Архиепископ подошёл к краю балкона, подал знак палачу. Посмотрел на смертников в последний раз и ушёл. Он знал что произойдет. Уже сотни раз это видел. Чувствовал запах сожженной плоти, слышал крики невыносимой боли, смотрел как слезает плоть с костей под языками пламени.

И в этот раз было то же самое. Палач выпустил струю пламени из рук, поджигая ветки под ногами у жертв. Так как дерево промокло из за водного заклинания Фреи, помощники палача предварительно облили осуждённых маслом, как и зону вокруг них.

Крики агонии заполнили арену, сквозь боль осуждённые проклинали толпу, которая пришла порадоваться зрелищу. Лишь один человек думал о другом. “Прости меня Фрея, и ты меня прости Лео.” Это были последние слова великого Аргуса Тибальда перед тем как пламя уничтожило его рассудок.

***

Дирк Кадел нервничал. Несмотря на то, что Рубеус был его другом, он понимал что история с покером не канет в небытие и будут последствия. Сидя в кабинете Архиепископа, мужчина не мог перестать удивляться тяги к роскоши своего приятеля. Стол из красного дерева, стулья были разукрашены различными узорами, размер кабинета достигал невероятных размеров, возле двери охрана. Многочисленные шкафы были заполнены книгами,что тоже поражало, ведь книги были дорогим удовольствием. Повсюду портреты Архиепископа и его маленькой дочери, в которой тот души не чаял. Это достойной похвалы, что несмотря на свой относительно молодой возраст, ему было всего-лишь сорок лет, мужчина добился больших высот.

Дирк молчал, смотря как его друг заполняет какие-то документы. Атмосфера давила, это чувствовала даже охрана возле двери. Внезапно Рубеус поднял взгляд на своего товарища. Лицо Архиепископа излучало явное разочарование, даже сама его внешность создавала давление. Из-за того, что Палакрион имел поразительно тёмные черты лица, вся растительность на голове Архиепископа была цвета ночи, даже глаза были настолько темно карими, что казались почти демоническими из за своей черноты. Что еще удивляло, в свои сорок лет, Рубеус Палакрион не имел ни одного седого волоса.

–Ты подставил меня Дирк, – внезапно прервал тишину Архиепископ, – ты проиграл, и вместо того чтобы принять как должное свое поражение, ты воспользовался своими связями со мной, чтобы не потерять какую-то часть своего капитала.

–Рубеус я могу…

– Замолчи, ты уже натворил достаточно. Аргус Тибальд был сожжен на костре. Его любимая женщина Фрея Тибальд тоже будет приговорена к казни. Сын Лео останется сиротой в гетто Аспира. Пусть Аргус Тибальд и не был его родным отцом, но на мальчике это оставит свой след. Чтобы обмануть толпу, я был вынужден применить сильнейшую иллюзию света, искажая восприятие каждого, кто смотрел на тот лист, мало какому магу такое под силу, обмануть стольких людей. За Аспиром периодически приглядывают ангелы, если они узнают что я сделал, то меня ничто не спасёт, и всё из за тебя.

Дирк молчал, он понимал что его приятель в бешенстве, и лишь его манеры позволяют Архиепископу быть сдержанным.

–Ты отправишься на границу с темным континентом, и будешь дозорным до конца своих дней. Будешь защищать Игнис от созданий тёмного континента.

– Рубеус умоляю, я…

– В случае отказа, – Архиепископ одарил товарища взглядом, – ты будешь казнен, но уже как предатель церкви Разящего света.

Палакрион видел отчаяние в глазах друга, но не собирался менять своего решения. Тёмный континент населяют ужасные твари, чтобы там выжить нужно иметь действительно выдающиеся способности воина или мага, но ни тем ни другим его друг не обладал, практически это был смертный приговор.

–Отправляешься через неделю, закончишь все свои дела, и возьмешь все необходимое, можешь считать это моим прощальным подарком. На этом все. Ступай.

– Рубеус умоляю…

– Аудиенция окончена. Попытаешся уговорить меня изменить решение, я прикажу тебя избить, и отправить на границу уже завтра утром. – отрезал Архиепископ.

Дирк встал изза стола. Последний раз бросил взгляд на друга и покинул кабинет. Весь его мир обрушился в одночасье. Но не все так плохо, у него еще была неделя форы. Поэтому он решил не терять ни минуты. Всю неделю мужчина развлекался как никогда, тратя свое состояние на эскортниц выпивку и азартные игры, проводя каждую ночь с тремя девушками за раз. Количество выпитого алкоголя в несколько раз превышало норму, из за чего Дирк был уверен в том что его сердце вот вот выпрыгнет из груди. Проводя всю неделю лишь с самыми дорогими и красивыми девушками, ублажавшими его ночами, мужчина действительно был счастлив.

Спустя неделю стража, снесшая дверь его дома, обнаружила его труп висящий на веревке под потолком, посреди комнаты. Парень повесился, зная что его ждёт. В двух шагах от висящего трупа был стол, на котором лежала записка. Прочитавший ее, стражник не смог скрыть удивления, ведь на ней было написано лишь три слова. “Прости меня друг.”

***

Десять лет назад

Холодно. И вправду, от леденящего ветра пробирает до дрожи. Мать с девочкой шли по покрытой снегами дороге, проваливаясь в сугробах. Руки восьмилетнего ребенка чудовищно болели от окружающего их мороза. Сильнее этой боли, было лишь чувство голода.

Уже не менее пяти дней они совершенно ничего не ели. Ощущение, как будто в животе поселился монстр, пожирающий их изнутри. Аераель сама себе удивлялась, каким чудом они смогли пройти столь длинный путь без укрытия и припасов. Благо, повсюду были ручьи, в которых можно было пополнить запасы воды.

Женщина взглянула на свою маленькую дочь. Ее бледное лицо практически не подавало признаков жизни. Слабая и истощенная настолько, что ей не хватало сил даже заплакать.

–Потерпи Риалай. Осталось немного. Видишь огни? Впереди деревня. – подбодрила мать ребенка.

Дитя посмотрело вперед, пытаясь разглядеть малозаметные огоньки, сияющие будто звезды, издали согревающие теплом и дарящие надежду. Риалай не могла от них оторвать взгляд. В голове малышки всплывали образы, в которых она мать и отец греються, и веселятся возле камина в своем небольшом уютном домике.

Столь приятная картина сменилась образами пылающего города. Где мать посреди ночи взяла девочку на руки, вытаскивая из кровати. Также Риалай вспомнила отца, которого зарубили северяне. Множество беженцев пытающихся попасть на корабль в порту. Погоня. Всадники.

И эта земля. Совершенно им не знакомая. Оставшись без провианта и средств, ее мать просила милостыню, на что лишь ловила насмешки и безразличие проходящих мимо. Таких как они было много. Все бежали от ужасов войны, стараясь выбить свое место под солнцем.

И вот они здесь. Рискнувшие перебраться подальше от своих же сограждан, которые ради куска хлеба готовы были перерезать друг другу глотки. Но к чему это привело? Аераель и сама не понимала. Все что она хотела, это лишь лучшее будущее для себя и рядом идущей из последних сил дочери.

Дыхание женщины ускорялось с каждым шагом. От появления домов, освещенных в ночи масляными лампами, женщина приходила в восторг. Еда, пусть даже не для себя. Но Риалай должна поесть. Во что бы то ни стало должна поесть.

Из-за столь позднего времени суток, на улицах практически было безлюдно. А на стучание в дверь никто не откликался. Слезы отчаяния покрыли сердце матери. Она хотела взглянуть на ребенка, но не могла. Аераель ее подвела, не смогла защитить.

Наконец, двери одного из домов распахнулись. Вышел высокий крепкий мужчина, судя по внешнему виду, в частности по могучим рукам, кузнец. Громила с удивлением взглянул на девушку, обнимающую свою дочь, и повторяющую мольбы о еде.

–Проходите, – мягко улыбнувшись произнес мужчина, жестом позволив войти в дом. – На улице холодно, судя по вашему виду, вы ужасно замерзли. Я приготовлю вам бадью. Не сомневаюсь что вы многое пережили.

Глаза Аераель покрылись слезами благодарности, смешанный со страхом. Она не доверяла незнакомцу, так легко пустившего незнакомых людей в дом, но останься они на морозе, могут не дожить до утра. Женщина кивнула, проходя в дом. Рука эльфийки продолжала крепко сжимать ладонь дочери. Мужчина, впустивший их, всем своим видом излучал доброту и заботу.