— Вот как? — подняла брови Арина Андреевна. — Дело в том, молодой человек, что некрасивых Снегурочек у нас нет.

И Арина Андреевна протянула Ивану пухлую папку:

— Вот, смотри сам. Фотографии Снегурочек, уже занятых в этом сезоне, отмечены галочкой.

Иван дважды пролистал портфолио и ткнул пальцем в фотографию русоволосой девицы с огромными серыми глазами, чуть впалыми щеками и немного длинноватым, хоть и прямым, носом. Девица показалась Ивану невыразительной и тощей. В общем, совсем не в его вкусе.

— Вот эта.

— Маруся Кукушкина? Очень хороший выбор, — одобрительно сказала Арина Андреевна. — Её почему-то редко выбирают, а она, между прочим, самая опытная из наших Снегурочек. Это её восьмой сезон в нашей фирме.

— Хороший выбор? — с сомнением спросил Иван, ещё раз бросив взгляд на анемичное лицо "опытной Снегурочки". — Точно?

— Точно-точно, даже не сомневайся. Не пожалеешь, — Арина Андреевна поставила около фотографии жирную галочку.

Внимательно прочитав договор, Иван подписал оба экземпляра и, прихватив для ознакомления типовой сценарий, а также получив под роспись костюм, покинул офис фирмы "Олимп". К работе необходимо было приступать через три дня, двадцатого декабря.

В назначенный день и час Иван прибыл в "Олимп" уже при полном параде. На крыльце офиса маячила довольно высокая щуплая девица в ярко-бирюзовом атласном костюме и такого же цвета круглой шапочке, отороченной белым мехом.

— Здравствуйте! Вы Иван? — шагнула она навстречу, глядя на Ивана во все свои огромные серые глаза.

— Допустим, — строго ответил Иван.

Он твёрдо решил, что сразу поставит напарницу на место. Никакого общения помимо работы, никаких душевных бесед во время поездок. Только совместный труд. Только разговоры по существу.

— Мы будем работать с вами, — девица продолжала преданно смотреть на Ивана.

Надо же, ни рожи ни кожи, грубо говоря, но глазищи такие, что мама не горюй. Бывает же.

— Тогда можем ехать, если ты готова.

Иван вернулся к машине и распахнул двери перед Снегурочкой. Она немного нерешительно приблизилась к внедорожнику, будто не веря в реальность происходящего.

— Вот это да! Никогда ещё не доводилось на такой машине работать.

— А на какой доводилось? — усмехнулся Иван и завёл мотор.

— Всегда на казённых, — Снегурочка улыбнулась, и улыбка оказалась на удивление красивой, доброй и мягкой.

Да и голос у девицы был приятный, мелодичный.

— Меня зовут Иван. Хотя, ты уже в курсе. А как я могу обращаться к тебе?

— В фирме меня все называют Марусей.

— Марусей? Почему не Фёклой? — поморщился Иван. — Что за странное имя — Маруся?

— Можно и Фёклой, — согласилась Снегурочка.

— По паспорту тебя как зовут?

— Марианна Сергеевна Кукушкина.

— Час от часу не легче, — вздохнул Иван. — Хорошо. Кукушкина так Кукушкина.

Марианна глупо улыбалась, глядя на Ивана. Ей никогда ещё не приходилось работать с таким молодым и симпатичным Дедом Морозом.

Марианна работала Снегурочкой в "Олимпе" уже семь лет, но за это время её крайне редко выбирали в напарницы. Она работала с тем, кто оставался. Чаще всего, с кем-то из двух "постоянных" Дедов Морозов.

Работу свою они знали хорошо, однако довольно часто появлялись в фирме уже подшофе. Кроме того, ни у одного из них не было личного автомобиля (хотя, по большому счёту, в общечеловеческом плане, это к лучшему), а казённые машины чаще других ломались или глохли в самый неподходящий момент.

А в этом, восьмом, сезоне Марианну неожиданно подстерегло настоящее чудо, хоть она давно в чудеса и не верила. Её выбрал молодой и симпатичный, русоволосый и темноглазый Дед Мороз, который, к тому же, работал на собственной крутой машине. Да ещё и непьющий, судя по всему.

Взгляд умный, голос приятный и насмешливый. Иногда у них в фирме появлялись довольно симпатичные парни, но это были, как правило, студенты, — слишком молодые. Если появлялись мужчины возраста Марианны, то они либо были женаты, либо пили безбожно, либо сразу и то, и другое. А тут такой мужчина… и выбрал её.

— Кукушкина, — из блаженной задумчивости Марианну вывел голос "предмета" её мечтаний. — Я кратко пробежался по типовому сценарию. Может, немного обучишь меня, пока едем?

— Я? Без проблем. Конечно, обучу!

В следующие пятнадцать минут Марианна подробно рассказывала о том, как обычно строится выезд на заказ.

— А какой примерно средний возраст детей, которых мы будем поздравлять?

— Как заказчикам в голову взбредёт. Но большинство — дети от одного годика лет до восьми. Будь моя воля, я бы только детей лет с трёх разрешила посещать. Слишком маленькие всё равно ничего не поймут и не запомнят, да и пугаются часто. Бывает, к подросткам выезжаем. А один раз выезжали к женщине, которой было девяносто два года, её муж сделал заказ для любимой жены. Так трогательно.

Глаза Снегурочки заблестели, и Иван подумал, что Кукушкина, наверно, старая дева, мечтательная и романтичная. К тому же, не слишком умна.

В первый день было три выезда, и Иван быстро втянулся в работу. Кстати, Арина Андреевна не преувеличивала: с Кукушкиной работалось очень легко. Тем более, она как будто признала авторитет Ивана и понимала всё с полуслова.

Да ещё и скромная оказалась — пыталась отказаться, когда Иван собрался подвезти её до дома после работы. А наибольшее удивление вызвал тот факт, что Кукушкина снимала квартирку как раз в тех высотках, которые располагались возле частного сектора. Того самого, где жили родители Ивана, а теперь и сам Иван.

— Да мы с тобой почти соседи, Кукушкина! — воскликнул Иван, когда они остановились у подъезда Снегурочки. — Тут до моего дома минут пять езды. Значит, можем вместе выезжать по вечерам? Или тебе неудобно?

— Можем, — согласилась напарница. — Я на этот период всегда только первые смены беру на основной работе.

Иван не стал уточнять информацию об основном месте работы Кукушкиной, чтобы не увязнуть в никому не нужной личной беседе. К тому же, самому ему в профессиональном плане пока похвастать было нечем.

Последующие три дня прошли спокойно. По вечерам, ровно в половине седьмого, Иван забирал Кукушкину, они заезжали в офис, отчитывались перед Ариной Андреевной о вчерашних выездах, а потом отправлялись на новые.

В работу Иван полностью втянулся, и со временем начал даже неплохо импровизировать. Кроме того, Иван согласился работать в одном из клубов в ночь с тридцать первого на первое. Кукушкина тоже должна была работать в новогоднюю ночь, но в другом месте.

Этот факт весьма опечалил Ивана, поскольку к Кукушкиной он уже привык, а к незнакомым Снегурочкам относился с недоверием и опаской.

На четвёртый день, приехав по одному из заказов, Дед Мороз и Снегурочка обнаружили в квартире горько плачущего малыша лет трёх, а также его маму и бабушку, пребывающих в отчаянии.

"Артистам" никак не удавалось начать поздравление, потому Иван решил подробно выяснить, в чём причина тоски и уныния, охвативших семью.

— По пути из садика мы потеряли Зяму, — сообщила плачущая мама. — Теперь Борюсик никак не может успокоиться. А муж в командировке, и приедет только послезавтра. Мы с мамой по очереди ходили искать Зяму, но, увы, не нашли.

— Что такое Зяма? — спросил Иван.

Борюсик, услышав знакомое слово, наддал, и его басовитый плач огласил всё вокруг, отдаваясь, казалось, в самой печёнке.

— Зяма — это заяц. Игрушечный заяц. Любимая игрушка Борюсика.

— В какой детский сад ходит Борис? — спросил Иван.

— Тут неподалёку, — заговорила бабушка малыша. — Его даже из окна видно. Вот, смотрите.

— Совсем рядом, — удивился Иван. — Как вы умудрились потерять Зяму, проделывая такой короткий путь? Или вы ещё куда-то заходили?

— Нет, никуда не заходили, — заверила мама Борюсика и всхлипнула. — А Зяма как сквозь землю провалился. Я и в подъезде искала, и даже около мусорного контейнера.