Тут в разговор встрял Глобус.
– Тащ командир, а чего она сделала? Слово какое-то непонятное на «З» начинается?
– Опоздала, Глобус, просто опоздала…
– Ох, ёрш твою медь, сильно звучит. Главное, чтобы в культурном обществе его правильно выговорить. А чего ещё сказала?
– Родич с плена пришёл, счетовод хороший, но болен. Даёт зажигалку, чтобы мы таблетку дали.
– Чого смієтеся, всякий може запізнюватися, коли багато справ робити треба. Прийміть родича на роботу, якщо він вам здасться до вподоби, пан Глобус.
Услышав новую Юлину реплику, Глобус немного опешил, почесал голову и переспросил: «Чего она там про меня сказала?»
Тут в разговор, сдерживая смех, встрял Коржушенко.
– Спрашивает, мол, пан Глобус полный довподобод или с ним можно работать?
– Коржик, счас как дам по кумполу, договоришься у меня!
Тут уже вступился я.
– Коржик, отставить издеваться над товарищем! Чеслав переведи.
– Юля попросила принять родича на работу, если он окажется угодным пану Глобусу.
– Видишь, Серёга, девушка все нормально сказала, это некоторые несознательные матросы развлекаются. Так, Юля, ты тоже не волнуйся. От того, что запизнилася, ничего страшного не произошло. Сделала свои дела и хорошо. А сейчас Глобус покажет твоё рабочее место. Серёга, введи нашу новую повариху в курс дела.
– Сделаем, шеф, пошли, барышня.
– Кэн, осмотрите её родича, только серебряную зажигалку верните.
– Алексей, за кого ты нас принимаешь, что мы сами себе зажигалок не добудем?
Так Юлия начала кашеварить в нашем отряде, её трёхлетняя дочка Карина, естественно, стала постоянной составляющей кухни, а её родственник Михайло помогал поварскому отделению Глобуса и Кощея, занявшись учётом припасов и снабжением. Сын Даня был записан в штатные разведчики, поэтому с ним были проведены ускоренные курсы молодого бойца по вопросам маскировки и ведения наблюдения.
Юля была женщина симпатичная – невысокая, стройная и фигуристая, довольно весёлая и очень вкусно готовила. С бойцами не робела, общаясь весело, но держа дистанцию. Так что ребята любили с ней поболтать: кто-то просто трепался, а кто-то пытался ухаживать с серьёзными намерениями.
Наш бравый гальванёр Игорёк Коржушенко, в простонародье Коржик, тоже отметился в нелёгком деле ухаживания. Учитывая его габариты, а был он на полголовы ниже дамы, так что Коржика даже в ухарской бескозырке за Юлей не было видно от слова «совсем». Да и со стороны он казался не ухажёром, а младшим сыном, соревнуясь в росте с некрупным Даней. Учитывая такие выверты природы, касаемые его богатырской стати, ухаживания Коржика стали поводом для шуток всей нашей честной компании. Корж вначале воспринял с обидой реакцию Юли, а затем сам стал смеяться над ситуацией.
Как-то за обедом я стал свидетелем рассказа Юли о подвигах Игорька, у которого под глазом появился синяк. От незнакомых, но забавно звучащих слов, нам всем было смешно. Прослушав начало, мы поняли, что половину слов не поняли, поэтому я обратился к нашему переводчику: «Чеслав, переводи, что сие означает».
А Юля рассказывала.
– Днями підійшов до мене Ігорьок і кличе щось показати. Я ж пішла, цікаво ж, що він приніс. А цей кавалер дістає коробочку і підморгує мені. Я думала колечко або ланцюжок приніс, а він гумовiй нацюцюрник дістає і показує. Я аго ополоником по лобі стукнула и кажу: «Ах ти лиходій пiсюнковый, що удумав!»
Затем вступал в разговор Чеслав, переведя сказанное: «Днём ко мне подошёл Игорёк и позвал чего-то показать. Я пошла, интересно же, что он принёс? А этот кавалер достаёт коробочку и подмигивает мне. Я думала колечко или какой подарок принёс, а он презерватив дослал и показывает. Ну она его половником по лбу стукнула, заругав: «Ах ты, развратник, что удумал!»
Народ подначивал Игорька.
– Коржик, ты же говорил, что лицом об пулемёт стукнулся, когда чистил его?
– То так оно и было! Мужики, вы чего, не верите мне?! Точно говорю, о пулемёт зачипився. А половником она промахнулась.
– Звичайно промахнулася, цілилася по лобі, а потрапила під око.
Мы ржали с Игоря и Юлиной речи. Юля продолжила рассказывать дальше, а Чеслав синхронно переводить.
– Піздрю на пана Игоря и звiдаю: «Што сь ниська таки парадний, сiсь мiй файний!»
– Смотрю на пана Игоря и спрашиваю: «Какой ты сегодня нарядный, друг мой красивый!»
– Я шкіритися стала и звідаю: «Штось ся упулив. Твоя пуцка до май пички не дотянется, бо дрібний ти. До того ж твiй пуцка як тi штрімфлі на мотузке висять. Файня бабоуку, бо цуцлика май дитяти подарував би».
– Юля стала смеяться, снова спросив, мол, чего смотришь? Твой «дружок» до её «подружки» не достанет, ибо маленький ты росточком. К тому же твой «боевой жезл» висит, словно те носки на верёвке. Лучше дочке куклу или соску подарил бы.
– Бачу, засмутився Игореша зовсім, я його заспокоїла: «Та не миригуйся, я фіглюю».
– Вижу, что Игорь смутился совсем, поэтому успокоила его: «Не нервничай, я шучу».
Тут Игорек прорезался: «Да не так всё было. Я думал, может, чего Юле помочь треба, воды с озера принести, вот и пришёл. Так же Юля?»
– Ось же брехун, допомогти мені хотів. Я і попросила: «Раз прийшов, Ігорьок, піди раз до озера, та води набери. Він набрав, на тому і помирилися».
Снова народ заржал, смакуя отдельные обороты речи, а я спросил у парня.
– Игорёк, ты чего такой резкий? Поухаживал бы сначала за дамой, а то, действительно, словно метеор, сразу с презервативом в гости пришёл.
– А мы, моряки, вообще, народ резкий. Девушка мне нравится, вот я и подумал, чего попусту буйреп за конец дёргать, лучше сразу пришвартоваться к причалу. Ты же не против, командир?
– Ради Бога, только этот вопрос ты с Юлией выясняй.
– Вот в том-то и загвоздка – не любит она моряков.
Так что по смеху бойцов найти девушку в расположении отряда было несложно. Через несколько дней снова попал на смех.
– Чего смеёмся?
– Сырники ищем.
– Серёга сырники приготовил на ужин?
– Нет, Юля попросила сирники найти, потом шваблики, вот мы и ищем что это такое.
– Товариш командир, я, щоб розпалити в грубці вогонь, сірники шукала, а вони іржуть як коні і з сирниками тепер пристають.
– Учи русский язык, Юля, а то твои нацюцюрники со швабликами дислокацию отряда смехом демаскируют. А может быть, и правда сырники получится сделать – давно не ели такого блюда.
Учитывая то, что украинский язык являлся солянкой языков разных народов, да ещё вставлялись слова из разговорной речи, а не литературного языка, то иногда проскакивали словечки, звучащие довольно забавно. В самом начале появления в отряде украинцев, включая Юлиного родственника Михайло, дело дошло до драки. Маленький росточком, но крепенький Глобус напал на ничего не понимающего здоровяка Михайло с криками: «Ты как с начальством разговариваешь, гадёныш!» Когда бойцов разняли, стали выяснять в чём дело. Оказалось, что Михаил, служащий счетоводом и снабженцем в отделении поваров Михаил, обратился к начальнику отделения со словами: «Пан Глобус, ти підрахуй, скільки у нас солдатів в строю, а я порахую, скільки докупити крупи».
Глобусу перевели сказанное.
– Тьфу ты, так бы и сказал, что попросил пана Глобуса, то есть меня, подсчитать, сколько солдат в строю, чтобы докупить нужное количество крупы. А то бормочет непонятно что!
Когда Михайло объяснили, за что на него напал начальник, тот лишь оправдывался.
– Пан Глобус, друзі, я не знаю переклад на російську, ось і кажу як можу.
– Михайло, не надо ничего перекладывать, пусть всё лежит, как я положил.
– Глобус, ты хоть угомонить, переклад – это перевод по-украински.
Серж получил задание из штаба Брусилова притащить из-за линии фронта штабного. А дело было в том, что авиаторам показалось, что в районе Торчина шло накопление австрийских сил. На разведку отправились Корж, Данила, Збигнев, Чеслав, Горд и Поль. Первые косили под местных, и являлись разведкой, а последние осуществляли силовую поддержку. Чтобы пройти линию фронта требовалось пересечь два ряда натянутой проволоки. Ближняя к нам была под напряжением, о чем говорили висячие на ней трупы зайчиков и даже молоденькой косули, а на второй ничего такого не наблюдалось. Думали перекинуть парней ночью самолётом, но было непонятно, где садиться бомбардировщику, поэтому решили, что группа подготовит себе проход под колючкой. Подготовили провод, прикрученный к металлическим захватам типа «крокодилов», рогатые штыри-подставки, проволочные кусачки, потренировались днём на организованном макете, а в ночь ушли за линию фронта. Длинным запасным проводом сделали обводную петлю, чтобы не разрывать цепь и у австрийцев не сработала лампочка, говорящая о разрыве проволоки, которую накинули на рогатины. Затем вырезали туго натянутую проволоку с 220 вольтами, подрыли немного землю и аккуратно, не зацепив вторую нить, преодолели первое препятствие. Под вторым проволочным заграждением парни просто подкопались, прикрыв подкоп взятыми с собой веточками и травой. В Торчине они выследили австрийского офицера в чине полковника, решив, что такая шишка должна знать обстановку. Спеленав его, на следующую ночь группа возвращалась тем же маршрутом. Однако попали на патруль, отчего пришлось разделиться – двое уводили патруль, отстреливаясь, а другая часть команды, смогла проскользнуть тем же маршрутом, притащив пленного.
