— Я — Кара Амелл из Невервинтера, — прорезался звонкий и пронзительный голос, каким обычно говорила колдунья. — Я происхожу из семьи магов. Моя мать умерла, когда мне было пять лет…
Колдунья отвела взгляд от собеседника и прикрыла глаза, погружаясь в свои воспоминания о прошлом. Джессика Амелл, в отличие от Кариного отца, Рэймонда Амелла, относилась к дочери с большим пониманием. Миссис Амелл сама была такой же колдуньей, специализирующейся на огненной магии. И она не стала бы принуждать маленькую дочь, с рождения имеющую магические способности, обучаться дополнительно в школе магов. Джесси, как иногда ее называл мистер Амелл, часто спорила с последним о дальнейшей судьбе Амелл-младшей. Но когда миссис Амелл умерла, ничто не помешало отцу Кары осуществить свой план и отдать юную Амелл на обучение в его Академию, когда девочке исполнилось четырнадцать лет…
Тут чародейка почувствовала, что ее собеседник потряс ее за плечо. Она замотала головой, отгоняя от себя нахлынувшие воспоминания о прошлом, и негромко вздохнула.
— Что точно известно — это то, что в роду Джессики Амелл были последователи Красного Дракона, — повествовала девушка, вновь повернув голову в сторону барда. — Собственно, именно от нее я и унаследовала огненные силы, которые дают мне превосходство над теми магами из Академии, которые не достигли моего уровня…
Кара немного помолчала, втянула воздух и продолжила свой рассказ.
— Мне было четырнадцать, когда меня отправили обучаться — если это, конечно, можно так назвать — в Академию Невервинтера. Мой отец — магистр Рэймонд Амелл, основатель невервинтерской школы для магов — хотел, чтобы я там почерпнула хоть какие-то знания о магии и волшебстве, — колдунья нервно хихикнула и передернула плечами. — Мне не нужно было заниматься. Я же чародейка прирожденная. Вот я и поняла, что долго я в этой тюрьме для магов не протяну…
Сказав это, девушка снова резко умолкла, ожидая ответной реакции своего спутника. Но нет, Лекси ничего не говорил, только внимательно смотрел на нее и кивал головой, мол, продолжай.
— Ну, я… решила уйти, — говоря это, Кара подкрепляла свои слова жестикуляцией. — Покинуть Академию и никогда больше туда не возвращаться. Да и в Невервинтер, думаю, мне тоже нет возврата. И как раз тогда, когда я вышла за городские ворота и ушла вглубь леса, меня обволок туман…
При последнем слове Лекси почему-то вздрогнул.
— Ты сказала «туман»? — не веря своим ушам, переспросил он.
— Да, ты не ослышался, — подтвердила Кара. — Густой туман, из-за которого ничего не видно. Несмотря на это, я продолжала идти вперед… и оказалась здесь.
Тут она остановилась и, что-то прошептав и проведя какую-то замысловатую линию правой рукой, заставила огненный шарик, служивший в какой-то степени факелом, снова загореться в левой руке. Таким образом колдунья немного осветила темный путь, который они с ее новым спутником проходили. То был «маленький осколок света в этом непроницаемом царстве тьмы» — а именно так это охарактеризовал Лекси. Они, не сговариваясь, ступали по мягкой под ногами дороге, вдоль которой стояли редкие деревья — на одних были темно-серые листья, другие были вообще голыми — ни единого листочка на сухих ветвях…
Лекси и Кара с Тамином упрямо продвигались вперед, а вокруг них ни единой живой души не было ни видно, ни слышно. Только хриплое и зловещее карканье ворон нарушало гробовую тишину, царившую в этом страшном, таинственном, незнакомом для двух путешественников мире. Они все шли да шли, а небо над их головами неизменно оставалось черным, и сгущались на нем такие же черные, огромные, нескончаемые тучи, из которых никогда не выпадало никаких осадков. Постепенно бредущих путников стала одолевать усталость. Кара даже начинала иногда останавливаться и озираться по сторонам в поисках хоть какой-нибудь затхлой бесхозной хижины, где можно было бы переночевать, или уж, на худой конец, заботливо оставленного другими заблудшими авантюристами кострища, дабы развести костер, у которого можно было бы как следует отдохнуть, утолить голод и жажду или просто поговорить друг с другом о чем-нибудь, хоть о наболевшем… Но, увы, ничего подобного в поле зрения не оказывалось.
«Ничего, — успокаивала Кара саму себя. — По крайней мере, путешествовать по незнакомому, пусть даже очень страшному месту — это лучшая перспектива, чем чахнуть в четырех стенах Академии и терпеть постоянные подколки и перешептывания студентов и скучные нотации инструкторов…»
Дорога свернула на северо-запад. По-прежнему держа перед собой левую руку, в которой факелом горел огненный шарик, Кара сделала еще один шаг и осмотрелась вокруг. Где-то далеко на поле виднелось какое-то одинокое заброшенное здание. Девушка повернула голову в сторону идущего следом за ней Лекси и головой сделала ему знак, словно бы говоря: «Иди за мной». Потом свернула на северо-восток и двинулась напрямик по сухой и почерневшей траве к странному зданию. Чуть поломавшись, бард в конце концов решил пойти тем же путем, что и его новоявленная спутница. Кто знает, возможно, там, куда они идут, найдется еще кто-нибудь живой, и, быть может, он даже объяснит, что это вообще за место и какие существуют способы выбраться отсюда домой, на их родину — на континент Фаэрун, в мир Забытых Королевств…
«Таверна «Серые Луга» — прочитала Кара надпись на вывеске здания, пережитке счастливых времен, слабо качавшемся на ветру. Прямо перед входом в запущенную таверну, в засохшей луже собственной крови разлагался хладный труп неизвестного человека. Черные вороны, как и подобало настоящим птицам-падальщикам, сидели на трупе и с наслаждением, с каким эльф-дроу вонзает клинок в свою беспомощную жертву, клевали безжизненное тело. Они выклевывали глаза, навсегда лишившиеся зрачков; расширяли клювами и без того глубокие порезы; склевывали поседевшие волосы и уродовали бледное, будто полотно, лицо… И от такого зрелища Кару чуть ли не вырвало; она даже пошатнулась и прислонилась к стене таверны, изо всех сил сдерживая рвотные позывы. Лекси же, однако, был в этом плане гораздо более сдержанным, нежели его спутница. Он, заметив что-то, что лежавший без сознания человек держал в левой руке, присел на одно колено и не без интереса стал разглядывать этот странный предмет. Внимательно приглядевшись, эльф пришел к выводу, что это факел, просто он не зажжен. Аккуратно, бережно подняв находку, бард подошел поближе ко входу в таверну. Немного спустя его примеру последовала и Кара, нервно сглотнув и выпрямившись. А птицы нисколько не обращали внимания на то, что творилось вокруг них, и преспокойно продолжали свое омерзительное пиршество. Осторожно приблизившись к двери, колдунья равномерно постучала. Тук-ТУК-тук-ТУК. Никто не отзывался. Тогда Кара взялась за дверную ручку и усиленно потянула дверь на себя. Она оказалась незапертой.
Изнутри таверна выглядела не менее заброшенной, чем снаружи. В коридорах и комнатах было очень темно, по углам висела старая паутина, а блуждающая в воздухе пыль противно пахла просроченным, абсолютно несвежим элем, так что вошедшая первой колдунья сразу зажала пальцами нос. Кроме того, импровизированная баррикада из стульев, обеденных и письменных столов, которую лицезрели Лекси и Кара перед собой, была безнадежно сломана. Тем не менее, путники решили все же выведать обстановку в таверне до конца и, аккуратно переступая через сломанную деревянную мебель, пошли вглубь коридора.
— А-а-п-чхи! — услышала чародейка громкое чиханье где-то поблизости. Она застыла на месте и осмотрелась вокруг, но никого, кроме Лекси и своего питомца Тамина, не увидела. Судя по степени звонкости чиха, он явно принадлежал женщине или ребенку, а значит, Лекси не мог так чихнуть. Но откуда же все-таки раздался этот чих? И тут, будто бы в ответ на немой вопрос Кары, за дверью справа от нее послышались чьи-то голоса, что окончательно побудило ее подойти и попробовать разузнать, что да как. Однако вся сложность состояла в том, что дверь оказалась запертой, а Кара не обладала профессиональными навыками вора, чтобы взломать замок. Ключа под рукой тоже не имелось, да и откуда он мог бы взяться? Остался только один выход — отойти чуть назад и спалить эту проклятую дверь ко всем бесам. Тем более что она была деревянной, а дерево очень хорошо горело — уж это юная колдунья знала твердо.
