жаждал сделать ей больно в ответ на задевающие его слова, он же её предупреждал.

Лайтнинг собранно ждала, ждала, ибо воздух начал пахнуть озоном, предвещая грозу.

Каэлум сделал шаг, почти утыкаясь коленом в Фэррон. Она даже не шелохнулась, лишь подняла голову выше, чтоб не потерять зрительный контакт с ним. Это движение выглядело нарочито гордо, и Ноктис чуть не задохнулся от впившегося в него бирюзового взгляда из-под неестественно густых ресниц.

Как же ему хотелось соприкоснуться руками с её светлым лицом, хотя бы чуть-чуть запачкать и приблизить к себе, спуская с небес. Или же попытаться придушить это существо, по капле разрушающее будущего короля.

Ноктис аккуратно сдавил верхнюю пуговицу на её воротничке, заставляя девушку ещё острее нуждаться в кислороде.

Он медленным движением пальцев расстегнул блузку, с удовлетворением замечая, как её ресницы все-таки дрогнули. Ноктис, предвкушая сладкую истому от вида её белоснежных ключиц, опустил руку ниже, принялся за следующую пуговицу.

Лайтнинг напряглась, снова он проявляет свои собственнические замашки, но какого чёрта он же всем своим естеством только и делает, что показывает, как ему плевать на неё. Просто издевается?

Как всегда, никакой деликатности, только нарочитая грубость и гнусность, унижающие Фэррон. Он словно испытывает её на прочность, и нет в его действиях даже капли мягкости или искры, разжигающей в ней неудержимые взрывы желаний. Лайтнинг, стискивая зубы, стояла ровно, не позволяя себе ни на секунду сдаться перед принцем. Он же только этого и ждал!

Ноктис дошел почти до третьей пуговицы, когда заметил на лице девушки это отвратительное выражение, почти омерзение. Да, он — дерьмо, недостойное соприкасаться с её подошвой. Если уж она недосягаема, ему придется скатиться в самые истоки преисподней, пытаясь сделать ей больно, а всё оттого, что он слишком сильно хочет быть любимым. Его рука нежно легла на длинную прядь розовых волос, струящуюся локонами по её плечу. Он без жалости потянул за неё, приближаясь к её уху.

- Я, кажется, приказал тебе быть незаметной…

Ноктис уже нацелился сделать Лайтнинг ещё больнее, но его остановила теплая рука. Тонкие, почти полупрозрачные пальцы легли на кулак, стискивающий её волосы.

Да что же это, стоит ей просто прикоснуться к нему, как он становится безвольным, разжимает пальцы, неспособный продолжать! Клэр, сбив дыхание, отстранила от себя его руки. И сделала шаг назад, упираясь спиной в зеркало.

«Я ошиблась, и нет никакой маски, подонок — есть подонок, и под холодным льдом прячется пропасть тьмы,» - подумала в смятении Фэррон, она не умела наивно верить, что в каждом, даже в самом паршивом человеке, есть светлый лучик. Вот Ваниль видела свет везде, и за это девушка из Кокана любила Оербу. Но сама Клэр в своей жизни слишком много боролась и ломалась, чтобы позволить себе такую же роскошь.

- Приказывать можешь своим собакам или очкарику, - сказала она, такому спокойному тону мог бы позавидовать сам Каеэлум. - Я здесь только из-за Ваниль…

Лифт остановился, раскрывая двери в людный коридор. Ноктис почувствовал себя щенком, вовремя одернутым хозяйкой. Он идиот, а она снова поступила правильно, даже слишком. Он беззвучно наполнил легкие воздухом с её запахом до отказа, стараясь оставить себе хотя бы это от Лайтнинг, и развернулся спиной. Он должен быть сильным, он хозяин своего тела, мыслей и желаний. Ноктис молча вышел.

***

Серый конверт, отливающий серебром, покоился на столе Ноктиса. Сын короля провел пальцем по черному выпуклому тиснению – корона в вензелях. Каэлум-старший так нетактично третий раз за последний месяц напоминает о приглашении на «семейный» праздник.

Ноктис прикрыл глаза, воображая, как на плотной бумаге, стилизованной под пергамент, выведены жестким и острым, но очень ровным, словно напечатанным холодной машиной, почерком несколько слов. Настоятельная рекомендация явиться во дворец в назначенный день… Впрочем, это уже третье письмо, значит, отец теряет терпение, ведь Каэлум-младший так же нетактично не отвечает на королевскую корреспонденцию, даже не вскрывает конверты, убирая их в верхний ящик своего стола.

Откидываясь в кресле назад, Ноктис был даже благодарен королю за то, что этот невесомый конверт вернул ему трезвость ума, напоминая о приближении рокового дня… Оставалось всего ничего…

В дверь постучался и, не дожидаясь ответа, вошел Игнис. Принц, устало наклонив в бок голову, смотрел на советника. «Да, он же обещал мне что-то рассказать», - подумал Ноктис, замечая в руках Игниса папку.