Тем временем Келебриан справилась с камином и зажгла свечи на подоконнике и в канделябрах возле двери. Можно было немного порадоваться тому, что мы выбрали для спальни эту небольшую комнату, где имелось лишь одно окно, а значит и меньше возможностей для нападения. Убедившись, что огня достаточно, я эфесом меча заколотил в дверные косяки и в оконную раму несколько обнаруженных в ящике комода гвоздей — должно быть, они остались при сборке мебели.

Покончив с этим, мы огляделись, убеждаясь, что ничего больше для своей безопасности сделать не можем, и тогда решились присесть на постель. Сначала в коридоре, да и во всем замке было столь же тихо. Но затем я вновь услыхал за дверью шаги, не такие как прежде, другие — быстрые, торопливые. Кто-то шел и, судя по всему, по очереди заглядывал в каждую попадающуюся по пути комнату. Наконец, добрался до спальни и, в тот же миг, когда я поднялся и обнажил свой меч, вошел внутрь. Нашим глазам предстало наистраннейшее зрелище: в комнате оказалась лишь верхняя половина туловища. Вошедший остановился на пороге, и рука его повисла в воздухе, словно бы он держал ее на ручке отворенной двери. Но дверь-то как раз была по-прежнему заперта, а комод перед ней никуда не делся, поэтому ниже пояса эльф скрывался от наших глаз за деревянными панелями выдвижных ящиков.

— Где отец? — он быстро оглядел комнату и остановил взгляд поверх наших голов. Я невольно обернулся.

— Точно не здесь, — ответил ему другой эльф. Он сидел на подоконнике как раз между двух свечей и разбирал какие-то бумаги. Секунду назад его здесь не было.

Судя по выражению лица, вошедший собрался сказать что-то едкое, но в этот момент снаружи, откуда-то со стороны лестницы раздался оклик:

— Где ты ходишь? Проверил, записал? ..

Торчащий в двери исчез сию же секунду, и стали слышны лишь его шаги, затем снова голоса, но и они стали быстро удаляться, и можно было различить лишь то, что кто-то едет в Тирион, и по случаю нужно пополнить какие-то запасы. А дальше все стихло. Я снова оглянулся и увидел, что подоконник опустел.

— Может, обойдется? — тихо произнесла Келебриан и осторожно взяла меня под руку.

Я лишь неопределенно покачал головой и прислонил меч к краю постели. Действительно, было не похоже, что все эти появляющиеся тут и там эльфы хотят нам навредить. И потом я опять вспомнил про наших рабочих. Они пусть и поспешили уехать, к тому же не решившись рассказать нам ничего о здешних пугающих обитателях, но было не похоже, чтобы их присутствие грозило чем-то страшным. Хотя тут я вспомнил недавний взгляд из-под арки и ощущение ледяного ужаса, последовавшее за ним. Как бы то ни было, мы не могли позволить себе потерять бдительности и оставаться здесь дольше, чем потребуется, чтобы ускользнуть.

Убедившись, что никто больше не спешит ворваться в комнату, мы с Келебриан снова сели на край постели и так без сна и покоя провели всю ночь. Пустой и тихий замок словно бы проснулся после долгого забвения и ожил. До нашего слуха постоянно доносились шаги, разговоры, смех и даже музыка. Я снова узнал колыбельную, а еще несколько других мелодий, которые часто наигрывал нам с братом наш опекун. Несколько раз речи велись прямо за дверью, и я даже начал узнавать голоса и связывать их с именами. Но в спальню больше никто не вторгался. Это, а еще меч под рукой немного успокаивали меня, и я заметил, что Келебриан тоже по-прежнему сосредоточена и полна решимости, хотя очевидная тень страха и лежала на ее лице. Несколько раз она поднималась с места и принималась бродить по комнате пока, наконец, не подобрала с моей прикроватной тумбочки книгу и не начала ее листать. Книгу эту я прихватил из библиотеки в первый же день, рассчитывая почитать на ночь, но успел тогда лишь бегло просмотреть, а потом мне сделалось не до того. Пухлый том без заглавия содержал в себе подборку составленных разными авторами календарных записей, а кроме них отдельные заметки, описания строительства, быта и уклада жизни Форменоса. Сперва я вовсе не обратил внимания на эту безымянную книгу, но, открыв невзначай, увидел изображающий замок рисунок. Немного полистав, я понял, что этот сборник вполне мог бы быть озаглавлен «История Форменоса», и решил, что подобное чтение — самое подходящее на данный момент.

Не знаю, что Келебриан успела там вычитать, я не мог отвлечься от доносящихся снаружи звуков и только изредка бросал на страницы беглый взгляд. Оказалось, здесь же были и планы этажей, и зарисовки отдельных комнат, и даже быстрые портреты самых разных обитателей. Меня посетила мысль, что, возможно, здесь есть указание на какой-то потайной проход за стены, и я предложил Келебриан поискать информацию о нем. Но к тому часу, когда в спальне посерело от наступающего утра, мы так ничего и не узнали. Постепенно замок снова затих, и когда свечи на окне совсем догорели, я встал, чтобы выглянуть наружу.

Ворота были открыты. Именно так, как я оставил их накануне, и если бы не никуда не исчезнувшее широкое и черное в туманных утренних сумерках пятно, я мог бы подумать, что меня подводит рассудок. Келебриан тоже поднялась с места, оставив свою книгу, и вздрогнула, увидев эту мрачную картину. Только тогда я решился рассказать ей то, что утаил, когда поведал о волчьих следах в пыли, и она лишь кивнула и произнесла:

— Стоит попытаться уйти.

Я был с ней согласен. Мы забрали сумки и фляги, я отдал Келебриан свой охотничий нож, а сам взял меч и отодвинул от двери комод.

В коридоре было темно и пусто. Не раздавалось ни звука, ни шороха. Решившись, я взял супругу за руку и осторожно повел за собой. Нам оставалось надеяться, что наши ночные гости — или наоборот, хозяева? — не добрались до конюшни и не навредили лошадям, и теперь мы сможем столь же успешно уехать.

Путь по переходу и дальше по лестнице не принес никаких неожиданностей. Мы спустились на первый этаж, миновали столовую, убедившись, что на сей раз она пуста. И почти добрались до двери в другую часть замка, когда возле кухни я вдруг почувствовал будто бы дуновение сквозняка и обернулся.

Бледный свет, падающий с лестницы, превращал замершую в конце коридора фигуру в отчетливый темный силуэт. Я тотчас узнал в нем того, кто накануне вечером зловеще махал мне рукой возле ворот. Пальцы мои сами стиснули меч, но я сумел взять себя в руки, и вместо того, чтобы замереть и попытаться отразить нападение, втолкнул Келебриан в кухню и захлопнул за собой дверь.

Супруга моя тоже успела разглядеть нашего преследователя, но это потрясение, как и вчера, вновь сделало ее решительней. Я подумал, что, вероятно, позднее, если нам суждено будет выбраться, мне еще предстоит утешать ее запоздалые рыдания, но пока же она первой сообразила броситься к окну и, распахнув створки, выбралась наружу. Я поспешил последовать за ней.

Отсюда, из опоясанного галереей дворика небольшая дверь вела напрямую в Главный зал, а уже оттуда до конюшен было рукой подать. Надежда оставалась на то, что наш нехитрый маневр обманет таинственного преследователя, и мы успеем добраться до заветной цели. Я вновь схватил Келебриан за руку, но не успели мы сделать и нескольких шагов, как остановились, словно вкопанные. Сначала моя супруга, а затем и я сам увидели притаившуюся за колонной фигуру. За той самой колонной, возле которой находился желанный вход в зал. Кто-то стоял там, не слишком скрываясь и обнимая рукой резной камень. Я не видел в полумраке лица, но понимал, что взгляд стоящего устремлен прямо на нас.

Мы стали пятиться, пока не уперлись в один из оставленных для украшения сада валунов. Тогда я выставил перед собой меч и оттеснил Келебриан себе за спину. Притаившийся по-прежнему молчал, разглядывая нас, и я, наконец, не выдержал:

— Чего вы все хотите?! Отпустите нас!

Сначала не было никакого ответа, но затем раздался уже знакомый мне смешок, а следом за ним и голос — глубокий, доносящийся словно бы издалека:

— Чтобы вы уехали отсюда и никогда не вздумали возвращаться.