Врачам предстояло побороться за жизнь Диего, а мне предстояло смириться с тем, что прямо сейчас я могу его потерять.
Я провела столько времени ненавидя его. Я потратила все эти драгоценные минуты впустую. Он может умереть прямо сейчас и так и не узнает, как сильно я его полюбила.
Как часто мы осознаем ценность чего-либо, только потеряв это навсегда? Слишком часто…
Операция длилась семь часов.
Когда врач вышел и сказал, что все обошлось и он стабилен, я почувствовала, что родилась заново.
Три часа назад его перевели в эту палату.
Он спит, и я надеюсь ему снится что-то хорошее. Потому что, черт подери, он видел от меня лишь горе. Только боль и унижение.
Я ненавидела себя.
Я чувствовала дикую вину.
Я решила, что лучше уйти.
Папа приехал к восьми утра. Прямо с самолета он примчался в больницу, бледный словно белая простыня.
Эрнесто и Мария были здесь еще раньше.
Они плакали и обнимали меня. Просили прощение, что не увидели, не уследили, не уберегли…. Будто это их вина, а не моя.
Меня выписали почти сразу, после их приезда.
И вот, мы едем домой. Я обнимаю Наташу. Она плачет и сочувствует мне. Но она остается здесь, отмечать новый год с Лоренсо.
А я пакую чемоданы.
Папа в панике. В шоке. В ярости. Он грозится убить Толика и всех, кто ему помогал. Эрнесто успокаивает его.
Я понимаю, что мы должны уехать.
После того, как мы дали показания полиции и нас отпустили – больше ничего не задерживает нас.
Диего… Я твоя персональная туча над головой. Я ходячая проблема и неприятность. Ты достоин лучшего.
Я сглатываю слезы глядя в иллюминатор самолета.
Через несколько часов я буду дома.
А ты остался там.
Диего
Мы собрались за праздничным столом. Время близится к двенадцати. Лоренсо открывает шампанское и обходит мой бокал стороной, шутя, что больным малышам пить не полагается.
Рядом с ним Наташа.
Хм, как удивительно складывается жизнь.
Вот он, мой брат, развелся год назад и уже нашел любовь снова.
А я, как неприкаянный пес, брожу и брожу по осколкам воспоминаний смакуя те короткие моменты моей жизни, когда я целовал свою любимую колючку и кажется, был счастлив.
Поддержав тост бокалом с соком, я покидаю веселье, заперевшись в своей комнате.
Прошло несколько дней. Рука нещадно болит. Пальцы еще не двигаются.
Врач сказал, что нужно быть готовым к тому, что возможно и не начнут двигаться никогда.
Ольга уехала домой.
Позвонить? Написать?
Что я скажу ей?
Я был не нужен ей и в здоровом состоянии. А теперь…
А теперь даже наш «контракт» истек. И я обещал ей, что оставлю все как есть, если она решит, что не хочет меня.
Лучше бы я тогда умер… Зачем мне эта гребанная жизнь с разбитым вдребезги сердцем?
***
Утром, когда только-только рассвело, я крадучись выхожу на улицу и бреду к пляжу.
Мне нужно сбежать хоть куда-то от маминой опеки и папиного контроля. Они будто сошли с ума и считают теперь, что я младенец, неспособный позаботиться о себе самостоятельно.
Наташа уехала вчера.
Лоренсо впал в такое уныние, будто у него отняли частичку души.
Я усмехаюсь.
Я понимаю тебя брат.
Только вот ты знаешь, что она будет ждать тебя в Москве через месяц.
А меня никто в этом мире не ждет…
Сам того не осознавая, я пришел к любимому Ольгиному «укрытию».
Все дороги ведут к тебе, да?
Я сажусь на холодный песок между валунами и обнаруживаю, что ее блокнот все еще здесь. Намок немного от влажности воздуха. Но он на месте.
Прости, колючка, но это единственный трофей, оставленный тобой.
Без малейших угрызений совести открываю и жадно вчитываюсь в каждую строку.
Здесь твои мысли, стихи и рисунки. Я чувствую, будто открыл ящик Пандоры. Здесь ты, Оль. Твоя душа.
Я дохожу до последней страницы.
Что же ты писала там тогда, за несколько мгновений до кошмара…
Читаю и чувствую, как сердце уходит в галоп. В ушах шумит так, что этот шум застилает звуки морского прибоя. Срываюсь с места и бегу домой.
- Диего! Где ты был?! Почему ушел, не предупредив меня? – мама только проснулась и спустилась в гостиную, поймав мое возвращение.
Впервые за все время после выписки меня не раздражает ее тон. Я улыбаюсь ей и крепко обнимаю.
Целую в щеку и бегом поднимаюсь к себе.
Попалась, колючка моя! Теперь не отвертишься!
Ольга
- Наташ хватит подпрыгивать от нетерпения. Это прям уже раздражает.
Мы едем в машине встречать Лоренсо. Наташа вертится волчком, теребит браслет на руке и закусывает губы.
- Оль, я так волнуюсь. Так хочу его увидеть! Ты даже представить не можешь! – улыбается она.
О, да. Куда уж мне…. Как я могу себе представить, что любимый человек идет к тебе навстречу? Ты с нетерпением обнимаешь его и, возможно, даже плачешь?
Проведя этот месяц дома, буквально заперев себя от всего мира, я каждый день представляла, мечтала, надеялась, что Диего все же приедет. Когда-нибудь. Когда его рука окрепнет. Когда он сможет простить меня… Он ведь сможет?
- Оля, ты мрачнее тучи. Улыбнись хоть на секундочку.
Улыбнуться? Мне кажется я забыла, как это делается.
- Наташ, зачем ты меня потащила вообще? Лоренсо приезжает к тебе, а не ко мне. Ты его и встречай. Я там как шестой палец на ноге…
- Оль, во-первых, тебе надо выбираться из своей берлоги. Во-вторых, у тебя есть машина, а у меня нет. Ну и в-третьих, Лоренсо сам просил, чтобы я с тобой приехала.
- Что?! Это почему еще?
- Да ничего такого. Соскучился, переживает. Мы много говорили о вас с Диего. Все же такая психологическая травма…
- Вот еще! Нет у меня никакой травмы!
Наташа улыбается, а я прикусываю язык.
Ну пообещала же себе, что не буду больше спорить!
Я припарковала машину, и мы прошли в аэропорт. Успели вовремя. Самолет как раз заходит на посадку.
- Наташ, может Лоренсо у тебя поживет? Ну что вы в самом деле, как в прошлом веке. Надо соблюдать приличия, встречаться на нейтральной территории. Все равно ведь он у нас дома бросит сумку и зависнет с тобой на весь отпуск.
- Очень надеюсь, что так и будет. Но сама я ему подобное не предложу. Вдруг мне только кажется, что он готов к такому шагу?
- Кажется? Да ты спишь в обнимку с телефоном. У вас вообще видеосвязь отключается хоть иногда?
- Иногда, - смеется Наташа.
Я вижу, как ее лицо озаряется восторгом, и она бросается вперед.
Улыбка невольно трогает мои губы. Дождалась, подружка.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как она кинется на шею к этому ее «мишке», как она ласково называет Лоренсо и замираю на месте.
Потому что следом за Лоренсо идет Диего.
Меня ударило током. Пригвоздило к месту. Сердце, кажется, пропускает удары, потому что я его не слышу.
Мы встречаемся взглядами, и я понимаю, что сейчас разревусь.
Я прячу руки в карманы, чтобы хоть как-то унять дрожь в ладонях.
Ноги будто стали ватными. Не могу стоять…но и идти не могу.
Он, будто в замедленной съемке подходит ко мне и внимательно вглядывается в мое лицо.
Хмурится.
Господи, какие у него глаза!
По моей щеке скатывается слезинка. Еще одна и еще, и еще.
Его взгляд смягчается, и он улыбается мне глазами.
Кладет ладони мне на щеки и вытирает слезы.
А потом наклоняется и целует мои соленые губы.
Мы стоим посреди зала. Вокруг люди. Кипит жизнь. А для нас время остановилось.
Есть только сейчас. Только этот момент. Момент, когда его язык ласкает мой. Когда я чувствую тепло его тела рядом. Когда трогаю руками его мягкие волосы, шею и плечи…
Нас никто не беспокоит. Никто не отрывает друг от друга. Хотя, честно сказать, я бы не заметила сейчас даже ядерного взрыва.
Когда мы с трудом разомкнули губы, то обнаружили, что ни Лоренсо, ни Наташи уже рядом нет.
