Больше меня никто не держал. За спиной сделалось пусто. И оказалось, что белая уносит меня в одну сторону, а Ромис, верхом на Тьме, мчится в другую, разворачивая сверкающие многогранники щитов, отливающих алым, графитовым и золотым.

Тот, кто ему противостоял, был не слабее уж точно, но кроме мага ждали еще и другие. Много.

За яростной атакой Эверна с веером брошенных проклятий и щитов мое отступление заметили не сразу. Когда заметили, нагонять было поздно. Да и им было на что отвлечься.

Обернувшись, я видела, как Ромис, взмахнув сверкнувшими клинками, будто узкими крыльями, вскочил ногами на седло. Выпрямляясь в прыжке, кувыркнулся через голову Тьмы. Один из мечей полоснул лошадь по горлу, и на землю вампир встал в окутавших его спину плащом алых брызгах. Тьма билась в судорогах в дорожной пыли, еще живая, рубиновый бисер падал вверх, и мне стало больно от прокатившейся по телу вибрации силы. Эта же вибрация подстегнула и без того несущуюся Ведьму. Я до ноющих мышц и слезящихся глаз вглядывалась в стремительно удаляющийся, заволокший часть дороги красный туман, но там были только вспышки пульсаров, да изредка взблескивали узкие крылья клинков. Чьих – не разобрать.

Когда спустя несколько часов бешеной гонки я забилась в овраг, сглатывая злые и отчаянно горькие слезы, солнце садилось за спиной, а значит Ведьма прекрасно выдержала нужное направление, в отличие от меня, наплевавшей на поводья и думающей только о том, как не свалиться. Привязала притихшую Ведьму к кривоватому дереву, вытащила из одной из сумок одеяла – их оказалось два – и размазывая по лицу уже совсем другие слезы, активировала охранный контур.

Листья шуршали, мягко подбирала траву притихшая уставшая Ведьма, которой пришлось отдать почти всю нашедшуюся воду. Я засыпала, просыпалась, вздрагивая от случайных звуков, и засыпала снова, проваливаясь в недавнюю ночь: беседа дуэтом на два голоса и прохладная ладонь на груди, столкнувшая за шею нитку с красной бусиной, чтобы та не мешала слушать, как бьется мое сердце. Были другие красные бусины, целых две, на подушке напротив.

– Как часто вам нужна кровь живых разумных?

– Просто для жизни? Не очень часто. В среднем, раз в месяц. Совсем немного, мы же не животные. Но без нужного количества крови женщина не сможет выносить и родить здорового ребенка, а мужчина этого ребенка зачать. Без крови не развить у ребенка магический дар и не восстановиться после тяжелой раны. Она управляет нашими жизнями больше, чем мы управляем ею.

– Некроманты тоже используют магию крови.

– Это немного другое. Каждый некромант в той или иной степени – маг крови, но не каждый Заклинатель крови – некромант. Большинство одаренных просто используют кровь. Некроманты – даже мертвую, пока разлагаться не начала. Для наших магов и меня в том числе, нужна живая кровь, кровь еще живущего существа.

– Отданная добровольно.

– О, это не обязательно, но в добровольной жертве больше энергии. Всем хочется немного побыть героем и это добавляет… огня.

– А как давно ты…

– И часа не прошло, на тебе было более чем достаточно для нормального функционирования. Так что перестань хихикать и засыпай, разрисовывать тебя в четвертый раз будет издевательством. Это, знаешь ли, довольно утомительно и сил отнимает не мало. Оба процесса...

Открыла глаза с приходом утра во сне и наяву. Собралась. Села верхом. Выбралась из оврага. Обогнула Кемн с торчащей вышкой анализатора, не заезжая, как мне велели. Напоила лошадь в колодце на окраине под пристальным взглядом тетки с ведрами и, сверившись с картой, вновь взгромоздила ноющую тушку в седло и направилась в Эр-Дай. Ждать.

В «Трех утках» я провела несколько дней, а Эверн так и не появился. Поводок, от которого я успела отвыкнуть, уже давал о себе знать. Было страшнее, чем раньше, потому что я успела поверить, что в безопасности. Обманулась, как «серна» в рубиновых играх. Потом случился темный всплеск.

Я выбралась из-под чудом не придавившей меня крыши гостевого домика, примыкавшего к таверне одной стеной, и вытащила свою сумку. Как раз перекладывала ее, как делала каждый вечер, когда на другом краю поселка ударило.

Долго бежала от привязавшихся у ворот не-мертвых. Едва не попалась почти сразу, оставив в лапах одного из восставших кольцо Эверна. Это придало резвости ногам, правда ненадолго. Не так много сил мне оставил ощутимо врезающийся в горло и сердце поводок.

Затем было кладбище, где я упала и где меня нашел и позвал из-за порога поехавший крышей и пахнущий лавандой и горячим железом некромант со странным именем.

Тен-Морн… Тен-Морн… Похоже, как сердце стучит и не останавливается, упрямое. Ине…

Глава 12

Сейчас

– И не говорите, уважаемая, – влетел в распахнутую дверь мерзкий дребезжащий голосок, затем громыхнуло ведро, заплюхала тряпка и с гадким чавканьем принялась елозить по доскам пола под ворчливые невнятные звуки. «Ходють, топчуть» было произнесено с особенным чувством, а мои приподнявшиеся веки позволили глазам сначала рассмотреть немелкого размера сапоги, ноги в них, вполне себе ничего, если бы не набившие оскомину штаны, и прочее повыше в комплекте с лопатой. Дверь закрылась.

– Доброе утро, золотко! – радостно поприветствовала я прибывшую делегацию.

У некроманта вытянулось лицо, потом он сообразил, что я не ему, и швырнул мне в лицо ком, который держал в свободной от лопаты руке.

– Что это? – брезгуя утренними дарами скривилась я.

– Штаны. Ты же хотела.

– Надеюсь, не твои? – я отползла от уроненного на постель подальше. Мало ли, где каланча с лопатой это добыл.

– Твои. Мои на мне. Ну?

– Что «ну»? – проворчала я. – Для благодарностей я слишком не выспалась и слишком голодна.

– Тогда одевайся шустрее, – ответил некромант и добил меня лучезарной улыбкой. – Нас ждет завтрак, лошадь и прогулка на свежем воздухе.

Меня передернуло. От улыбки и перспектив. Лошадь!

А все-таки, куда он по утру с лопатой таскался? Проверял свежесть воздуха?

Я придирчиво рассмотрела штаны, оказавшиеся новыми, но в процессе доставки измявшимися до состояния позапрошлогодних. И это было однозначно лучше тряпки, в которую превратилось мое платье. В кармане штанов обнаружились свернутые в затейливый клубок длинные носки – чуть распутала.

Какой беспокойник в него с утра вселился? Такое чувство, будто с балбесом лет восемнадцати только что говорила. Или и того младше. Ведь был же ночью условно адекватный взрослый… кто-то. Тело тут же отреагировало, припомнив ощущение инея, тяжесть придавившей руки, и красные сферы глаз. Я потянулась нащупать бусину, мой якорь и спокойствие, вновь забывшись, что сама ее отдала. Этому.

Эхо касания, будто держишь в руках вдруг ставший реальным мираж и… пусто. Но ведь было! Гладкое под пальцами. Только что.

За дверью завозились и засопели, как выводок ежей. Он там ждет что-ли? Я удивилась и даже быстро сбегала в ванную за бельем, ботинками и сорочкой. Оделась, оставшись в тиснутой у некроманта рубашке. Помяла в руках, сорочку, не зная, куда деть, поскольку рюкзак Ине уже куда-то уволок. Зато свой плащ, в котором меня нес, оставил. Вычищенный. Запихала свернутый гулькой комок ткани в бездонный карман. Похихикала, представив, что штаны каланча примерно так же нес и прижала ладонью разъезжающийся рот. Все-таки дурь – это заразно. Или просто место такое?

Меня не ждали. За дверью вместо некроманта была только грузная тетка с клейкой тряпкой на старой швабре и деревянным ведром. Поломойка поприветствовала меня жестом от дурной силы и напутственным словом. А ее сомнения в моем моральном облике ничуть не задели, я и сама в нем сомневалась, зато выяснила, что еду можно найти внизу.

Нашла. И еду, уже остывшую, и каланчу в стадии тихого бешенства. Тихонько примостившись за стол напротив рюкзака, который делил стул с «душечкой», «золотком» и т. п., вприкуску кашей насладилась окончанием разговора между сутуловатым желтоволосым управляющим и лосем. Как я поняла, некромантскую лошадь не доглядели. И чем лучезарнее становилась улыбка на лице Ине, тем бледнее делался управляющий, отползая вдоль стойки в сторону кухонной двери, откуда побрякивало таресками и расползался по обеденому залу запах свежего хлеба.