Ждать раздачи пережеванной рыбы пришлось недолго. Пингвины получили подачки и побрели к своим подчиненным. Иерархия мелких начальничков продолжила себя в малых группах.

Ко мне подошел умник. Следом уже тащился его друган.

— Идем! — бросил мне мимоходом наш новый «начальник». — Наша делянка самая крайняя с северной стороны.

Ой, да я даже не сомневался.

Олег проводил меня взглядом. Как ни странно, он не был звеньевым.

До делянки пришлось добираться почти через весь массив добычи. Мне было интересно, и я вовсю рассматривал, что происходило по обе стороны от прорубленного во льдах коридора.

Добыча шла споро. Звенья по три человека виднелись почти на каждом ледяном кирпичике. Размеры этих кирпичей были разные от метра до пяти в высоту. По пропорциям же, как я и говорил — кирпич. Ни дать ни взять.

Один из тройки орудовал каким-то агрегатом, на вид напоминающим паяльную лампу, но чуть большего размера и с неизменным сиреневым кристаллом, воткнутым в гнездо сверху. Кристаллы были крошечные, но видимо их энергии хватало, чтобы плавить лед.

Второй зек, помогал первому, постукивая неким подобием ледоруба. Дайте мне такой в руки, и я непременно пойду разыскивать Троцкого. Местные же, вместо правильного применения ледоруба для пробивания отверстия в головах контрреволюционеров, использовали их для ковыряния во льду. Для таких дел этот инструмент предназначен не был и в местах его использования то и дело появлялись сиреневые всполохи. После этого третий участник октябрятского звена совал руку туда, где совсем недавно орудовали ледорубом и осторожно что-то оттуда извлекал. Затем раздавался крик. Судя по всему, неумехи чего-то там ломали. Тогда к троице подходил какой-то специальный человек в черном бушлате, но с белой полоской на рукаве и аккуратно что-то делал с тем, который кричал. После всех этих мероприятий троица вновь принималась плавить лед. Все повторялось по кругу.

Конечно же я понял, что именно так добывали кристаллы, но наблюдать за этим процессом было весело.

Интересно, какое орудие достанется мне? Я лично, за ледоруб.

Но это не все интересное, что мне удалось увидеть по пути к месту отбывания трудовой повинности.

В самом центре этого ледяного карьера находилось двое ворот, вмонтированных в огромные глыбы льда. Я бы даже сказал, что этот лед был не тронут. Возможно, он когда-то служил основанием этого холма.

Одни ворота были плотно закрыты и имели серую надпись: «Убежище». Вторые оказались приоткрытыми. На одной из створок, такой же серой краской, было написано: «Транспортный цех». А главное, что я заметил внутри. Два обтекаемых черных снегохода на широкой гусенице. Бомбардье моих товарищей нервно курят в сторонке. Эти машинки были хищниками. Плавные обводы боков, резкие очертания воздухозаборников по бокам. Тонкая изящно выгнутая сидушка, напоминающая прогнутую поясницу девчонки. Ах, я был пленен этими видами. Правда всё впечатление изрядно портил сиреневый оттенок, что шел откуда-то изнутри этих шикарных машин. Но думаю, я буду готов с ним смириться, едва такой агрегат окажется между ног.

Больше в транспортном цехе ничего разглядеть не удалось. Свет, что горел внутри, мигнул и погас. Створки сошлись, и мне пришлось подтереть слюнки.

Наше место дислокации и разработки оказалось действительно на самом отшибе. Нас поставили копаться в самой дальней одиноко стоящей ледяной глыбе. Судя по всему, все вокруг уже давно было отработано и извлечено, осталось только это недоразумение. Мне даже подумалось, что оно тут было оставлено специально, чтобы под предлогом работы в этом отдалении можно было устраивать мелкие внутренние разборки. Не только же в душевых мочить неприятелей. Эта теория, возникшая у меня, отлично согласовывалась с тем, что я наблюдал здесь с самого утра. Меня явно пытались оставить наедине с умником и его друганом. Причем их даже моя маленькая демонстрация силы в будке и немного большая в бараке не смущала. Что-то мне подсказывало, что я окажусь тем третьим, что останется без орудий труда и станет лезть голыми руками в растопленный и расковырянный лед, дабы извлечь на свет сиреневый обломок. Такая участь мне не улыбалась. Оказаться одному против двух человек с паяльной лампой и ледорубом — так себе затея.

К месту назначения я подошел первым, немного ускорив шаг на последних метрах.

Лампа и ледоруб уже были на месте. Кто-то заботливо принес и положил их на снег рядом с глыбой.

Я подошел и, не задумываясь, взял ледоруб. Тут же почувствовал себя защитником рабочего класса. Оружие в руках придало уверенности. Даже если мой внутренний Пикачу вновь заартачится, у меня будет веский довод, чтобы склонить удачу в схватке на мою сторону.

Умник подошел и собрался было возразить, но только промямлил что-то невнятное и глянул на бугая. Тот наклонился и взял в руки лампу.

— Ладно, поехали. За простой нам срок не скостят, — буркнул умник, и бугай нажал на черную кнопку на правом боку лампы.

Почти невидимый луч вырвался из сопла, и стал плавить лед. Слой за слоем бугай снимал замерзшую воду, делая ее вновь жидкой. Серая лужица растекалась вокруг ледяного кирпича и стоящего рядом с ним бугая.

Вдруг в прозрачном слое льда мелькнула тонкая сиреневая ниточка.

— Стоп! — скомандовал умник. — Дальше ты, — произнёс он, глядя на меня.

— А что, этой плавилкой ближе нельзя проплавить?

— Ты что, смерти нашей хочешь? — возмутился умник. — Если луч коснётся кристалла тут в радиусе десятка метров никого в живых не останется. Так что давай потихоньку мотыгой тыкай.

Я подошел и принялся ковырять ледорубом лед. До кристалла было далеко, но я старался. Наконец я осторожно снял последний слой, и умник оттеснил меня в бок.

— Теперь я, — произнес он, и принялся голыми пальцами плавить тонкие остатки льда, что держали в своих цепких объятиях тонкую сиреневую иголку.

Кристалл оказался крошечный. Даже меньше, чем те карандаши, что были вставлены в казенные части пушек охранников, но умник все равно действовал очень осторожно.

Пока я смотрел, как он работает, бугай отошел мне за спину. Я подумал было, что он просто боится, но вдруг почувствовал легкое касание в районе поясницы. Что еще за новости?

Оглянулся. Бугай сделал вид, что он не при чем, хотя я заметил, как он отступил на шаг назад.

Умник вынул кристалл и крикнул, подзывая сборщика. Бугай подошел ближе к умнику и, как ему показалось, незаметно кивнул. Но я был на чеку и все видел.

Оказавшись за спинами своих коллег по цеху, я снял варежку и протянул руку за спину, ожидаемо наткнулся там на кусок ткани. Схватил ткань и вытянул из-за стягивающей ленты на спине бушлата. В моих руках оказался красный носовой платок. Я бы даже сказал алый.

Я на миг непонимающе на него уставился. Что еще за пионерский галстук? Меня что из октябрят в пионеры приняли? Нет! Тут было что-то совсем другое. Может быть, зеки так решили меня пометить для тех, кто будет со мной разбираться? Или попросту убивать?

Я вытянул руку с платком вперед и сунул ее под нос умнику, что так и стоял с тонкой иголочкой кристалла в руке.

— Думал я не замечу?

Я помахал платком перед лицом умника. Он ошарашено попятился. Что придурок, испугался? Понял, что я вас разоблачил, теперь на попятную?

Повернувшись к бугаю, я протянул руку и собрался засунуть платок ему за пазуху.

— Забери свой сопливчик, он мне без надобности.

Бугай замотал головой и отскочил от меня, словно я ему змею пытался всучить. Да что это за хрень? Сами же сунули мне его. Ну не удалась шутка, чего теперь отпираться то?

— Эй! — крикнул я и помахал красным платком над головой. — Чья это хрень? Заберите. Мне чужого не надо.

Бугай как-то по-детски заскулил, попятился и сел на задницу.

— Ты что творишь! — выкрикнул умник. — Ты сейчас нас всех погубишь!

— Ага, так вы меня погубить задумали? — радостно воскликнул я.

Заставить злодеев признаться в своих кознях, уже полдела.