В этой игре уже существуют определенные роли и сценарии

Всякий раз, когда мы видим Люси ван Пельт, ожидающую Чарли Брауна с футбольным мячом в руках, наше лицо расплывается в улыбке, так как мы прекрасно знаем, что дальше все опять пойдет по старому сценарию. Люси найдет какой-нибудь повод, чтобы заставить Чарли совершить очередной удар по мячу. Тот поначалу будет сопротивляться, но затем все же поддастся на уговоры. В итоге Люси как всегда в последний момент уберет мяч, а Чарли не удержит равновесие и упадет на спину. После этого Люси произнесет какую-то фразу, делающую ее обещание недействительным. Мы видели все это уже много раз. Мы улыбаемся, так как Люси каждый раз проявляет чудеса изобретательности, а наивность Чарли напоминает нам о том, как часто мы сами попадаем в подобные ловушки.

Подобные отношения мы часто видим и в реальной жизни. У меня был пациент по имени Кен. На момент своего первого визита ко мне он страдал одновременно и от депрессии, и от наркотической зависимости. Все началось, когда он был еще подростком. Друг семьи заставил его заняться с ним сексом. Этот человек был для него как второй отец. Родители отреагировали на это так же, как церковные власти в вышеописанных случаях: они не поверили ему и строго наказали за обман. Подобный сценарий повторялся и в других ситуациях. Когда он говорил что-то, что казалось неудобным остальным членам семьи, они каждый раз ругали его.

Все это продолжилось и тогда, когда ему уже стукнуло тридцать. Как-то раз жена Кена рассказала его матери, что он не слишком хорошо о ней высказывался. Услышав это, мать, которая была буйной алкоголичкой, попросила братьев Кена избить его, что они и сделали. После этого Кена увезли в реанимацию с черепно-мозговой травмой. Его отношения с другими членами семьи были наполнены подобными драматичными эпизодами. Как-то раз один из его братьев попытался утопить его. Когда Кена спрашивали, почему он до сих пор живет со своими родственниками, он отвечал, что это его семья, которую он не может бросить. Пытаясь справиться с мучившей его головной болью, он пристрастился к наркотикам. Так Кен оказался в безвыходной ситуации – когда он говорил правду, его наказывали, а если бы он переехал от своих родственников, его настигла бы еще более страшная кара.

Кен научился играть свою роль по заранее известному сценарию. Каждый раз все происходило абсолютно одинаково и предсказуемо. В школе его окружали строгие учителя, наказывавшие его по любому поводу, а когда он начал работать, их сменил злой начальник. Каждый раз он говорил себе, что сам виноват в случившемся. Обратите внимание на три важных момента: Кена все время предавали люди, которых он знал и которым доверял; члены семьи не реагировали на эти события адекватно; наконец, каждый раз с ним происходил один и тот же цикл событий, где он четко выполнял свою роль – терпел наказание за излишнюю самостоятельность или проявление инициативы. Как и Чарли Браун, он точно знал, как ему нужно поступить в подобной ситуации. Такая заученная роль лишь укрепляла его травматические узы со своими близкими.

В случае Кена мы видим еще одну характерную особенность. Члены его семьи могли легко меняться ролями. Его мать, просившая братьев избивать его, нередко сама спасала его от их жестокой расправы. Его жена, пытавшаяся спасти его от безумных родственников, частенько ругала его за слабохарактерность. Его братья сначала издевались над ним, а потом мирились с ним и строили совместные козни против матери. Добавьте к этому также нестабильные отношения между членами семьи и постоянный накал страстей – в таких условиях травматические узы между ними только укреплялись.

Когда жертва, абьюзер и спаситель меняются ролями

Для травматических уз характерна периодическая смена ролей. В качестве хрестоматийного примера можно привести домашнее насилие. Полицейские обычно реагируют на сообщения о нем не очень оперативно, зная о том, что такие ситуации могут представлять для них реальную угрозу. Вот как это часто происходит.

В службу спасения 911 сообщают об эпизоде домашнего насилия между супругами. На место приезжает полицейский. Для начала ему необходимо усмирить абьюзера, чтобы получить контроль над ситуацией. Когда он пытается схватить мужа, жена бросается на него, так как ей хочется защитить своего супруга, хотя он постоянно бил ее и издевался над ней. Кто должен разнять их, став в данной ситуации образцом спокойствия и здравого смысла? Муж-абьюзер. Подобные метаморфозы регулярно становятся причиной серьезных физических травм и даже летального исхода. Точно такая же схема отношений существовала и в семье Кена.

Американский психиатр Стивен Карпман представил этот переход в виде треугольника, который впоследствии получил название «треугольник Карпмана». В конфликтных ситуациях обычно существуют три основные роли: 1 – жертва, которая терпит насилие и жестокость; 2 – абьюзер, использующий жертву и плохо обращающийся с ней; 3 – спаситель, желающий положить этому конец. В вышеописанном случае полицейский изначально является спасителем. Но он превращается в жертву, когда избитая жена бросается на него, становясь абьюзером. Жестокий муж в данном случае превращается в спасителя^[49]. На рисунке 4.3 показано взаимодействие между этими тремя ролями.

Когда жертва, абьюзер и спаситель меняются местами, травматические узы между ними только крепчают. Уровень предательства в таких условиях растет в геометрической прогрессии, так как ситуация становится более сложной, нестабильной и драматичной. Травматические эпизоды повторяются чаще, вера в собственную уникальность еще более укрепляется, а эмоциональные реакции всех участников событий становятся более непредсказуемыми, и ко всему этому добавляется постоянное повышение градуса стресса и страха.

Напоминаем вам фундаментальный закон: страх усиливает чувство привязанности. Он применим не только к домашнему насилию, но и к инцесту и другим видам сексуальных домогательств, когда жертва угрожает абьюзеру разоблачением и становится с ним более агрессивной, тоже используя его в своих целях. Когда конгрессмен Райан приехал в Джонстаун, чтобы спасти членов секты «Храм народов», те в итоге убили его. Заложники в Стокгольме вели себя враждебно и агрессивно по отношению к освобождавшим их полицейским. В истории, с которой мы начали эту главу, банкиры, желая спасти Фила от предательства Дона и Джен, не побоялись раскрыть банковскую тайну, подвергая себя риску штрафов и судебного преследования. Подобная смена ролей помогает поддерживать драматизм ситуации. Она является той основой, на которой строится сюжет всех «мыльных опер».

Рис. 4.3. Треугольник Карпмана

У всех этих трех ролей (жертвы, абьюзера и спасителя) имеются важные общие черты. Во-первых, всеми ими движут сомнения и стыд. Все три построены на ощущении собственной ущербности и неполноценности. На самом деле никто из участников этой драмы не уверен в собственных силах. Жертва объединяется с абьюзером в надежде договориться с ним и добиться своих целей. Абьюзер так сильно боится не получить то, что ему нужно, что решает ввести жертву в заблуждение и воспользоваться ее доверием. Спаситель в свою очередь пытается выставить себя героем в надежде, что если он совершит такой благородный поступок, то приобретет почет и уважение окружающих.

Во-вторых, как ни парадоксально, но все три этих персонажа в той или иной степени идентифицируют себя с жертвой. Сама жертва верит в историю абьюзера, объясняющую, почему она оказалась в такой ситуации. Абьюзер примеряет на себя роль жертвы, чтобы понять, на какое его обещание она точно поддастся. Спаситель хочет защитить жертву, так как он сам, скорее всего, тоже уже подвергался жестокому обращению. В итоге все заканчивается тем, что все трое начинают ощущать некую одержимость: у жертвы и абьюзера формируются травматические узы друг с другом, а спаситель упорно желает разрубить этот узел.