– И?.. – Крячко посмотрел на Скорикову, приглашая продолжить.

– Эта троица весьма заинтересована в том, чтобы председателем стал Слепаков, а деньги за первое и второе места получали бы каждый год Корсун и Малляр. Слепаков давно уже интригует против Евгения Петровича и обвиняет его в предвзятости и взяточничестве. Мол, Кирьянов берет деньги за то, чтобы печатались и получали премии каждый год одни и те же писатели.

– И что, разве за это можно убить? – невинным голосом спросил Гуров.

– Хм… – Писательница выпрямилась в кресле настолько, насколько ей позволяла ее круглая комплекция. – А как вы думаете? У нас на Руси убивали и за меньшее. Или вы не согласны?

– Было дело, – согласно кивнул Крячко. – Так вы, Марьяна Степановна, думаете, что эта троица могла договориться и убрать Кирьянова, чтобы осуществить свой план?

Скорикова с некоторым подозрением посмотрела на Станислава, опасаясь подвоха или насмешки с его стороны, но, увидев его серьезное лицо, успокоилась и ответила:

– Ну, прямо я не утверждаю, но такая возможность вполне имеется. Вот если бы я была на вашем месте, то я бы такой вариант развития событий рассматривала в первую очередь.

«Как хорошо, что эта дама не на нашем месте», – с раздражением подумал Лев Иванович. Ему все больше и больше не нравилось, что писатели мало того что путаются под их с Крячко ногами, а еще и советы раздают, как им вести следствие. Но вдруг ему в голову пришла интересная мысль, и вместо того чтобы осадить Скорикову, он наклонился к ней и сказал, чуть понизив голос:

– Значит, вы полагаете, что убить вашего председателя могли в целях устранения его из комиссии? Что ж, вполне себе вероятная версия. Мы обязательно ее рассмотрим. Тем более что вот буквально перед самым вашим приходом я уже рассуждал на эту тему со своим коллегой.

Лев Иванович многозначительно посмотрел на Крячко и тот, хотя еще не разгадал намерений своего друга, поспешил поддакнуть ему:

– Да, Лев Иванович рассказал мне, что одна из свидетельниц слышала вчера вечером, как этот ваш Слепаков громко угрожал Евгению Петровичу.

– Вот видите! – торжествующе воскликнула Марьяна Степановна. – Я ведь как знала, как чувствовала, что этот Слепаков готов пойти даже на убийство, только бы его драгоценная Инга Лаврентьевна получила премию и грант на издание своих романов и рассказов! – Скорикова на секунду замолчала, а потом с некоторой обидой в голосе добавила: – Только он никакой не мой Слепаков. Его вообще многие терпеть не могут. Поговаривают даже, что он в юности отбывал срок за какое-то преступление.

– Да? И это правда или только слухи? – зацепился за информацию Андрей Лемешев.

– А вот это вы с Ильей Ильичом и будете выяснять, – деловым тоном ответил молодому оперативнику Лев Иванович. – Берите, Андрей, лично на себя разработку этой версии. Тем более что у нас пока других вариантов нет.

– Как нет? – удивился Лемешев. – А его жена?

Он хотел продолжить, но Гуров жестом руки осадил его, указав взглядом на Скорикову, которая при упоминании Ольги Кирьяновой напряглась, и глаза ее заблестели в предвкушении узнать никому еще не известные сведения.

– Что ж, Марьяна Степановна, спасибо вам огромное. – Гуров галантно протянул руку пожилой писательнице, давая понять, что разговор окончен, и та нехотя поднялась. – Проводите даму, – посмотрел на молодого оперативника Лев Иванович, – и возвращайтесь. У нас есть для вас задание.

Лемешев, вдохновленный и обещанием Гурова, и тем, что именно он привел к сыщикам столь информированный источник, с достоинством последовал за Скориковой на выход.

– Ты специально слил версию? – быстро шепнул Гурову Крячко, когда оперативник отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать их.

– Пусть поищут и в этом направлении, – так же тихо ответил другу Лев Иванович. – В любом случае нам выгодно, чтобы все поскорее закончилось.

Вернулся Лемешев, и Гуров спросил его:

– Как вы, Андрей, думаете, стоит ли проверять эту версию или?..

– Конечно же, стоит, – со значительным видом кивнул Лемешев. – Тем более что на пистолете, который нашли в сумочке у Кирьяновой, специалисты не обнаружили вообще никаких отпечатков пальцев.

– Вот даже как! Быстро сработали ваши эксперты, – не удержался от похвалы Лев Иванович.

Гуров и Крячко переглянулись, и Станислав спросил Лемешева:

– И когда вы об этом узнали?

– Буквально перед тем, как мы с Марьяной Степановной пришли к вам. В коридоре у меня зазвонил телефон, и Илья Ильич сообщил, что Кирьянову отпускают, вернее, помещают под наблюдение. Ну то есть она будет пока находиться в отеле. А когда я спросил, почему было принято такое решение, он и сказал, что пальчиков на пистолете обнаружено не было. Да и на руках у нее следов пороха и других явных признаков, что она стреляла в мужа, тоже не было обнаружено, – ответил Андрей.

– Что ж, отсутствие следов на пистолете и руках не значит, что она не виновна, – согласился Лев Иванович. – Вполне возможно, что она все следы успела устранить, что довольно легко делается. Например, стреляла в перчатках, от которых потом избавилась. Или кого-то наняла, а себе создала алиби.

– Алиби? – насторожился Андрей.

Гуров совсем забыл, что местные оперативники не в курсе, что Кирьяновой в номере на момент убийства не было, и чуть не проговорился.

– Я имел в виду, – быстро поправился Лев Иванович, – что в момент убийства она была в ванной и ничего не слышала.

– Это очень странное и неубедительное алиби, – нахмурился Лемешев, – если учитывать, что слышимость в номерах весьма существенная. Соседи из коридора слышали скандал супругов накануне вечером, – напомнил он Крячко и Гурову, которые после его слов снова переглянулись.

Правда, их переглядывания Лемешев не понял, но не станет ведь Лев Иванович ему объяснять, что переглянулись они с Крячко несколько по другому поводу, а не из-за того, что забыли о плохой звукоизоляции в отеле.

– Ну, хорошо. Кстати, Андрей, вы не знаете, камеры видеонаблюдения уже были просмотрены?

– Пока что нет, – неуверенно ответил Лемешев и, почесав у себя за ухом, добавил: – Во всяком случае, Илья Ильич ничего не говорил мне по этому поводу.

– Ну не говорил и не говорил…Так что же мы все-таки решили?

Лев Иванович решил свернуть эту не очень удобную тему с алиби Ольги Кирьяновой, опасаясь, что Андрей начнет подозревать их в укрывательстве неких фактов, что и на самом деле имело место. Не то чтобы Гуров хотел скрыть от официального расследования, что Ольги на момент убийства не было в номере, просто он и сам в некотором роде сомневался в том, что она в тот момент находилась на крыше. Доказательств в пользу этого, как и доказательств обратного, у него не было. А раз так, то к чему вообще заводить об этом речь?

– Я так понял, что ты поручил Андрею побеседовать со Слепаковым и выяснить, где тот находился сегодня утром в промежуток между половиной пятого и двадцатью минутами шестого, – подсказал Станислав.

– Да, именно так. – Лев Иванович посмотрел на Лемешева.

Тот просиял и с готовностью ответил:

– Будет сделано.

– Вот и отлично, тогда прямо сейчас и приступайте.

Лев Иванович с улыбкой похлопал Андрея по плечу. Оперативник, развернувшись, быстро вышел из номера.

– Пока они, я имею в виду местных, занимаются версией со Слепаковым, мы с тобой пойдем и побеседуем с соседями Кирьяновых по поводу его отношений с женой, – предложил Лев Иванович Станиславу, и тот согласился.

Как-то так повелось, что во всех их совместных расследованиях первую скрипку всегда играл Лев Иванович. И не потому, что он был умнее или деятельней Станислава, деятельность и активность как раз были больше присущи Крячко, а скорее потому, что у Гурова была больше развита чувствительность. Он имел необыкновенную интуицию, или, как принято говорить у сыщиков, – нюх, который помогал ему практически сразу угадывать в каком направлении им следует вести расследование. И всякий раз это направление оказывалось правильным.