— Я не знал, что сегодня открытый день, — Куруфинвэ проигнорировал извинение и с шумом захлопнул книгу.

Открытые дни проходили в дворцовой библиотеке регулярно. Если дополнительно не сообщалось иное, то каждый третий день любой желающий мог свернуть с площади в Двухдворцовый переулок, пройти за садовую ограду через малый вход и по всем известной боковой лестнице подняться на второй этаж. Там, на площадке дежурил слуга, который следил, чтоб излишне любопытные посетители не проникали дальше в дворцовые комнаты, а внутри библиотеки другой слуга — смотритель — регистрировал читателей и помогал найти нужные книги. Нэрданель случалось бывать здесь и по открытым дням тоже, хотя и тогда они с отцом чаще заходили через коридор.

— Вы правы, он не сегодня. Я здесь по приглашению принцессы Финдис, — ответила Нэрданель, ощущая себя еще более глупо оттого, что приходилось оправдываться, задрав голову.

Она заметила, что Куруфинвэ бросил быстрый взгляд на стол, и посмотрела туда же. С письменным прибором ничего не случилось, а вот сумка, которую она довольно беспардонно отпихнула в сторону, свешивалась с края стола и явно собиралась упасть.

— Прошу прощения, сейчас поправлю… — потянулась она к шевельнувшемуся на столе ремню, но резкий окрик заставил ее остановиться.

— Не трогайте!

На галерее снова хлопнула — теперь уже о полку — книга, раздались быстрые шаги, и Куруфинвэ спустился по винтовой лесенке.

— Вы очень любопытны, не так ли? — с заметным раздражением спросил он, когда добрался до стола, рукой в перчатке схватил злополучную сумку и надел через плечо. Вместе со строгим костюмом она смотрелась как минимум странно.

«Я не буду извиняться в третий раз. Он же не застукал меня за чем-то постыдным», — с не меньшим раздражением подумала Нэрданель, поэтому ответила:

— Не очень. Но эта вещь меня заинтересовала.

К ее удивлению взгляд Куруфинвэ смягчился, он вздохнул. Видимо, наконец-то сообразил, что его бесценному имуществу ничего не угрожало, и эта вспышка была совершенно неуместна.

— Он вам так понравился? — спросил он и с секундным опозданием изогнул бровь, отчего вопрос сделался снисходительным.

— Да, — не став вдаваться в подробности, ответила Нэрданель.

— Интересно, почему же?

— Если позволите, то интереснее другое: почему он вам так не понравился? — удивившись себе, вдруг спросила Нэрданель.

— Хм, — усмехнулся Куруфинвэ, взглянул на предмет разговора и, раздумывая, склонил голову на бок. — Он мне не нужен.

— Не обязательно нуждаться в чем-то, чтобы оно нравилось, — заметила Нэрданель.

Куруфинвэ хмыкнул еще раз и помолчал, перевел взгляд обратно на Нэрданель и снова наклонил голову — теперь на другой бок.

— Хотите забрать его?

— Нет.

— Вам же он нравится? Я готов подарить.

— Нет. Спасибо.

— Не любите передаренное барахло?

— Его никто не любит. Но это не барахло.

— Что же тогда? Нужен повод?

— Я не принимаю дорогие подарки от малознакомых дарителей.

Куруфинвэ на мгновение прищурился, стиснул под рукой сумку на боку и взглянул как-то странно. Нэрданель не смогла истолковать это выражение, но опомнилась и, в легком замешательстве кашлянув, добавила:

— Спасибо еще раз. Не стоит.

Если принц и хотел что-то ответить, то ему помешал донесшийся из коридора шум. Кто-то приближался быстрым шагом: Нэрданель узнала стук туфель Финдис, а затем и ее голос.

— …мы сядем за большим столом. Можно выставить сразу все, что планировалось. И можете быть свободны.

— Как прикажете, Ваше Высочество…

Принцесса возникла на пороге библиотеки первой, шагнула внутрь и сразу остановилась, перегородив проход подоспевшим слугам.

— О! — возглас, по всей видимости, адресовался Куруфинвэ.

— А, — в тон ответил он и кивнул на дверь. — Не стой, пропусти.

Обогнув принцессу и парадоксальным образом с подносами в руках отвесив поклоны принцу, все трое слуг во главе с Массэ поспешили к большому столу и принялись расставлять недоеденные и свежие угощения. Нэрданель проводила их взглядом.

— Откуда ты взялся? Я не знала, что ты зайдешь, — произнесла, наконец, Финдис, нагнала на себя какой-то подчеркнуто хмурый вид, вплотную приблизилась к брату и, словно нехотя, качнулась на носки.

— Я и не собирался, — он подавил вздох, наклонился и, по всей видимости, изобразил братский поцелуй. Она в ответ чмокнула его в щеку.

— Так-то лучше.

Нэрданель с некоторым смущением отвернулась и продолжила наблюдать за Массэ. Но разговор не слушать не могла.

— Мы собираемся продолжить ланч здесь. Ты останешься?

— Нет уж, спасибо, — пожалуй, резковато отказался Куруфинвэ и позволил себе усмехнуться. — Я заходил переодеться и за книгой, теперь пойду. Думаю заглянуть к Румилу. Не буду мешать.

— А после ланча Нэрданель обещала нарисовать мой портрет!

— Да неужели? То-то ты чуть ли не в короне. Ради такого я бы…

— Я никогда не работаю в присутствии кого-то, кроме модели, — после своего затянувшегося молчания вдруг резко выдала Нэрданель. Правды в этих словах не было, но в вопросе Куруфинвэ ей послышалось насмешливое сомнение, которое и вызвало редкий прилив злости.

Финдис, кажется, немного опешила от такого категоричного заявления. Да и Куруфинвэ как будто удивился, поспешив прикрыться очередной блеклой ухмылочкой.

— Серьезный подход. Тогда тем более не буду мешать. До свидания, ниссэ Нэрданель. Увидимся, мартышка.

Он не стал дожидаться ответа и под наигранно негодующий возглас Финдис вышел из библиотеки. Принцесса сразу выглянула следом.

— Ты придешь на ужин?

— Не сегодня.

— А когда?

— Не знаю. Как-нибудь.

— Бе-бе-бе.

Финдис скорчила в сторону коридора обезьянью рожицу и собралась отвернуться, как ее снова окликнули.

— Финдис!

— Что?

— Правильно, что послушалась. Может, тебя еще не поздно спасти.

— Да иди ты уже…

Шаги в коридоре возобновились и быстро стихли, а слуги тем временем закончили сервировку. Принцесса отпустила их и, окинув взглядом застолье, удовлетворенно кивнула.

— Ну что ж — приступим!

========== Глава 4. Великий поход ==========

Яблочный огрызок целеустремленно взлетел над подоконником и скрылся из виду — где-то в хризантемах мастера Ирвэ. Нэрданель рассеянно вытерла пальцы о замасленную тряпицу и еще на пол-ладони развернула холст от света. Лучше не стало.

Портрет Финдис остался во дворце на радость самой принцессе: она пригрозила поместить его в раму и повесить в своих комнатах. Чем были вызваны такая радость и такое оживление, оставалось непонятно. Ее портретов писалось много, и большинство было выполнено куда профессиональнее и интереснее. Не говоря о том, что в отличие от этого, карандашно-пастельного, почти все они нормально выполнялись маслом. Так что по вопросу качества работы можно было и поспорить, но Нэрданель не стала — толку-то?

— Как будто и не рисунок вовсе, до того объемно! — всплескивая руками, ахала Финдис, когда, наконец, получила разрешение взглянуть.

За окном тогда уже вечерело, но изменившийся свет не беспокоил Нэрданель — она давно ощутила в себе способность рисовать по памяти во всем, включая светотени, и не очень-то нуждалась в присутствии модели. Так что беда была не в свете, а в том, что ее визит явно затянулся, и не следовало больше злоупотреблять гостеприимством.

— Рада, что тебе нравится, — она вежливо приняла похвалу и стала собирать в коробку грифели и кусочки разнотонной пастели. Рисунок получился скорее черно-белый, лишь слегка оживленный прикосновениями цвета в волосах и на щеках Финдис.

— Еще как нравится! Мне кажется, я тут живее, чем на всех парадных портретах вместе взятых.

Нэрданель остановилась в своих сборах и с легкой тревогой взглянула на лист. Последнее суждение можно было трактовать двояко.

— Так на то они и парадные… А это просто рисунок…