Ноктиса вытащили с того света до того, как выяснили, что он не агент Кокона. И как только стало понятно, кто он, принц превратился в арестанта. Его доставили на Кокон: организации стоило это слишком многих денег, и было абсурдно думать, что эту акцию провели только ради публичного суда и казни. Да и в чем бы обвинили принца другой страны на Коконе? В геноциде Южного Клыка? В организации переворота в суверенном государстве? В убийстве отца? После того, как доктор Сид принудительно снял с Фэррон показания, всё это стало слишком спорным.
Конечно, убирая с доски такую многозначительную фигуру, Кокон прежде всего стремился добавить стабильности в бывшем королевстве. Даже Валентайн порой не мог точно сказать, что в умах глав их организации, но ясно обозначились две цели. В Син давно мечтали заполучить для экспериментов носителя гена Гильгамеша. Винсент помнил, с каким восторгом носился вокруг полумёртвого мальчишки доктор Сид. Ну и конечно, Ноктиса держали здесь, потому что надеялись промыть мозги и в будущем вернуть в королевство с пользой для Кокона.
Но что в итоге сделали с головой Каэлума, не было ясно до конца. Валентайну, оперируя воспоминаниями Фэррон, удалось спасти часть личности принца. Однако руководство пугала агрессивность Ноктиса.
Сверху пришёл приказ блокировать этот его недостаток и склонность к неподчинению. По-хорошему нужны были месяцы для такой ювелирной работы, да и принц оказался крепким орешком. Теперь оставалось лишь гадать, что они в итоге получили, так как все атаки доктора Сида бились о стену защиты потомка Гильгамеша и рикошетили в рассыпную по памяти и сознанию Каэлума.
Из-за этого Валентайн так скупо говорил с Ноктисом. Осторожно нащупывая то, как принц будет реагировать на его слова.
Каэлум, наконец осознав, что обрывки ночи восстания не сон, попытался вспомнить всё по порядку: безрезультатно, в памяти зияли дыры.
- Долго я…
В этот раз он даже не успел закончить вопрос.
- Восемь дней, - ответил Валентайн.
Ноктис выдохнул, ему казалось, его не было целую вечность. Он успел прожить месяцы в призрачном мире.
- Что твориться в Люцисе сейчас?
Валентайн снова окинул оценивающим взглядом фигуру Ноктиса.
- Присядьте.
Принц поморщился такому намёку. Валентайн огляделся, ища стул для себя. Возможно, нарочно, чтоб Каэлуму было легче последовать его примеру. Найдя исконный предмет, Валентайн сел.
- Это слишком длинная история. Вы уверены, что сейчас готовы всё выслушать?
Ноктис сжал зубы. Этот человек был прав: состояние Каэлума казалось нестабильным, слабость и голод подкашивали ноги, а голова раскалывалась. Ему бы сейчас разобраться с собой, точно вспомнить, что было в ту ночь, да и вообще в его жизни. Но упрямство Ноктиса не могло уступить, хорошо хоть это принц ощущал всеми клеточками своей души здесь и сейчас. Он молча сел напротив Валентайна и кивком головы дозволил продолжать.
Снова Винсент украдкой улыбнулся. Мальчишка в больничной сорочке, гордо восседающий на стуле - маленький принц. Запутавшийся и в чем-то всё ещё ребёнок. После того, как Винсент несколько раз просмотрел воспоминания Клэр, он не мог быть равнодушен к зарвавшемуся наследнику трона. Сама Лайтнинг вряд ли понимала, что тогда происходило с ними, но Валентайн чётко видел то, как в ней и в Ноктисе проросли зёрна любви. Довольно необычной и болезненной, но честной и крепкой. Любовь Фэррон заслужить сложно, но её верность ни с чем не сравнится.
Лайтнинг Валентайну было по-особенному жалко. Ей пришлось предать Ноктиса, чтобы спасти. Отдать в руки Син свою и его судьбу, потому что не оставалось выбора. Быть может, лучше действительно было стереть ей память, чтобы она не мучилась сейчас. Каждый раз, когда он видел Лайтнинг, было неприятно, будто Валентайн стал причастен ко всему, что выпало на долю Фэррон. Как только разбирательства с делом принца кончились, Син взялись за Лайтнинг. Даже сейчас она на слушании своего дела.
Валентайн знал - её не накажут и не отстранят, слишком уж Фэррон стала ценной для организации. Вот только эта показательная порка тоже не пойдет Лайтнинг на пользу.
Валентайн, вернув свои мысли к королевству Люцис, продолжил разговор с принцем.
- Там гражданская война. Переполох в столице улёгся только сейчас. Но волнения перекинулись на другие города, идёт передел власти. Всего восемь из них остались верны Королю. Дюжина агонизируют, меняя власть по три раза на дню. Восточные и центральные города заявили о независимости. Остатки Южного Клыка колеблются. Они ждут исхода конфликта в столице.
Ноктис слушал, не меняя выражения бледного лица. Сейчас он вспомнил о своей привычке прятать эмоции за ледяной маской и о том, как эта привычка появилась в его жизни. Отец умел читать людей, как книги, и Ноктис мечтал однажды обмануть его. Что-то внутри наследника Люциса улыбнулось, он находил потерянные кусочки себя. Трезво оценивая свои эмоции издалека, было куда легче изображать на лице спокойствие. Уже даже не изображать - на самом деле чувствовать.
- Что со столицей?
Валентайн дернул уголком губ.
- В перевороте участвовало несколько группировок, - он выжидательно замолчал, следя за реакцией Ноктиса. Тот еле-еле кивнул головой, сообщая, что припоминает это. - В ночь восстания расклад сил поменялся, Южный Клык был сожжен по приказу короля, почти все контрабандисты ушли из города, а бандитов Северного района вырезали во дворце,- Валентайн снова замолчал.
Ноктис, принимая его правила игры, уточнил:
- Тоже по приказу короля?
Только сейчас Валентайн осознал, насколько тяжелы потери принца. Винсент разочарованно покачал головой.
- Нет… Сейчас столица разделилась на три группировки: гильдии под предводительством Алмази и Крамер, повстанцы и выжившие потомки Оэрбы, а также гвардейцы, до сих пор верные погибшему королю.
Валентайн умолчал, что если бы той ночью Сейфер всё-таки захватил Ваниль, Южному Клыку, возможно, пришлось бы объединиться с гильдиями, и тогда перевес сил сломил королевскую гвардию. Люцис перешёл бы к Эдее Крамер. Сейчас же равновесие держится на том, что Кокон поддерживает повстанцев, а в силу мертвого короля верит всё меньше солдат.
- Король умер? - переспросил Ноктис, сны и жизнь перемешались в голове, и он боялся сейчас выбрать неверную реальность.
- Да, - ответил Валентайн.
Ноктис лишь смахнул ресницами влагу. Снова до невозможного далёкое чувство горечи. Он поднялся со стула и огляделся.
Валентайн скользнул взглядом по его все-таки детскому лицу и вспомнил, каким ледяным порой видела его Клэр. Винсенту не хотелось признавать очевидное, всё же прежде он не знал Ноктиса. Но казалось, что принц изменился, возможно, эксперименты Сида создали нового человека, новую личность. Сейчас Ноктис выглядел слабым и безвольным. Даже глаза казались бесцветными и тускло блестели.
Валентайн решил, что на сегодня достаточно - Ноктису нужен покой.
Винсент тоже поднялся и молча попытался покинуть помещение. Лишь у двери его настиг последний вопрос принца:
- Зачем я нужен вам?
Он смотрел прямо в глаза Валентайну. Винсент секунду подбирал слова, что должен был внушить принцу.
- Между Коконом и Пульсом довольно непростые отношения, возможно, вы сможете это исправить. К тому же вы - носитель гена Гильгамеша, наша организация нуждается в подобных людях.
Ноктис горько сглотнул, он помнил, что на подобное должен отвечать сын короля:
- Думаете, меня здесь что-то удержит?
Валентайн сделал пару шагов, наклонился к принцу и тихо сообщил:
- На этот вопрос вы сами должны дать ответ, - долгая пауза. Винсент всё ждал, что Ноктис вспомнит имя девушки, изменившей его жизнь, но принц упрямо молчал. - В ночь восстания вы бежали из дворца даже после смерти своего отца, не помните, ради чего вы тогда бросили престол? Кто-то даровал вам шанс начать новую жизнь, вы действительно желаете вернуться назад сейчас, не ответив на всё эти вопросы? Или всё-таки, прежде чем сделать новый шаг, вы соберётесь со своими мыслями? Не стоит совершать прежних ошибок. Дважды с того света не возвращаются.
