В сообщении было лишь: «Пйивет, пйинцесска» и вложенная видеозапись.

Планшет чуть было не выскользнул из моих ослабевших рук. Сердце забилось в бешеном темпе, а на лбу выступила ледяная испарина.

Я знала, что этого делать не надо и ничего хорошего я там не увижу, и всё же нажала на воспроизведение.

Во весь экран передо мной возникло лицо Яна.

– Пйивет, пйинцесска! – паясничая, прокартавил он и по-птичьи склонил голову набок. – Наконец-то мы сможем общаться с тобой, даже находясь далеко друг от друга, моя звёздочка! Жалко, что мы с тобой не искупались там, у маяка. Голышом, среди рыбки и червячков, почти как в лепестках розы, ты не находишь? Ну да это ничего, когда мы поженимся, я сделаю тебе романтическое свидание. Ты же кошечек любишь, как насчёт бассейна с новорожденными слепыми котятами? Представляешь, маленькие копошащиеся в кипятке тельца и мы вдвоем – голые и счастливые. Нам будет вместе сладко, принцесска, слышишь, сладко!

Специально чётко выговорив «р», Ян выкатил язык, повозил по нему пальцем, опустил его ниже и отогнул ворот своей майки в пошлом жесте, обнажив свою бледную, как брюхо рыбы, грудь с парочкой длинных кудрявых волос на ней.

Я хотела и не могла оторвать взгляд от его глаз, точно поддёрнутых мутной плёнкой.

Кривляясь, он чуть-чуть отодвинулся от камеры, и я увидела за его плечом угол зеркала, по краю которого горели маленькие круглые лампочки.

Перед этим зеркалом стояло массивное кресло, на котором, запрокинув голову, сидел парень в расшитом серебристыми узорами черном камзоле. Пустой взгляд раскрытых глаз упирался куда-то вверх, а шея была распорота огромной золотистой брошью.

У ног парня валялся плащ, который эта брошь, наверное, должна была скреплять.

– Ну а пока, моя сладкая, сладкая, сладкая, я наслаждаюсь сладостью без тебя, – протянул Ян и танцующим шагом подошел к мертвецу.

В левой руке, которую он перед камерой не показывал, у Яна была зажата открытая банка сгущёнки. Классическая металлическая баночка с синей этикеткой.

Он подставил ее под бордовую струю, медленно вытекающую из шеи парня. Кровь смешалась со сгущенкой, окрасив содержимое баночки в мразотно-коричневый цвет.

Ян поболтал там пальцем и поднёс банку к губам. Не дыша от отвращения, я видела, как движется его кадык.

В три глотка осушив банку, Ян отбросил ее и приблизился к камере. Его губы, кожа вокруг рта и майка были в липкой буроватой смеси сгущенки и крови.

– Признайся, обсосала бы сейчас, принцесска? – Ян выставил вперед испачканные пальцы, после чего отогнул ими пояс своих светлых джинсов и указал вовнутрь. – А там?

Я принялась неистово стучать пальцем по крестику, чтобы закрыть окно, но Ян набросил на экран сероватую ткань миткаля, и на этом видео кончилось. Сунув планшет в сумку, точно это был ядовитый паук, я бросилась к Гаю и изо всех сил вцепилась в его руку.

– Я перезвоню, – сказал невидимому собеседнику Гай, нажал отбой на сотовом и схватил меня за плечи.

Ничего не говоря, я сунула ему планшет, избегая смотреть на экран. Гай хмуро наблюдал за ломаниями Яна на камеру, пока в кадре не показался труп с распоротым горлом.

– Это гримёрная, – заметил он отстранённо, остановив видео и внимательно разглядывая картинку. – А парень… Никита Заболотский.

– Какой ещё Никита Заболотский? – поперхнулась я. – Ты что, его знаешь?

– Актер, – пояснил Гай, не отрывая глаз от экрана. – Молодой, но очень популярный. Тысячи поклонниц и все такое… Ян в Москве, Ева. Я не думал, что он так быстро отыщет нас. Надо посмотреть новости.

Лишь только Гай открыл закладку у меня в браузере, мне в глаза бросилась первая же строчка в новостной ленте: «Никита Заболотский найден мертвым в своей гримёрной перед спектаклем, в котором должен был сыграть Ромео». На прикреплённом фото, где он был ещё жив, был изображен молодой красивый парень, лицо которого показалось знакомым.

Я припомнила, что действительно видела его в нескольких сериалах и даже в российской романтической комедии в главной роли.

Не стала читать первые подробности убийства. Я и так все знала. Перед глазами стояло мертвое лицо Никиты, а в ушах стоял противный голос Яна. Я вспомнила, как он пил кровь, смешанную со сгущенкой, и меня чуть не стошнило.

– Зачем ты опять прокручиваешь это видео? – раздражённо поинтересовалась я у Гая. – Нравится смотреть на своего бывшего хозяина?

– Он отлично выглядит, – заметил Гай, как будто не обратив внимания на то, что я хотела уязвить его.

Я и сама понимала, что поступаю неправильно.

Раз мы теперь в одной связке и я ему поверила, нельзя постоянно напоминать о прошлом. Но я была испуганна, растеряна и зла.

– Заболотский отлично выглядит?

– Ян. Он смотрится ещё более сумасшедшим, чем всегда, но в то же время энергия из него так и хлещет.

– Ну и что из этого?

– Ничего для нас хорошего. Он надел шутовской колпак, значит, будет веселить. А что такое веселье в его понятии – лучше тебе не знать.

– Ты зато хорошо знаешь.

– Послушай меня, Ева, – Гай крепко сжал мои плечи и притянул к себе. – Хотя я и выполнял его поручения, контактировал с ним очень редко. Никогда перед ним не заискивал. Не был на одной ноге. На моих руках нет крови, я никого не убивал. Если ты веришь, что я пожалел, что вообще связался с Яном, то должна верить до конца.

– Отвали! Смерти всех тех людей на твой совсести!

– Зачем ты тогда вообще со мной связалась? – резонно спросил Гай. – Разбиралась бы с этим психом в одиночку.

– У меня не было выбора.

– Я тоже так думал, – усмехнулся Гай. – Но выбор есть всегда.

И все же, несмотря ни на что, я вдруг ощутила спокойствие, сидя рядом с ним в салоне самолёта. И почему-то даже не казалось, что я увижу сейчас Яна, хотя до этого он мерещился мне на каждом углу.

Не знаю, возможно, на меня все-таки стала действовать окружающая Гая аура уверенности и силы.

– Почему ты думаешь, что этот человек в Новосибирске даст тебе денег? Раз он, судя по всему, на тебя так зол… Может, вообще тебя не ждёт.

– А кто сказал, что я собираюсь занимать? – вопросом на вопрос ответил Гай.

– Только не говори, что собираешься его ограбить.

– Все-таки ты слишком плохого обо мне мнения, – Гай усмехнулся. – Я всего лишь хочу заключить небольшую сделку, выгодную для обоих сторон. Он, кстати, намного больше меня заинтересован. Так что все честно.

Самолет вырулил на взлётную полосу.

Мне очень нравятся эти ощущения, когда огромная махина, послушная пилоту, отрывается от земли.

– Тебе совсем не страшно лететь? – спросил Гай. – Самолёты же иногда падают. Или взрываются. Нет ощущения, что когда ступаешь на борт, от тебя уже ничего не зависит?

– Что-то в тебе я тоже страха не наблюдаю. Нет, мне совсем не страшно. Раньше, до Яна, наверное, было бы не по себе, но сейчас нет. Возможно, я теряю чувствительность.

– Это не так, – ответил Гай и одарил меня таким взглядом, что я отвернулась и покраснела.

Да уж, потеряешь с таким чувствительность. Когда он смотрит вот так, я думаю о его внимательных тёмно-зелёных глазах, о его мрачной ухмылке, о сильных мужских руках.

Интересно, о чём в этот момент думает он?

Свет в салоне немного приглушили, я устало закрыла глаза и очень быстро задремала.

Мне приснилось, что я иду по лесу. Солнце и изумрудная листва – больше ничего в том сне не было. Ни Яна, ни малейшей тревоги. Наоборот, было ощущение, что Ян очень далеко отсюда, дальше, чем можно себе представить.

Возможно, безмятежность этого сна была обманчивой. Я долго шла, пока впереди не показался просвет.

– Ева, просыпайся, посадка, – голос Гая помешал подойти ближе и увидеть, что скрывается за деревьями.

Классика жанра – открыв глаза, я обнаружила, что спала, положив голову Гаю на плечо, спасибо хоть, не обняла его во сне.

Было около семи утра, а Гай сказал, что нас ждут к девяти.

Я чувствовала себя невыспавшейся и все время зевала. Мне срочно нужно было выпить кофе, и я предложила Гаю сходить в небезызвестный фаст-фуд. Можно сколько угодно ругать тамошнюю еду, но нужно признать, что у них очень вкусный кофе, и плевать, из чего он сделан.