— Пора брать себя в руки… Размазня… — сказала она вслух и глядела в свои разочарованные жизнью глаза, которые ранее никогда не были столь несчастны.
— О, ты уже проснулась, — промолвила Мортиша сонным голосом. — Мы вчера и не заметили, как уснули… — она замерла. — Ого, так давно не видела твои красивые волосы распущенными. — коснулась их Мортиша, любуясь.
— То есть… Ты вчера не заходила в мою комнату?! — спросила она, находясь в шоковом состоянии.
— Нет, дорогая, я ведь смотрела фильм. Ты забыла? — спросила она, и Уэнсдей вновь направилась к себе наверх, топая по полу пятками, как отбойным молотком.
— Вылезай! Я не шучу. Где ты прячешься?! Я знаю, что ты здесь! — принялась она шариться по шкафам и заглядывать под кровать. — Тайлер! Когда я найду тебя… Я…
— Убьёшь меня? — улыбнулся он, выглядывая из-за плотной шторы. — С Рождеством, Уэнсдей…
Она опешила, замерла, и сердце её улетело в ноги. По её лицу было видно, что она даже не знала, что ему сказать. Странные ощущения завладели разумом. Рядом с Тайлером она переставала быть самой собой.
— Что ты здесь делаешь?! — спросила она дрожащим тонким голоском, звучащим в воздухе, как трель соловья.
— Пришёл поздравить свою девушку с Рождеством, — ответил он, держась на расстоянии. — Я знал, что ты начнёшь читать. Надеялся, что ты поймёшь меня.
— Я не собиралась читать, и я не знаю, что дернуло меня поверить, — опустила она глаза. — Тебя ищут.
— Я в курсе, Уэнсдей. Поэтому сначала пришел к тебе, потому что хотел извиниться, — подошёл он ближе, и она немного вздрогнула. — Не бойся меня.
— Я не боюсь, — притопнула она ногой. — Я не доверяю. Откуда я могу знать, что ты не пришёл закончить начатое?!
— Нет, Уэнсдей… Нет, — оказался он в метре от неё. — Я сожалею… Обо всём. Поверь, это был не я.
— Я видела твою записку, не повторяйся, — отрезала она, буравя в нём дыру жестоким взглядом. — Я вернусь в Невермор после каникул.
— А я сяду в тюрьму, — сообщил он спокойным смирившимся тоном.
— Надеешься вызвать жалость? — спросила она, изогнув бровь.
— Это вряд ли, ты не умеешь жалеть, — ответил он честно. — Но я надеюсь, что ты дашь мне шанс перед заключением.
— Шанс на что?
— На отношения. На нас, — полез он в куртку, и она напряглась. — Не волнуйся, я не причиню тебе боль.
— Уже поздно. Я другого и не жду, — ответила она, и он протянул ей ёлочную игрушку в виде настоящего сердца.
— Это моё. Теперь будет висеть у тебя на ёлке, — сказал он, положив его на её ладонь. — Прости меня…
Он опустился на колени, склонив перед ней свою голову и заставив её нахмуриться от того, как сильно болела за него её душа.
— Обманщик… — сказала она, шмыгая носом, и он поднял на неё свой опечаленный, но удивлённый взгляд. — Ты сказал, что не причинишь мне боли, но мне больно.
Она подошла ближе, и он уткнулся лицом в её дрожащий живот, пальцами сгребая плотную ткань её платья в кулаки. Его глаза слезились, и он тяжело дышал своим горячим дыханием, заставляя тело плыть от этого воздействия.
— Пожалуйста, прости меня, Уэнсдей… — целовал он её через платье, отчего она невольно вздрагивала, ощущая, как счастье окутывает её своими крепкими объятиями. Это было чудо. Она мечтала об этом в глубине души и своих неправильных мыслях, а сейчас её мечта сбылась… Пальцы её залезли в его кудри и нежно массировали его голову, вызывая приятные мурашки.
Уэнсдей смиренно опустилась к нему и присела прямо на его колени.
— Мне нужно было поговорить с тобой. Я не должна была бросать тебя в лапы темноты. Я поняла, что человек на самом деле не един, но двойствен, — процитировала она строчку из книги. — И ты меня прости.
Их взгляды окончательно утонули друг в друге. Уэнсдей боялась вновь прикоснуться к нему, потому что однажды уже полностью ему отдалась, вопреки своим внутренним установкам. Тайлер смотрел с такой любовью, что расплывался, когда она едва касалась его рук.
— Завтра мои родители и брат улетают из города… Ты… Проведёшь со мной эти новогодние каникулы? — стеснительно спросила она, ощущая, как его ладони нежно убирают роскошные чёрные волосы ей за спину и обрамляют её лицо.
— Я буду счастлив провести с тобой последние дни своей свободы, — выдохнул он ей в губы, касаясь их, и она отдалась этому порыву, сплетаясь с ним в новом дразнящем пламенном поцелуе…
Комментарий к ***
Не знаю, нужно ли продолжать, скажете сами😄Пока ставлю статус “завершен”.
========== *** ==========
Комментарий к ***
По просьбе любимых читателей я продолжаю🩵Предупреждаю, что рассказ не будет очень длинным, но закончится на положительной, доброй ноте и логически завершенным.
Спасибо всем за поддержку, в том числе моей постоянной бете, которая исправляет мои косяки🙏 Всех с наступающим! Безумно вас всех обожаю😌🩵
Уэнсдей услышала краем уха посторонние шаги и быстро прервала поцелуй.
— Спрячься где-нибудь! — скомандовала она, наблюдая, как он заходит обратно за плотную штору и исчезает из виду.
В дверь раздался заученный наизусть стук отца.
— Тучка… У тебя всё хорошо? Мама беспокоится за тебя, — промолвил взволнованно Гомес, закрывая за собой дверь.
— Всё приемлемо, отец. Я нахожусь в обычном состоянии, — ответила она, замерев перед ним, как статуя, и опасаясь, что он сболтнёт лишнего.
— Что ж… Это хорошо… Твоя заинтересованность тем мальчиком… — промолвил он. — Сыном шерифа Донована… Мы знаем, что между вами что-то…
— Довольно, отец, — перебила она его, направившись к двери. — Я не нуждаюсь в подобных разговорах.
— Жаль, потому что я хотел рассказать тебе о том, как мы с твоей мамой полюбили друг друга, — задумчиво фантазировал он, пока она выпроваживала его из комнаты.
— В другой раз, — закрыла она дверь и провернула ключ, пряча стыдливые глаза. — Ты не должен был этого услышать.
— Заинтересованность, — улыбался он, глядя на неё своей тёплой улыбкой. Как тогда, когда они проводили время вместе.
— Не более, чем монстром, — оправдала она себя, и он кивнул.
— Я так и понял, — сказал он, присаживаясь на её кровать. — У меня есть идеи на завтра… А вот, чем мы займемся сегодня, я не знаю…
— Ты, наверное, голоден? — поинтересовалась она. — И, возможно, хочешь принять душ?
— И как ты объяснишь присутствие голого парня в ванной комнате родителей? — приподнял он одну бровь, и на его щеке образовалась ямочка от милой улыбки. Уэнсдей ловила себя на мысли, что постоянно нездорово пялится на него.
— У меня есть своя, — ответила она, указывая ручкой на дальнюю дверь.
— Аристократы… — выдохнул Тайлер вслух, но тут же извинился. — Из меня иногда вылетает что-то подобное, но я не хотел тебя обидеть. Извини.
— Я не обижаюсь на правду, — ответила она, глядя на него. — Ты можешь помыться. Я спущусь вниз, приготовлю тебе поесть и принесу сюда вещи. Полотенце найдёшь в шкафу.
— Не ожидал, что ты будешь столь добра… Ты ведь не готовишь меня к предсмертным пыткам? — спросил он, ухмыльнувшись и вспоминая её издевательства в сарае.
— Посмотрим, — молча направилась она вниз, прихватив с собой подаренную ёлочную игрушку.
Родители сидели внизу и пили вино, болтая о насущном.
— Ох… Какая оригинальная, — промолвила Мортиша, глядя на то, как Уэнсдей встает на носочки чтобы повесить её выше.
— Я совсем забыла, мне друг подарил, — любовалась она окровавленным сердцем на дереве.
— Очень похоже на настоящее, — ответила Мортиша, одобряя декор.
Уэнсдей направилась в столовую, достала поднос и принялась собирать Тайлеру ужин, как заботливая домохозяйка. Через пару минут она даже задумалась об этом, а точнее, о том, как презирает подобное поведение, но всё равно продолжала заботиться о нём, потому что он был действительно дорог ей. Как человек, которому она впервые открылась. Прошмыгнув мимо флиртующих родителей, она занесла еду в комнату и увидела Тайлера, сидящего на её кровати в одном полотенце на мужских бедрах. С голым торсом, с мокрыми торчащими волосами и незатейливой улыбкой. Она растерялась и стояла, как заворожённая, думая о том, куда бы побыстрее деть поднос и убежать от него, чтобы не видеть эти соблазнительные плечи и грудные мышцы, что так невероятно горячо выглядели в его восемнадцать лет. Вечно бледные щеки окутал румянец, и она поставила поднос на тумбу с характерным грохотом.
