– Да, господин, – голос почтенного дал петуха.

– В таком случае вы можете идти. Дальше мы будем обсуждать семейные дела, которые вам неинтересны.

Почтенный Тимофей Немер торопливо и с явным облегчением отбыл. Я дождался, пока за ним не закроется дверь и продолжил:

– Все эти меры – это пассивная защита, а обороной, как известно, битвы не выигрывают. Нам нужно как можно скорее выяснить, кто наш противник. У кого есть соображения по этому поводу?

– Если позволите, господин, я отвечу, – Ирина Стоцкая раскрыла свою неизменную папку. – Мы долго прикидывали возможные кандидатуры и пришли к выводу, что участие Лесиных маловероятно.

– Верно, – согласился я. – У них хватает своих проблем. Нападая на нас, они ничего не выигрывают, зато рискуют многим.

– Не совсем ясен вариант с Родиными.

– Я думаю, их тоже можно исключить, – покачал головой я. – Со слов Беримира Хомского, фамилия была недовольна нападением на родственников, и новое нападение воспримет очень плохо. Так что не думаю, будто это их рук дело – для них, как и для Лесина, выгод здесь ни малейших, а риск существенный.

– В таком случае, – продолжила Ирина, – у нас остаётся только один вариант, хотя выглядит он довольно невероятно. Это Айдас Буткус.

– Это кто ещё такой? – удивился я.

– Айдас Буткус, простолюдин, происхождением из литвинов. Ещё в юности покинул Литву и перебрался на орденские земли. Причина переезда неизвестна. Были намёки, что переезд был вынужденным, но никаких деталей мы пока не раскопали, все связанные с его семьёй документы оказались тщательно подчищенными. В Ливонии активно вёл дела с орденом и рижским архиепископством. Судя по тому, насколько сложно оказалось добыть даже мизерную информацию, сотрудничество было весьма конфиденциальным. Несколько лет назад там разразился большой скандал, связанный с исчезновением средств из муниципальных фондов. История была крайне мутной, но имя Буткуса несколько раз там мелькнуло. Затем скандал как-то очень быстро утих и позабылся, а Буткус исчез. Вынырнул он у нас. Как оказалось, деньги у него были, и он недорого приобрёл убыточный завод, который назвал в честь себя «Буткус». Завод вскоре резко пошёл вверх, главным образом потому, что конкурентов стали преследовать разные несчастья. Всё у них как-то неожиданно ломалось и портилось. Буткус стал членом Промышленной палаты, а в прошлом году его выбрали товарищем[11] председателя. Говорят, у него есть хорошая поддержка, и вполне вероятно, что через пару лет он сам станет председателем. У нас было слишком мало времени, чтобы собрать полное досье, но уже точно известно, что, во-первых, он гораздо богаче, чем кажется, и бóльшая часть его средств записана на подставных людей, и во-вторых, он активно участвует в политической деятельности, и в целом у него слишком много связей. Гораздо больше, чем это требуется обычному промышленнику. Нам намекнули, что примерно год назад его деятельностью заинтересовалась княжеская канцелярия, но судя по тому, что Буткус активен по-прежнему, серьёзных претензий к нему не возникло.

– Захватывающая история, – с сомнением сказал я, – но как всё это связано с нами?

– Дело в том, что когда завод простаивал во время той заварушки с Лесиными, Вышатичи именно Буткусу и передали основной контракт «Милика» на поставку комплектующих для них. Тот уже считал, что дело решено, но на его несчастье, «Милик» отошёл к нам, и вы гарантировали Вышатичам бесперебойные поставки. Будь на вашем месте даже Эмилия Багерова, это вряд ли бы сработало, но Вышатичи не рискнули ссориться с Арди и переиграли обратно. Буткус пролетел мимо контракта.

– Но почему ты считаешь, что это всё-таки он? – с любопытством спросил я.

– Из-за последней диверсии, – объяснила Ирина. – Если тот же силовой наполнитель используется в разных изделиях, то стальные заготовки заказывались как раз для узлов Вышатичей. Я проанализировала другие происшествия, и оказалось, что все они так или иначе связаны с этим контрактом. Совершенно очевидно, что Буткус является единственным, кто получает выгоду от всех этих диверсий, и я уверена, что именно он пытается сделать так, чтобы мы не смогли выполнить свои обязательства по контракту.

– Выглядит убедительно, – согласился я, – но меня смущает один момент: он простолюдин. Риск для него в такой ситуации был бы совершенно непомерным. Если мы его ловим с поличным, мы можем сделать с ним практически что угодно – убить, забрать его предприятие в качестве виры, даже не знаю, что ещё.

– Меня тоже это смущало, – отозвалась Ирина, – и я тоже долго не могла в это поверить. Но потом вспомнила, что он долго жил в Ливонии, и скорее всего, просто не понимает разницы между орденским дворянством и нашим. И решил, что ему это сойдёт с рук.

– В целом это объяснение выглядит немного натянутым, но такое и в самом деле возможно, – подумав, признал я. – Всё же простолюдины редко имеют какие-то дела с аристократическими семействами, мы как бы живём в разных мирах. И человек, который привык считать дворянство чем-то номинальным, мог просто не задуматься о последствиях. Не скажу, что я полностью убеждён, но версия насчёт Буткуса настолько хорошо объясняет все события, что приходится принимать её как основную. Тем более что другой у нас и нет. Значит, решено – наш противник Айдас Буткус.

– И что мы с ним сделаем, Кени? – спросила Ленка.

– Если у нас нет доказательств, то мы с ним ничего сделать не можем, – ответил я, и глядя на круглые глаза всех присутствующих, пояснил: – Да, такой вот забавный выверт нашего законодательства. Если бы он был дворянином, то я мог бы на основании всего лишь подозрения потребовать разбора в Суде Чести или даже просто послать дружину. А простолюдин защищён уложением «О защите низших сословий». Беспричинное нападение дворянина на простолюдина у нас карается, а суд не примет к рассмотрению бездоказательное обвинение.

– То есть что – нам придётся ему вот это всё простить? – неверяще спросила Ленка.

– Ну почему же простить, – улыбнулся я. – Варианты есть. Например, если он подаст на нас в суд, то тогда мы сможем подать встречный иск, и в этом случае его примут к рассмотрению даже без доказательств.

– То есть надо сделать так, чтобы он захотел с нами судиться?

– Да, либо подал на нас жалобу в Дворянский совет. Как только он начнёт нас в чём-то обвинять, мы сможем выдвинуть встречное обвинение. Разумеется, если он не виноват, то это кончится ничем, но я склоняюсь ко мнению Ирины, что это наиболее вероятный кандидат. Поэтому давайте его немного обидим и посмотрим, что он будет делать. Лена, займись этим, а то твои там уже заскучали. Но лучше сделать всё без крови, тогда если он не виноват, то это пройдёт как обычная шалость – просто извинимся и заплатим небольшую виру. За убийства общество нас осудит.

– Ещё раз повторяю – маски не снимать, лиц они увидеть не должны. Предпочтительнее обойтись без трупов, но если появится вероятность, что кто-то поднимет тревогу, стреляйте без колебаний. Вопросы есть?

– Всё ясно, госпожа, – прогудел Третьяк Выгда – ритер[12] дружины, приданный со своим копьём[13] архивному отделу на время операции, – всё сделаем в лучшем виде.

– Тогда по машинам, – распорядилась Лена, и уже через несколько минут пёстрая колонна машин двинулась по тёмным улицам в направлении совершенно безлюдной в это время заводской окраины.

Колонна затормозила у проходной завода «Буткус» и из кузовов двух тентованных грузовиков, на землю посыпались бойцы копья. Хлипкая дверь проходной, не рассчитанная на штурм, вылетела уже после второго удара кувалды. Двое охранников, сидевших в проходной и вооружённых лишь дубинками, даже не помышляли о сопротивлении и с раскрытыми ртами смотрели на пробегающих мимо них ратников в полной выкладке. Взятие караулки с дежурной сменой произошло ещё легче – дверь была не заперта, и сидевшие там девятеро охранников также сдались без боя. Начальник смены – единственный, у кого был пистолет, – разумно решил, что его шансы против воинского копья слишком малы, и безропотно сдал оружие. К тому времени, когда Лена зашла в караулку, всё было уже кончено – охранники чинно сидели на стульях вдоль стеночки, держа в руках недоеденные бутерброды.