– Э-э-э… нет. Я тут с мамой, Кассандрой Бонд.

Уголок рта щипало. Неужели воспаляется?

– Бог ты мой! Вы дочка Кассандры?! Она потрясающая! Совершенно потрясающая! Три года назад я прочитала первую книжку про Эллери и тут же позвонила своему агенту. Хал, говорю, из этого выйдет фантастический фильм, и я непременно должна сыграть Эллери. – Она грациозно взмахнула обеими руками сразу. – И вот!

– Великолепно. Просто великолепно. Уверена, фильм великолепный. – Она в самом деле сказала «великолепный» три раза подряд? В студенческой работе она бы отметила такой повтор.

Шер взяла Сару под руку и повлекла за собой к черному диванчику. Ноги Сары непостижимым образом зашагали следом. Они с Шер сели рядом с огромным постером, на котором Эллери с пистолетом в руке мчалась в погоню: «Опасные дары и мир, который надо спасти».

Сара заметила, что по сторонам от диванчика начинают собираться другие гости, надеющиеся перемолвиться со звездой хоть словом. Шер не обращала на них ни малейшего внимания. Зато на плечо Сары склонилась, точно к старинной подруге. Пишут же, что кинозвезды порой страшно одиноки, несмотря на всю свою славу.

– И каково это – быть дочерью самой знаменитой писательницы в мире? Ну то есть, вы ведь, наверное, уже знаете, что там будет в последней книге?

Сара неловко рассмеялась, не уверенная, что Шер и правда ждет ответа.

– Ну, сложно сказать.

Креветочный хвост под платьем кололся.

Шер дотронулась до руки Сары, умоляюще заглянула в глаза.

– Скажите хотя бы, жив мой отец или нет?

Сара отдернула руку.

– Прошу прощения?

– Мой отец… отец Эллери. Вы же знаете, четвертая книга заканчивается грандиозным взрывом возле отеля в Москве и полным хаосом. И да, выглядит так, словно он попал в эпицентр взрыва, но все так мучительно неопределенно. Дождаться не могу выхода финала в следующем году. Может, хоть намекнете? Самую чуточку?

Сара пожала плечами.

– Простите… я правда-правда не знаю.

И ее – правда-правда – это совершенно не интересовало.

– Вы тоже пишете?

Сара пожала плечами. Болячку в углу рта щипало, кажется, она выросла прямо за время их разговора. Сара неловко дотронулась до нее пальцем.

Шер сочувственно кивнула.

– Простуда выскочила?

– А?

– У меня они постоянно. Вот, смотрите, – она показала на поблекшее пятнышко у себя на губе. – Почти прошла. – Какой-то лысый мужчина в огромном аскотском галстуке постучал ее по руке и что-то шепнул на ухо. Она лишь отмахнулась: – Я через секундочку.

Такие, как Шер, могут позволить себе сказать «секундочку». Или «моднюсенький». Или «вкусняшка». При такой внешности можешь употреблять любые самые идиотские выражения, все только в восторг придут. Шер открыла черный клатч и принялась там что-то выискивать. Сара не удержалась и заглянула. Она почти ожидала увидеть внутри пистолет. У Эллери бы наверняка там лежал пистолет. Сара не сомневалась: напади на кинотеатр сейчас террористы, Шер Фокс справилась бы с ними в одиночку, пока сама Сара тряслась бы от страха в туалете, отчаянно рассылая плохо сформулированные прощальные эсэмэски. А Майку написала бы? Нет. Разумеется, нет. С чего она вообще о нем подумала?

Увидела она телефон, губную помаду и гостиничную карту-ключ.

И была чуточку разочарована.

Шер вытащила крохотный синий пузырек.

– Вот. Мой фитотерапевт специально подобрал состав. Для простуд – просто чудо. Один легкий мазок три раза в день. Проходит в мгновение ока. Возьмите. У меня дома еще есть.

– Э-э-э. Спасибо.

Ну разумеется, Шер Фокс без фитотерапевта никак.

– А, да, и передадите вашей маме? – Она протянула Саре листочек бумаги. – Телефон моего фитотерапевта. Мы с ней говорили. Думаю, он может помочь с ее проблемой.

Сара взяла бумажку.

– С ее проблемой?

Шер снова взмахнула рукой.

– Ну, знаете. Потеря аппетита, потеря веса. Я же понимаю, ей нелегко. – Она прошептала эти слова, словно это был их маленький девичий секретик.

– А… ну да. – Сара посмотрела на номер с размашистыми тройками и четверками. – Вообще-то с мамой все хорошо. Но спасибо за участие. На самом деле мне как раз надо ее поискать. – Сара изобразила улыбку. – Ну, ни пуха, ни пера.

Шер засмеялась ей вслед.

Она что, в самом деле только что пожелала Шер Фокс ни пуха, ни пера? Кто-то в фильме тоже так говорил? Шер поэтому засмеялась?

Шагая со всей скоростью, какую позволяли двухдюймовые каблуки, она умудрилась подвернуть щиколотку всего раз, рядом с фритюром. Первые два туалета, где было полно народа, она проскочила и нашла свой любимый – в дальнем уголке коридора.

Запершись в кабинке, она попыталась вытряхнуть креветку – сперва немного поерзала внутри платья, потом сгорбила плечи. Но зловредный хвост только съехал чуть ниже и застрял в тугом лифе. Сара услышала быстрое цоканье каблуков.

– Сара, ты тут? – прошептала из-за двери Анна-Кат. – Я вижу твои ноги. Впусти меня.

Сара фыркнула.

– Тебе вовсе необязательно за мной таскаться. У меня все нормально.

Анна-Кат покатилась со смеху, да так, что под конец чуть не задохнулась.

– Поверить не могу, что ты врезалась в Шер Фокс.

– Не смешно. И у меня теперь креветка в лифчике.

– Твоя или Шер?

– А что, есть разница?

– На Ибее – да. – Анна-Кат снова расхохоталась. Вообще-то обычно она так бурно не смеялась. Сару это слегка нервировало. Вдруг она перебрала бельгийского пива?

– От тебя никакого толка. Иди уже давай обратно на этот идиотский вафельный фестиваль.

Анна-Кат вздохнула и привалилась головой к стенке кабинки.

– Лучшие вафли в мире. Ты даже не представляешь, до чего же здорово получить свободный вечер. Я целый час о детях не вспоминала.

Сара застонала.

– Анна?

– Да?

– Молнию заело. Не могу расстегнуть.

– Открой.

Анна-Кат втиснулась в кабинку и умудрилась кое-как расстегнуть верх платья сестры.

– Вдохни. – Сара вдохнула. – Наклонись. – Она наклонилась. Анна-Кат расстегнула еще на дюйм. – Давай!

Сара снова подергала плечами и наконец вытянула креветку.

– Ура! – Она помахала ей в воздухе, точно охотничьим трофеем, а потом выкинула в туалет и спустила воду.

– Теперь выдохни. – Анна-Кат потянула язычок молнии вверх.

Когда они вышли из кабинки, Сара вздохнула с облегчением. Моя руки, она посмотрелась в зеркало и сощурилась на свое уныло-серое платье.

– А серый не так уж и плох, правда?

– Не уверена, что он вообще считается за цвет.

Сара закатила глаза.

– Это называется «оттенок пощекоченной устрицы». Если чуть отойти и прищуриться, заметишь розовато-перламутровый отлив.

Они отошли от зеркала, наклонили головы и попытались разглядеть перламутровый отлив.

– По крайней мере, мне так сказали.

Анна-Кат пожала плечами.

– Не бери в голову. Серый тебе идет.

– И что это должно означать?

– Ничего.

Анна-Кат причмокнула губами и пригладила перед зеркалом светлые волосы. Протянула Саре помаду.

– Так будет лучше.

Сара выдохнула и опустилась на обитую красным бархатом табуреточку, поправляя шпильки в прическе. Анна-Кат села рядом и положила ей голову на плечо.

– Ты же всегда обожала мамины премьеры. Звезды, реклама, угощение. Что стряслось-то?

– Не знаю.

Анна ласково улыбнулась и ущипнула Сару за руку. Тон ее сделался мягче:

– Пора возвращаться в мир живых. Снова найти… хоть какие-то амбиции.

Сара напряженно выпрямилась и отвернулась.

– Я живу нормальной жизнью.

– Правда? Ты преподаешь, проверяешь сочинения, запойно смотришь кулинарные реалити-шоу. И если бы ты при всем этом была счастлива – отлично. Но это ведь не так.

Сара вскинула подбородок и скрестила руки на груди.

– Ну, в таком случае тебе будет приятно услышать, что я получила новую должность.

Брови Анны взлетели вверх.

– Тебя наконец повысили до старшего преподавателя?