– Парни, проявите себя не только солдафонами, но и педагогами. Влезьте малолетним хулиганам в душу, затроньте их чувства, расскажите об интересных местах, чудесах природы и новой жизни, которая их ждёт. Будьте жёсткими с ними, но доброжелательными и справедливыми. За беспредел по отношению к слабым – карать жестоко, вплоть до показательного избиения. С неисправимыми разберёмся в Якутске, остальных отправим «в тёплое светлое будущее».

Так и катили детские поезда через всю страну. Бойцы, сопровождающие ценный груз, под стук колёс рассказывали об удивительных приключениях отряда, тяжёлых тренировках и боевых делах, взаимовыручке и подвигах. Младшим группам читали сказки, рассказывали истории о тёплых морях, светящихся ночью от планктона, огромных рыбах, которых можно встретить в океане, зверях и крокодилах в джунглях новой страны, о бескрайних снегах Якутии и сильных людях, населяющих эти просторы. Молодые ребята и девчата сразу приучались к дисциплине: посменно дежурили, убирали за собой в вагонах, раздавали пищу и так далее. Были и бунтари, считающие, что им все обязаны. Таких сводили в один вагон с бойцами, где они на своей шкуре проверяли, что значит быть самым слабым звеном среди матерых волков. Таких ждала уборка сортиров, мытье полевых кухонь, в которых повара готовили пищу, стирка детских пелёнок. А тех, кто наотрез отказывался подчиняться, воспитывали ремнём. Так что шпану обламывали, но личным примером показывали цель, к которой надо стремиться.

Затем эшелон прибывал в Якутск, а дальше детей или семьи ветеранов и инвалидов войны отправляли по разнарядкам к местам работы или воспитания. Совсем неисправимых из приблатнённых беспризорников загоняли на шахты, чтобы тяжёлым трудом выветрить из головы дурь. Взрослых детей перевозили поездами в Охотск, а затем кораблями в Никарагуа, а маленькие должны были подрасти в Якутске, где в срочном порядке возводились тёплые блочные дома-интернаты. Вывезти в Якутск как можно больше славянских детей или полноценных семей, являлось одной из самых важных задач, поставленных мной перед соратниками. Мы должны были сохранить русскую культуру и самобытность на чужбине, для чего требовалась большая популяция русского населения.

На Крещение в столицу прибыл император. Устраивался крещенский бал, на который меня лично пригласили дочери императора. Праздник для многих был не праздничный, хотя богатая молодёжь от души веселилась и танцевала, вкусно кушала, сладко пила, смотрела на фейерверки и флиртовала. На празднике присутствовало много людей, которых я не переносил и которые отвечали мне взаимностью.

Среди этих людей шло очень нехорошее брожение. После устранения Распутина, по образцу дворцовых переворотов прошлых веков в умах государственных деятелей стали формироваться планы насильственного смещения Николая II с престола и отречения его в пользу одного из великих князей. Руководили этим процессом председатель Земгора князь Георгий Львов, председатель Военно-промышленного комитета Александр Гучков, председатель Госдумы Родзянко, думцы Некрасов, Терещенко, привлёкшие к заговору военных во главе с Рузским и начальником Генштаба Михаилом Алексеевым.

От высокопоставленных информаторов в жандармерию шли сведения следующего содержания: «Царицу ненавидят, её убьют, нового государя тоже не хотят. Переворот должен будет произойти не позже апреля 1917 года, так как на апрель запланировано совместное с Антантой наступление. Заговорщики бояться, что оно может вызвать подъём патриотизма и сделать переворот невозможным». Шеф жандармов Ерофеев, генерал царского охранного отделения Спиридович, министр внутренних дел Протопопов подавали царю докладные о готовящемся перевороте, но тот считал их несерьёзными. А зря.

Я же общался с Ольгой и Марией Романовыми, которые уже неделю работали в госпитале. Они всё время тарахтели о новых для себя впечатлениях. К нам подошли Аликс с Николаем.

– Алексей, давно не видел тебя.

– Здравствуйте, ваше величество.

– Чего глаза воротишь, не рад меня видеть?

– Досадно мне. Упустили мы время, Николай Александрович, упустили. Видишь, как твои родственники тебя фрондой поддержали, в спину ударили.

– Ещё не все потеряно, Алексей. Я с ними разобрался.

– Мне бы твой оптимизм, император.

В разговор вступила Аликс: «Алексей, ты много знаешь. Объясни, что творится вокруг?»

– Вы сами всё знаете, ваше величество. Посмотрите направо – люди, что стоят с бокалами шампанского, уже приговорили вас. Помните, что сказал Распутин?

– Через три месяца после моей гибели падёт императорская династия.

– Вот вы и ответили на свой вопрос.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что уже ничего. В заговор против вас вовлечены многие высокопоставленные люди. Убрав первый эшелон в лице Львова, Гучкова, вашего начштаба Алексеева, ничего не изменится – их место займут новые лица. Слишком много людей у власти настроены против вас. К тому же вы сами видите, что творится в городе. Самое опасное, что войска разложены, они поддержат не вас, а революцию. Не кем подавлять бунт.

– Алексей, я уверен, что всё образуется.

– Всё может быть в этом мире, поэтому надо верить в лучшее.

В новом 1917 году столица напоминала разворошённый муравейник, резко ухудшилась криминогенная обстановка. На улицах постоянно возникали митинги, появились дезертиры с оружием, организующие революционные банды, подняли головы обычные бандиты. Моряки также пошли в разнос, сбиваясь на вооружённую анархию. В крупных городах страны стало очень неспокойно, отчего полиция не справлялась или не хотела справляться.

Все меньше оставалось времени у России с её привычным укладом жизни. Я переговорил с Ерофеевым. Вначале он ничего не хотел слышать, считая, что надо и дальше оставаться командиром корпуса, затем стал более адекватным. Наконец, бригада «ОСО» получила его приказ вернуться с фронта и отправиться для проведения какой-то очень важной операции в наместничество, захватив при этом семьи, а корабли корпуса в Охотск с бессрочным заходом в порт Сан-Кабекас. С первого февраля, когда мы закончили перевозку наших предприятий, он написал прошение об отставке по состоянию здоровья. Протопопов сразу завизировал прошение, так что генерал-лейтенант и генерал-адъютант императорской свиты Иван Борисович Ерофеев успел получить почётную отставку с пенсией, мундиром и орденом.

В январе 1917 года в Петроград приехала союзная комиссия «благородных» итальянцев, французов и англичан, которые после совещания с Гучковым, князем Львовым, сенатором Родзянко, генералами Поливановым, Сазоновым, английском послом Бьюкененом и другими российскими политическими лидерами, представили государю петицию с требованиями: «Ваше императорское величество, мы считаем, что для стабилизации управления государством вам необходимо:

– Ввести в штаб верховного главнокомандующего представителей союзников с правом решающего голоса.

– Обновить командный состав всех армий по указанию держав Антанты.

– Ввести конституцию с соответствующим министерством».

На этих наглых требованиях государь положил полные благородства и достоинства резолюции: «Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии моих союзников. Управление же страной есть прерогатива монарха, вовсе не требующая указаний союзников».

После этого в английском посольстве состоялось заседание при участии приехавшей комиссии и всех вышеупомянутых русских предателей. На нем было решено «отбросить законный путь и вступить на путь революции» при первом же отъезде государя в Ставку.

В 20 числах января я уехал в нашу бригаду на фронт, везя последний приказ Ерофеева. Ехать мне совершенно не хотелось, но этого требовала обстановка. После пленения эрцгерцога, император на радостях от такого успеха подписал моё представление. Так что в новом году многие мои товарищи получили последние награды последнего императора России: ордена, титулы и следующие звания. Я уезжал от командиров, имеющих одни звания, а прибыв, увидел совсем другие. Бригада генерал-майора Медунова своими действиями завоевала авторитет у Брусилова и армейцев. Постоянные рейды пехоты и конницы по тылам противника генерал-майора Багаевского, боевые действия авиагруппы генерал-майора Панина, увеличенной в два раза за счёт прибывших из Якутии самолётов, разведка в тылах противника – всё было организовано грамотно и проводилось без больших потерь. Войсковой атаман Якутского казачьего войска Валера Багаевский частенько проводил совместные рейды с донскими казаками генерала от кавалерии Каледина.