На первый взгляд ничего особенного не происходило. Просто рабочие отдыхали в гостинной, кто с ноутбуком, кто с телефоном, кто в наушниках. Ей стало неловко. Словно зашла в ординаторскую хирургического отделения в обеденный перерыв. Те, кто всегда проявляет заботу, вдруг предстали с человеческой стороны, и оказалось…. ох, ее заметила Катерина и бабушка, они споро, будто только ее и ждали поспешили к дверям, Агата же напротив, развернулась и со всего размаху врезалась в Михаила, который подошел к ней со спины. Ее окружили. Мужчина взял девушку за предплечья и будто защищая сказал в сторону вышедших женщин:

— Агата, я слышал, ты прекрасная танцовщица, по-танцуем?

— ну… я мок… — Агата через плечо увидела еще одного человека с недовольным лицом, это была Алеся.

Девушка, осматривала происходящее с высоко поднятым подбородком, ее взгляд был полон гордости, а осанка не позволяла усомниться в силе характера и настойчивости. Вечер еще не завершен. Как сказала Алеся, важно, чтобы парень запомнил девушку. Запомнил, вот только для чего…? Конечно, ведущий абсолютно прав. Ее он забудет сразу после того, как насладится, наиграется. Они не вращаются в одних “кругах”, нет и шанса, чтобы они могли случайно встретиться. А для Алеси даже выгоднее позиция независимой, яркой, немного резкой девушки. Детали сотрутся, но образ, наполненный чувственностью и некой металлической эмоциональностью останется.

Оказавшись зажатой среди людей, к кому Агата не питала плохих чувств, но и не хотела ни разговаривать, ни видится, она почувствовала как слезы подбегают к ее глазам, а горечь разливается кислотой в горле. Ни одному из них она не нужна, проиграет, выиграет ли — поцелуй растаял.

— да — ответила Агата тихо, — давай потанцуем. Фокстрот?

— слезы — он незаметно для окружающих стер их пальцем.

— нет, просто вода с волос — и Агата опустив голову пошла к танцполу, Михаил шел рядом, но уже не придерживал девушку.

Они не прикасались друг к другу, будто он позволял ей собраться, будто она волшебный фонарик собирала последние искры энергии, оставшиеся за продолжительный день. Когда прошли в середину танцующих, кавер-группа как раз заиграла медленную мелодию, Михаил развернул девушку к себе лицом и неожиданно улыбнулся. Агата смотрела на него без отчужденности, как смотрят, когда решают узнать своего собеседника лучше. Однако силы девушку покинули быстро, она споткнулась, он подхватил и тесно прижал ее к себе, они продолжали топтаться под музыку молча. Медленные шаги влево и вправо, его запах и стальные на ощупь мышцы. Голос солиста звучал тоскливо, как и всегда во время медленных танцев. Кто вообще придумал эту странную форму объятий — никакого движения, развития, мастерства, кокетства в такой танец невозможно привнести. Только совместное трение друг об друга. И ладно бы партнер был мягким и плавным, нет, Михаил был жестким, уверенным, страстным. А у Агаты на это не оставалось сил, в какой-то момент ее голова закружилась и она повернула ее в сторону горизонта. И облака поплыли словно их поместили в центрифугу. Пастельное небо распушилось серыми цветами, закат укутался мягким флисом перед сном. Девушка закрыла глаза и представила, что она далеко в детстве и сейчас мама скажет, что пора пить молоко и ложиться читать книгу на ночь. Вот ее любимое время, оказаться под теплым одеялом и вдыхать аромат цветущей вишни, любимые духи. Мама будет сидеть в ногах и грустно переворачивать страницы, они снова ссорились с папой, но это не отражается в ее голосе. Мама полностью погружена в то, что читает. история так захватывает ее, что иногда она читает про себя, и если вспоминает, то удивленно приподнимает брови, оглядываясь на дочку. Они начинают вместе хохотать. Как много воспоминаний сегодня… в них можно утонуть. Агата почувствовала, как ее остановили, падающую вниз.

— с тобой все в порядке? — спросил Михаил, еще крепче обнимая девушку.

— не знаю. Голова закружилась. — тихо ответила Агата, и задрожала. Выражение “отваливаются ноги от усталости” решило продемонстрировать в реальности закладываемый смысл. После дня готовки и участия в празднике устала вся, полностью, мышцы гудели, живот урчал голодным бульканьем, в веки глаз налился свинец усталости.

— Пойдем, кажется, у тебя заострился нос. Я тоже голоден, нам не помешает поесть в каком-нибудь тихом месте. — сказал Михаил.

— я бы с удовольствием, но мне не хочется уводить тебя. Все-таки конкурс еще не закончен. — ответила Агата.

— какое он имеет для тебя значение? — Михаил вел девушку за локоть через толпу. — на самом деле, это не запрещено правилами.

— я бы хотела…пускай тогда это не считается. я хочу выиграть поединок честно.

Михаил остановился и со смехом обнял девушку, будто она сказала какую-то невероятно милую чушь:

— нельзя. — он взял ее вьющийся локон, и, намотав на палец, продолжил — невозможно выиграть игру, правила которой не понимаешь до конца.

И не обращая внимание на схмуренные брови и помрачневший взгляд, весело пошел с ней за руку к столу. Вручил большую тарелку и перешучиваясь с уже расслабившимися и забывшими про строгий этикет подружками Катерины, стал накладывать еду. Пирожки, что так приглянулись Агате, перец, мясные рулетики, словом все, что она ела до конкурсов. Его внимательность удивила и растрогала. Потом, Михаил взял вторую тарелку и набрал совершенно другие блюда, по своему вкусу, схватил неоткрытую бутылку белого вина, два стакана и уверенно повел за калитку с участка. Они спустились к боковым мосткам на большой деревенский пляж.

— романтика… — сказала Агата, Михаил показал на песок возле вверх перевернутой дном старой лодки.

Тарелки поставили между собой. На фоне с участка доносилась музыка, и голос ведущего выбивался из шумящих разговоров. Он шутил расхожими сальностями, впрочем ему никто не отвечал, градус мероприятия набирал рост, начинался момент, когда гости слабо будут помнить траекторию развития событий.

— а ты не сентиментальная? — Михаил принаравливался протолкнуть пробку ножом внутрь бутылки.

— нет.

— да?! я бы описал тебя как…

— тургеневскую барышню. — дополнила фразу Агата.

— хахах — да, что-то в этом духе.

— не твоего круга…

— отчего — он резко вскинул лицо от бутылки, плохо поддающейся ножу.

— так сказал ведущий.

— не самый проницательный парень — Михаил разлил вино в бокалы. — а ты часто полагаешься на чужое мнение?

— практически всегда.

— почему?

Агата пожала плечами и стала есть, чувствуя как розовеют щеки и настроение от голодного шока переходит в умиротворенность. Она снова заулыбалась от удовольствия и почти залпом осушила бокал, подставив его тут же для добавки — очень пить хочется.

— сначала поешь. — Михаил тоже взял пирог и повернулся к реке. — здесь и, правда, красиво.

— да, но… — девушка обернулась на дом Анкельсонов, который был виден с берега, он будто воздушный корабль парил на высоком выступе, пытаясь проткнуть своей верандой горизонт. — но не так красиво, как… из сосновой рощи.

— а где это? — отстраненно спросил Михаил.

— там дальше, вглубь речного полуострова. — тихо сказала Агата, смотря совсем не на закат.

Белая рубашка мужчины после нескольких часов выглядела белоснежной и Агате казалось, что она слышит похрустывание от ее соприкосновения с выцветшей лодкой. Закатанные рукава изломами только усиливали эту слуховую иллюзию. И если она слышит хруст от соприкосновения ткани с древом, то как звучит соприкосновение с его кожей. Какая она — нежная, бархатная, или дубовая? Точно не влажная, ведь тогда бы крахмальная структура рубашки размякла. Он так медленно дышит, а вдруг кожа на ощупь как лысая порода котов — сфинкс?

— знаешь, это уже второй раз, когда ты так неприкрыто пялишься на меня. — сказал Михаил..

— извини, — Агата раскраснелась.

— я не против. другое дело ты. зачем извиняться за собственные желания? — он повернулся и встретил рассерженный взгляд.