Достижения квантовой теории не дают никакой аргументации в пользу идеализма, так как она «отражает не только акты наблюдения, но и процессы, происходящие в промежутке между наблюдениями… Ибо невозможно создать прибор, реализующий такие процессы, которые принципиально нереализуемы в самой природе, в естественных условиях»[89].

Таким образом, данные новейшего естествознания не только не подрывают диалектический материализм, а, наоборот, обогащают его законы и категории.

Рассмотрение многовековой борьбы церковников против прав и возможностей научного знания позволяет выделить ее различные формы, проследить ее этапы и эволюцию. В течение столетий со времени средневековья богословы использовали метод истолкования тех или иных данных науки в религиозном духе, стремясь таким путем создать подпорки для основ религиозного мировоззрения.

Те же естественнонаучные теории, которые прямо противоречили религиозным догматам, освященной авторитетом церкви религиозной картине мира, безоговорочно запрещались, а их творцы подвергались гонениям.

Однако метод теологического истолкования данных научного знания и отвержения естественнонаучных теорий, не укладывающихся в прокрустово ложе религиозных догм, метод, довольно успешно применявшийся в период духовного господства церкви в обществе, стал значительно менее эффективным, а подчас и таящим опасности в условиях быстрого развития, дифференциации естественных наук и возрастания их воздействия на различные сферы общественной жизни.

Дело в том, что в ходе развития естествознания добытые им конкретные данные постоянно уточняются, дополняются, изменяются, получают новое, более глубокое истолкование, обогащают арсенал научных истин. Отсюда трактовка в религиозном духе окончательной истины того или иного полученного наукой факта может оказаться повисшей в воздухе в связи с достижением новых научных данных, и подпорки для религиозных догм, созданные на основе теологического истолкования данного факта, требовали бы постоянной замены. Запрещение же каких-либо научных теорий в новых исторических условиях стало для церкви и невозможным практически, и непрестижным.

Поэтому богословы выработали и стали широко применять новый метод дискредитации объективной ценности и познавательных функций наук о неживой и живой природе. Не отвергая конкретные достижения естествознания, они направляют свои главные усилия на нейтрализацию материалистических выводов, формируемых на основе диалектико-материалистического обобщения этих достижений. Фальсификация мировоззренческого значения естествознания, по их мнению, сулит больше перспектив, чем мелочная опека науки.

Для осуществления этой фальсификации теологи стремятся уже апробированные научные теории подвергнуть такой обработке, чтобы путем произвольной перегруппировки связанных с ними фактов и положений, выискивания различного рода мнимых пробелов, неясностей, противоречий и т. д. отвергнуть вытекающие из этих теорий материалистические мировоззренческие выводы.

Широко применяемым богословами методом искажения объективной ценности естественнонаучных теорий является и трактовка их как гипотез, которые рассматриваются как недостоверное знание, имеющие чисто инструментальное значение «рабочие приспособления».

Следует отметить, церковники не отказываются напрочь от использования истолкования конкретных достижений естествознания в религиозном духе. Они применяют тот или иной метод в зависимости от конкретной исторической и познавательной ситуации. Причем критерием для применения является перспектива получения наибольшего идеологического эффекта, укрепления позиций религиозного мировоззрения.

Первый метод может быть более эффективным при воздействии на широкие, менее образованные слои населения, не разбирающиеся в тонкостях естественнонаучных теорий и некритически воспринимающие религиозную пропаганду. Метод фальсификации мировоззренческого значения наук о природе используется теологами для укрепления влияния религиозной идеологии на более образованные круги общества.

Яркий пример применения обоих методов — использование в интересах фидеизма космологических представлений о «Большом взрыве» и усилия теологов выхолостить материалистическое мировоззренческое значение учения о биологической эволюции, признавая его само на словах. Несостоятельность этих фальсификаций будет рассмотрена в следующей главе.

Ныне защитники религиозной идеологии в капиталистическом мире стремятся в своей ожесточенной борьбе против научно-материалистического, атеистического мировоззрения максимально опереться на достижения естественных наук. Они ставят перед собой уже глобальную задачу и направляют на ее решение все большие усилия. Речь идет у богословов об ассимиляции теоретических достижений наук о живой и неживой природе в религиозное миропонимание, «тотальное ви́дение мира».

Причем эту грубую экзекуцию над достижениями наук о живой и неживой природе они без тени смущения именуют «равноправным партнерством» в деле создания целостного современного мировоззрения, хотя это, по сути, означает более изощренное, утонченное закабаление науки теологией.

Такого рода богословскую тенденцию, направленную на обоснование возможности синтеза религиозного и научного понимания мира, ярко отражает следующее высказывание уже упоминавшегося редактора журнала «Дзюгон» Р. Бархоу.

«…До окончания нынешнего века, — утверждает он, — во всем мире можно будет увидеть усиливающееся объединение информации вокруг центрального ядра систем представлений традиционных религий. Я предсказываю, что спасение человека произойдет посредством беспрецедентной в сравнении со всеми реформациями прошлой истории модернизации и возрождения религии… Начавшаяся, но не осознанная в достаточной степени, происходящая реформация религии в противовес имевшему место в прошлом приспособлению к греческой философии или к какой-нибудь менее значимой форме рационализма будет выражаться в теологической адаптации к современной науке со стороны представлений и ритуалов религии. Новый религиозно-теологический язык будет в такой же степени выше языка пятисотлетней давности, как современная космология возвышается над птолемеевой…»[90]

В этом безапелляционном пророчестве спасение человечества связывается с грядущей универсальной реформацией на пути движения религии к симбиозу с научным знанием. Делая реверансы в адрес науки, расшаркиваясь на словах перед нею, Бархоу предлагает объединить научное знание в целом вокруг ядра религиозных догматов. Иначе говоря, знание интегрируется в сумму религиозных верований, а теология модернизирует свою теоретическую базу за счет науки и может выглядеть вполне современной, стать «научной» теологией.

Таким образом, науку, этого непримиримого антипода теологического сознания, этого революционного ниспровергателя религиозных авторитарно-догматических представлений о мире, фидеист пытается представить ферментом надвигающейся реформации, средством возрождения религии.

Рассмотрение утонченных, наукообразных теологических концепций, преследующих цель дать фидеистское истолкование многовековому конфликту науки и религии, показывает, что усилия богословов направлены на решение невыполнимой задачи: затушевывание главной причины борьбы — коренной мировоззренческой противоположности этих двух форм общественного сознания. Поэтому все их усилия и заканчиваются неизбежным крахом.

Итак, фидеисты в современных условиях хотят выступать под флагом естествознания, надеясь эффективно использовать его для укрепления идеологических позиций религии.

Усиленно разрабатывая версию о том, что конфликт между религией и естествознанием оказался исторически преходящим, канул в Лету и сменился их нарастающим сближением, фидеисты преследуют далеко идущие цели. Речь идет не только об установлении своего рода «мирного сосуществования», доброжелательного диалога между верой и знанием, но и об обосновании перспектив взаимного «плодотворного» сотрудничества в деле разработки многих мировоззренческих проблем.