Она не уйдет. Не сможет без меня, но я должен убедиться, что разговоров об этой хуете не будет.

Раз…

Два…

Она нажимает ручку двери…

– Готова променять меня на эфемерного младенца? Больше не любишь?

– Люблю, конечно.

– Если не будет разговоров о детях, можешь остаться, если, конечно, хочешь быть со мной.

Она поворачивается, смотрит, облизывает губы.

– Прости, я не хотела на тебя давить, это же просто разговоры… Просто женская болтовня.

– Ну-ну, – раскрываю я объятия, и она тут же в них падает, обдавая меня известным запахом соли. – Я тоже погорячился. Просто ты должна понимать, что мы не станем семьей, мы просто отлично проводим время. Неужели ты хочешь это потерять?

– Нет-нет, конечно, не хочу.

– И больше никаких разговоров о детях?

– Нет, конечно, нет, – целует она мое лицо, я чуть сжимаю ее круглые плечи, нехило возбуждаясь от горячих слез и мягких губ. Минет в прихожей, перед зеркалом – это интересно.

Я чуть нажимаю на плечи, заставляя Диану сесть на колени прямо в пуховике, и размазываю слезы по губам.

– Ты красивая, когда плачешь. Мне нравится, как дрожат твои губы. Нам никто не нужен, никого не слушай, потому что я очень хочу, чтобы все было как сейчас.

– Правда? Тебе хорошо со мной?

– Еще недостаточно хорошо, – сдергиваю оттопыренные пижамные штаны, – но ты сейчас ведь это исправишь?

Толкаю большой палец между губ, глажу зубки, послушный язычок.

– Конечно.

– Конечно, хозяин. Давай немного поиграем.

– Хорошо, – сглатывает она, – хозяин.

– Моя умница. Ты же хочешь быть со мной всегда? Радовать меня и больше не злить?

– Очень хочу. Я люблю тебя. – Сжимаю щеки, чтобы поняла, чего я жду от нее. – Хозяин.

– Теперь доставай язык и открой рот широко-широко, – приказываю, и она беспрекословно подчиняется, даже когда головка взбитого пружиной члена несколько раз бьет язык, даже когда толкается в розовый ротик. Блядь, охуенно послушный рот, словно созданный для моей спермы. Мысль о том, как она будет ее слизывать, просто душит, делает почти зверем. – Дыши носом.

Я просто беру ее за голову и толкаю член на полную длину, дурею от ощущений, чувствую, как рвотный спазм сжимает ствол, и вытаскиваю наслаждаясь тем, как она терпит, всегда терпит, чтобы сделать мне приятно. Снова глубоко в глотку, держу, даю привыкнуть и снова назад. Она откашливается до слез, но покорно раскрывает рот снова. Позволяет не просто затолкать ей в глотку член, но и натягивать ее так, как мне нравится. Снова и снова, так что яйца шлепают о мокрый от слюней подбородок, так что ее щеки втягиваются, слово убивая остатки воздуха и создавая эффект вакуума, и вынести это почти невозможно. Поэтому я чуть вытаскиваю, успокаивая себя.

Провожу головкой по губам, по мокрым щекам, чувствуя, как язычок привычно лижет уздечку, а потом просто толкаясь обратно и уже без отдыха трахая этот маленький, такой покорный рот. Еще. Еще. Грубо. Резко. Остервенело. Все глубже, пока Диана не начинает задыхаться, пока мое сознание почти чернеет, а сперма потоком льется ей в желудок.

Я резко вытаскиваю член, глядя как влага стекает по подбородку, отдыхаю и размазываю все это по ее покрасневшему лицу, тут же целуя.

– Моя умница, – сам раздеваю ее, сбрасывая куртку в прихожей, и несу в кровать.

– Мне бы умыться, – прижимается она ко мне.

– Мы только начали, умоешься потом, – кидаю ее, садясь между ног и стягивая домашние шорты. Под ними уже все влажно и горячо. И сам факт того, что она тащится от минета так же как я невероятно заводит. Член снова готов к подвигам, но для начала можно и ей приятно сделать. Не зверь же я какой.

– Артур, – стонет она, вплетая пальцы в мои волосы и чуть сжимая бедра, когда я собираю языком соки. – Артур…

Правильно, называй имя своего хозяина. Ведь сама знаешь, что никогда не сможешь от меня уйти и будешь рядом, даже когда я найду себе выгодную партию.

Настоящее

Вспоминать события десятилетней давности тяжело, я глушила их так долго. Но сейчас специально достаю их коробочки памяти самое мерзкое, чтобы помнить кто такой Артур Левицкий. Что он из себя представляет. И что на любовь, привязанность, уважение он просто не способен.

Но эти его слова, что он не собирается делать меня любовницей. А кем я тогда буду? Секретарем? Может быть он просто играет на моих чувствах, пытается в очередной раз манипулировать, а все его желание лишь иллюзия, которая меня преследует, не давая спокойно жить и работать дальше?

– Диана Александровна, – слышу селектор и тут же бегу к столу. Работа. Сейчас это самое верное средство успокоиться и прийти в себя. – К вам пациентка.

На обед я так и не пошла, извинилась перед ребятами, продолжая принимать пациентов и забивать мозги анализами и пробирками. Мыслями о том, что надо сегодня обязательно заняться с мужем сексом. Доказать самой себе, что ничего в моей жизни не изменилось. И пусть это будет очередная обязанность, по крайней мере, я буду знать, что он меня не использует как секс – куклу.

Осталось принять последнюю пациентку, которую, что удивительно, назначили на восемь вечера. Мы работаем до семи. Я уже положила договор Артура в сумку, чтобы еще раз почитать с мужем и задать уточняющие вопросы уже у него. Все-таки момент с процентами меня сильно беспокоит. Мне надо знать, что на Виталия не было давления.

В дверь постучались в восемь пятнадцать. Я даже не успела ответить, как зашла без ответа эффектная, худая блондинка с прищуром ярко накрашенных глаз. Такими длинными ногтями, что впору картошку без лопаты выкапывать.

– Добрый вечер. Присаживайтесь, меня зовут…

– Да, я знаю. Вы Диана Александровна Обломова, ведущий специалист в вопросах репродуктивного здоровья, – усаживается она в кресло, пока Марина приносит мне ее почти незаполненную карту, пожимая при этом худыми плечами. Мол, посмотри на нее.

Судя по карте Кристина Марковна закидывает ногу на ногу, открывая часть чулка и сложив руки на коленях. Я знаю такой тип. Богатая семья, уверена, что весь мир вокруг нее крутится. Но, может, я ошиблась… Может, на самом деле она просто удачно вышла замуж?

– Раз вы так хорошо осведомлены обо мне, может быть расскажите о себе?

И тут она словно преображается. В мастерстве лицедейства она знает толк. Делает свою моську очень жалостливой. И будь я не знакома с таким типом людей, не дружи с такой много лет, наверное, могла бы ей даже поверить.

– Помогите мне, Диана. Как женщина помогите. А я помогу вам.

Так, так…

– Чем смогу – обязательно. Вы беременны или может быть хотите забеременеть?

– Нет, еще нет, но очень хочу. Хочу ребенка от своего мужа. Я знаю, что ваша клиника специализируется на лечении бесплодия. Запишите меня в вашу программу.

– Хорошо, но сначала мне нужно задавать вам несколько уточняющих вопросов, Кристина Марковна. Потом провести ряд анализов.

– Это долго? Можно отложить? У меня просто встреча, важная. И вообще, вы можете, – она чуть наклоняется, пытаясь создать между нами доверительное пространство, – просто меня записать, дать заключение, что я прохожу все необходимые процедуры. А еще лучше, написать, что я беременна.

Любопытно.

– Вы не по адресу. Я таким не занимаюсь. – Эта дама начинает меня злить.

– Вы не понимаете. Он бросит меня. Он пригласил меня на ужин. На ужин! Знаете, как давно мы не ужинали в ресторане? Мы спали последний раз два месяца назад, после этого он больше ко мне не прикасался. А я не могу его потерять. А он точно будет просить развода. Из-за вас…

– Мне кажется вы заблуждаетесь, я не знакома с вашим мужем.

– Диана… Мой отец просто лишит меня наследства, потому что я упустила Левицкого. Он почти молится на него, помогает во всех начинаниях.

– Левицкого? – мне становится нехорошо.

Жена. Выгодная партия. Так какого черта он вообще ко мне клеится? Какого черта врал… Или не врал. Твою ж мать.