Пустота над ним - не жизнь, лишь ощущение самого себя.
Ноктис случайно заметил красные следы, тянущиеся за ним по полу. Стащив с себя футболку, он замотал руку, чтоб кровь не капала. Рана затянется за пару часов, это тоже его обновлённые способности, когда-то не давшие так просто сдохнуть.
Спустившись на пару этажей и поймав в стекле двери свой алый взгляд, Ноктис понял, что приступы необузданной злости начали к нему возвращаться. Он криво улыбнулся сам себе, хоть что-то из его прошлого возвращалось.
Он знал, что рано или поздно сбежит, или его самого отправят на Пульс. Валентайн сообщал ему о новостях из Люциса каждый день. Доверять словам шпиона Кокона принц не мог. Агент Син всё ещё отговаривал Ноктиса от возвращения, значит, это выгодно Объединённому совету. Но что же выгодно самому принцу?
Ноктис только сейчас осознал, что ноги его несут к кабинету чёртового Валентайна. У его дверей Каэлума остановила молоденькая помощница - Кисараги. Судорожно сглотнув, она перегородила ему путь - смелая девчонка.
- Он занят! - еле дыша, сообщила Юффи.
Ноктис проигнорировал её слова и возмущённый взгляд, упершийся в мужской голый торс. Отличное новое приобретение принца - безразличие ко всему. Ноктис подумал, что так скоро и вовсе перестанет что-либо чувствовать, и распахнул дверь.
Спиной к нему, нависнув над столом Валентайна, стояла какая-то девушка, ладонями она прижимала листы бумаги.
У неё были розовые волосы - что-то до боли внутри Ноктиса сжалось.
- Твой контракт нельзя просто так расторгнуть.
- Вы же понимаете, что я не могу больше работать на Син…
Её слова бесцеремонно оборвал хлопок двери. Лайтнинг повернулась и замолчала: там стоял Ноктис. Или тот, кем он был теперь.
Валентайн, уставший от спора со своей ученицей, поднялся из кресла. Чувствуя напряжение от того, как эти двое смотрят друг на друга, он покинул кабинет, тактично не сказав ни слова.
- Я пыталась… - Юффи хотела оправдаться.
- Пойдём, - Валентайн мягко улыбнулся, закрыв за собой дверь.
Кисараги даже смутилась, она до сих пор не могла привыкнуть к его улыбке.
Лайтнинг смотрела на Ноктиса: хотелось разучиться дышать, чтобы разом уничтожить все чувства в себе. Неужели Валентайн сделал это! Столкнул их лоб в лоб?! Исподтишка - как низко!
Клэр безумно боялась этой встречи и сейчас, смотря на Ноктиса, больше всего не хотела обмануться - не выдержав, броситься к нему. Внешне он не изменился, разве что она помнила на груди Каэлума два шрама, крестом пересекающих сердце. Но его неизменность казалась такой опасной. Лайтнинг знала, что стоит ему дать повод, и она сдастся, распылившись в ложных надеждах. Страх одиночества снова возьмёт верх.
Ноктис бесцеремонно уставился на девушку. Внутри впервые с его воскрешения всё клокотало, сознание снова с десятого этажа смотрело на принца, на эту комнату и девушку напротив.
Он мог назвать её красивой, не ища доказательств этих слов. Он просто знал: знал, как переливаются её глаза, так что каждый день можно найти новый оттенок, знал, что ничто не украшает её светлую кожу лучше, чем естественный румянец, и что если её раздеть, тело будет переливаться сотнями нежнейших тонов, перекликаясь с розовыми волосами.
Каэлум знал о ней слишком много для незнакомого человека.
Ноктис и забыл, что в его вселенной существуют такие трепетные чувства. Ему даже стало не по себе от того, что он заявился сюда в таком виде, к ней. Так испытываешь стыд перед чей-то святыней.
“Стыд”, - распробовал он это забытое слово.
Ей же было всё равно на его вид, Лайтнинг, не обращая внимания на отсутствие футболки, смотрела на его лицо, словно давно вела с ним диалог. Чтобы избавиться от неловкости, Ноктис начал разговор первым.
- Мы знакомы? - этот вопрос казался ему сейчас самым важным.
Его слова ударили Лайтнинг, сразу ставя все точки над “i”. Хотелось и плакать, и смеяться, теперь она могла быть уверена, что Валентайн не соврал. Как Ноктис, который любил так сильно, что поломал себе жизнь, мог забыть Клэр?! Как бы сейчас Каэлум не злился, он не стал так шутить.
Собрав побольше сил, она твёрдо ответила:
- Нет.
Ноктис, услышав её голос, именно эту вымуштрованную интонацию человека со слишком твёрдым характером, чтобы признавать свои ошибки, сильнее напрягся. Морщинка пересекла его переносицу, голова наклонилась так, как будто он хотел переспросить её.
Лайтнинг прежде не замечала за ним подобных беспомощных эмоций. Это, безусловно, всё больше убеждало в том, что перед ней не Ноктис, в которого она влюбилась.
Помедлив, он сказал:
- Ты знаешь меня, - это не был вопрос, только утверждение. - Ты не умеешь врать.
Фраза, как будто выловленная с чужих уст. Принц, смотря на эту девушку, знал, что слово “враньё” не может стоять рядом с ней, оттого оно так чётко читается на её светлом лице.
Она кто-то из его прошлого. Валентайн специально оставил их. Ноктис лишь сейчас заметил то, как Винсент бессовестно покинул кабинет.
Это очередная уловка, чтобы поймать Ноктиса на крючок Кокона?
Девушка! Как банально и глупо, Винсент! Но Каэлум отчего-то все сильнее и сильнее чувствовал к ней трепет, с которым становилось трудно бороться. И вот уже эта волна чувств поднялась к его смотровой площадке на десятом этаже. Перебарывая нахлынувшее цунами, Ноктис спросил, добавив жёсткости голосу:
- Почему Валентайн оставил нас наедине?
И вот нотки того властного голоса, который Лайтнинг помнила. Мурашки прокатились по её спине. Она, боясь не выдержать, решилась сбежать.
- Я не знаю,- снова враньё. Лайтнинг твёрдым шагом направилась к двери.
Она, как ветер, проскользнула рядом с Ноктисом - до обидного близко, до него даже долетели нотки её запаха. Такого, что становилось больно. Как всё это было ему знакомо!
Ноктис понимал, если она сейчас уйдёт, он и дальше будет мучиться от потерь и пустоты. Каэлум в последний момент поймал её руку.
- Подожди, не уходи, - тихая просьба, снова что-то незнакомое в голосе, который так долго преследовал её.
Она вымученно посмотрела ему в глаза, умоляя его остановиться, словно это будет очередная ступень боли для неё.
Ноктис же, как завороженный, смотрел в её блестящие звёздами глаза. Он знал её раньше, это точно, и сейчас жадно, как младенец, пытался понять и вобрать в себя заново.
- Тебе лучше отпустить меня, - прошептала Клэр.
- Почему? - то ли детское, то ли садистское непонимание, сдавливающее её запястье до чёрных пятен на коже.
Клэр пару раз моргнула, словно и сама не знала, что делает.
- Я человек, из-за которого ты оказался здесь.
Он нахмурил брови.
- Когда я очнулся, Валентайн сказал, что мне дали шанс начать жизнь заново,- Лайтнинг смотрела на него напряжённо, уголки чертовски правильных губ Ноктиса дрогнули в жёсткой насмешке. - Я знаю, что он соврал.
По спине Клэр бегали мурашки: то она не узнавала его - столько откровенности в голосе, то он вёл себя как прежде. Ноктис и сам не понимал, почему ему так легко говорить с ней. Так, как будто они знакомы сотню лет.
- Валентайн никогда не врёт, - она даже не заметила, как губы произнесли эту фразу, подобно заученной молитве.
Ноктис наконец отпустил её запястье и повернулся к ней .
- Значит, ты дала мне эту новую жизнь? - спросил он. - Ты тоже считаешь, что я должен остаться, на Коконе?
Клэр вздрогнула, она очень боялась, что Ноктис действительно начнёт её обвинять в подобном. Она стремилась покинуть Син, потому что не могла больше предавать. Фэррон не могла снова влиять на принца, принося пользу Центру, Кокону.
- Нет, не считаю.
Каэлум перебрал её прошлые слова, стараясь разгадать, что эта девушка скрывает. Она пыталась сбежать, почему она не хочет с ним говорить?
- Ты боишься меня? - спросил Ноктис.
- Нет, - её сдавленный голос, и его резкий рывок. Каэлум вдруг прижал её к себе, сам не понимая, злость или скрытое желание берёт верх над ним. Клэр не шевелилась, это было слишком грубо, но знакомо, как собственнические замашки её Ноктиса. Он пытался её напугать. Его голая кожа, лишённая старых шрамов, была уже неприлично близка.
