— Отличненько, — ведущий снова завел шутки с гостями, приглашая охладиться после столь горячего конкурса и набраться сил. — Дальше только сложнее…
Вдали от нарастающего по градусу веселья Агата сидела на корточках и почесывала Шрека. Она искала плакаты с программой и конкурсами, чтобы понять в каких сможет одержать победу, но программу не вывесили. Странно. Блуждания по территории завели ближе к необычному дому Анкельсонов. Воспоминания словно стражники поднялись от земли. Подходить ближе не хотелось. Неожиданно из кустов неподалеку от пустующей будки хозяйского пса опять вылез Шрек c недовольной мордой.
— ты что голодный? — засмеялась Агата
Но шерстистый друг сел девушке на ноги, мешая передвигаться и она стала подозревать, что причина тому не голод, а гиперопека. Уже не раз Агата замечала в поведении собаки странные совпадении. Он вел себя как разумное существо, однако предполагать такое только на основании небольшого количества стечений обстоятельств, одушевлять эту родственную душу — слишком рискованно для душевного спокойствия. Так недалеко и до жизни по гороскопам и походам к гадалкам. Не подумайте, что Агата была против таких подходов к судьбе. Просто предполагала, что следует руководствоваться теми принципами, в которых разбираешься и полностью понимаешь. А гадание выглядело таинственным, чарующим, но абсолютно непонятным, поэтому она не осуждала, но относилась к ним с осторожностью. Пока шли разборки с упрямым псом, возле дома Анкельсонов начали скапливаться люди в рабочей форме. Они носили тяжелые коробки и переговаривались с Катериной. Тут раздался хлопок и Шрек от неожиданности загавкал. Один из рабочих, о тот самый, который хотел съесть суп, наступил посреди газона в миску Клыка, хозяйской собаки. Она лопнула и мужчина со злостью пнул ее. Катерина и дядька смотрели на девушку недобрым взглядом, куда подевалась маслянистость повадок? (надо было кормить из кастрюли, все равно вон Алеся использовала блюдо против нее). Хотя, чего это она сразу их обвиняет. Они с собакой сидят в кустах недалеко от дома, это выглядит не менее странным, чем процессия рабочих с коробками в дом Анкельсонов посреди фестиваля.
— Агата? — Катерина откашлялась и улыбнулась.
— да, знаете. Вы хотели со мной поговорить. Я искала программу фестиваля, а меня нашел Шрек. у него что-то застряло в загривке. — непонятное нагромождение фактов произнесла девушка.
— о, ты пришла поговорить! замечательно. Давай в доме. — Катерина в одно движение поместила два жеста: первым показала рабочему идти в дом, и скрыться с глаз ее, а вторым дружелюбно пригласила девушку к себе.
— ну я не то, чтобы — начала двигаться спиной обратно к столам и сцене.
— Агата — сухой голос обрадовал девушку как никогда.
— Бабуля! — радостно взвизгнула внучка.
— Ведущий передал тебе через меня — каждое слово произносилось с паузой, чтобы продемонстрировать всю гамму недовольства — что начинается второй командный конкурс за сердце жениха. Позволь мне узнать, почему ты не участвуешь, а сидишь со своим псом в кустах.
— Он нервничает. Я хотела бы победить и..
— сидя в кустах? — спросила бабушка.
— Ну… - затянула Агата и не сдержала улыбку.
— Зачем тебе вообще участвовать в конкурсах. Я бескрайне удивлена, что ты собралась в этом фарсе участвовать. — строго спросила бабушка.
— Но бабушка. А разве это не ты поменяла карточки, чтобы я рядом с ним сидела за столом? — удивилась Агата.
— Я. - ответила пожилая женщина.
— Я думала, ты хотела…сосватать меня. — начала Агата, но была прервана недовольством:
— О, господи. За кого ты меня принимаешь? Я что похожа на выжившую из ума старуху, зачем мне надо вмешиваться в твою личную жизнь. Просто с Катериной мы решили, что так будет правильнее. Ты как умная девушка не станешь донимать Михаила фантазиями о замужестве, не будешь кидаться на него. А сможешь или поддержать беседу или помолчать, чтобы мужчина смог отдохнуть. Но я вижу ты как и все потеряла голову и ринулась в погоню за женским счастьем.
— я не ринулась! — Агата покраснела — всех незамужних девушек…
— Прекрати. — оборвала внучку женщина.
— не могу. я не могу подвести свою команду.
— Какую команду — в один голос хмуро поинтересовались Катерина и Бабушка.
Но Агата уже повернулась к ним спиной и договаривала на ходу:
— команду “сохрани свободу жениху” — и рассмеялась запрокинув голову.
Женщины растеряно переглянулись, Александра виновато прижала плечи к голове
— в детстве она всегда пугалась и после отповеди делала все, что ей говорили.
— кажется ее детство прошло. — Катерина недовольно развернулась и направилась в дом.
Ну что делать, веселье началось, чем больше адреналин от усталости бил в щеки девушки, тем озорнее и безумнее она бросалась участвовать в конкурсах. Они прыгали и с бутылками, и связанные резинками, и с воздушными шариками. Показывали сценки из кинофильмов, импровизации, стреляли дротиками, бегали с ложкой и яйцом во рту. Ее партнером был то Михаил, то пузач, то выпивший генерал, то развязный сосед, то стеснительный сосед. О, восторг! В Агату будто вдохнули энергию. Она хохотала, подбадривала неловких пьяных, шутила с аниматорами, и ее желтое платье взлетало в очередном соревновательном пируэте. Если не выигрывала какую-то белиберду, то сильно огорчалась, а выигранные сокровища складывала в карманы платья или несла на свой стул за столом. Светские дамы удивленно смотрели на растущую гору коробок от призов: тостер, плойку для волос, мочалку, банку с патиссонами, ручной вентилятор или ароматное мыло.
Жениха девушки не выпускали ни на секунду, каждая агитировала в свою команду, ангажировала его участие заранее. Он послушно выполнял все их желания, доставляя каждой радость от поддержания легкого флирта.
Когда объявили новый конкурс, Агата искала воды или компота, поэтому упустила возможность пригласить Михаила первой, а потом долго искала, кто согласится участвовать в "мокром" соревновании вместе с ней. Их троица выглядела уже проигравшей в сравнении с сильной командой Алеси. Семь девушек стояли на стартовой прямой веселые, довольные своей капитаншей, счастливые улыбнувшейся удаче. Алеся собственнически обвивала парня, со стороны казалось, что девушка никогда не была столь влюбленной. Ее глаза искрились и она не переставала смеяться и застывать в эффектных позах, будто за ней сейчас подсматривают папарацци. И чем больше Алеся распалялась, тем меньше чувствовала нерв партнера. Она гладила его по груди, плечам, взъерошивала волосы, а Михаил, стоя со скрещенными руками, небрежно следил за происходящим, лишь изредка обнимая в ответ, он смотрел исключительно на Агату, ни одно из ее эмоций, вырывающаяся из-под маски непроницаемой вежливости, не ускользнула от его внимания. Движения соперницы отдавали скрипом у Агаты на зубах, “насколько ему нравится то, что Алеся делает. Ведь он не отстраняется. Он уже сделал выбор? какой смысл…”
— может быть ты хочешь играть в моей команде? — не вытерпев крикнула Агата Михаилу.
Тот усмехнулся, веселый гомон затих:
— а ты этого хочешь? — и прищурился, еле сдерживая смех от затаенного намека и последовавшей реакции пунцовых щек.
— нет, просто… — она застеснялась своей выходки. — извини.
— отчего же, извиняться, — Михаил снял со своего торса руки Алеси и направился к Агате.
Подошел близко, совсем рядом. Щеки в ту же секунду вспыхнули снова, кажется сегодня ее лицо обуглится от постоянно испытываемого смущения.
— не стоит извиняться за свои желания, — он дотронулся до ее подбородка, и мгновенно зеркальное отражение глаз Агаты треснуло, буря эмоций вырвалась. — мне кажется, что соревнования потеряли свою остроту и интригу.
И наклонился поцеловать Агату. Сначала аккуратно дотронулся до дрожащих губ, а после захватил девушку в стальные объятия, удерживая ее за затылок, прижимая к себе за талию. Агата не успела разгадать его намерения и обдумать, что это значит, как это может выглядеть? Не столь давние воспоминания, узнавание в Михаиле чего-то близкого, ранящего и странное, не свойственное ей желание продолжать игру, флирт, не упустить мгновение — парализовало ее волю. Словно робот, которому были отданы взаимоисключающие команды, она перебирала их, пытаясь выбрать одну правильную, но в итоге только чувствовала приятное тепло, нежность, и дрожь по всему телу, однако не от страха, а от восторга.
