Ему нравились исключительно умные женщины. Но только в том случае, если они были ещё и красивы. Лёгкие победы ему не льстили, да и долгие ухаживания испытывать не приходилось. И не потому что ему постоянно везло. Нет. Ему изначально повезло родиться красивым и очень обаятельным. Да ещё и характером природа не обидела: добрый, щедрый, внимательный и искренний. Одним словом, идеал всей слабой половины человечества. Отца он никогда не видел и ничего о нём не знал. Детство и юность прошли с матерью. И именно поэтому он прекрасно знал, что хочет женщина и как с ней надо себя вести.

К моменту окончания института мать удивительно удачно вышла замуж, оставив Олегу прекрасную квартиру в подмосковье. К самостоятельности он был приучен с детства, поэтому приготовить еду и обслужить себя никакого труда не составляло. По распределению он попал в свой же город, на завод, в научно-исследовательскую лабораторию. Одним инженером с окладом в сто рублей в стране стало больше, но жаловаться было некому, да и бесполезно: так жили все. Связь с институтом он не прекратил: а где ещё можно было познакомиться с очередной красивой и умной девушкой?

Сегодня, в день восьмого марта, он был приглашён на вечеринку в общежитие, и именно поэтому тщательно привёл себя в порядок, долго выбирал подходящий свитер, который бы подчёркивал его мускулистый торс и цвет голубых глаз. Он вспомнил, как всегда это делала мать перед очередным свиданьем с будущем мужем и улыбнулся.

Общежитие гудело многоголосьем, звуками музыки, смехом и звоном посуды. Запахи стояли такие, что сразу же захотелось есть. Он и забыл, что с утра, кроме чая с бутербродом, ничего не ел. Олег остановился перед дверью, за которой его ждали, достал из портфеля четыре букета с мимозами, и вошёл в комнату.

– О, наконец-то! – заговорили все разом. – Только тебя и ждали! Девчонки, принимайте дорогого гостя! Холост, то есть, не женат. Инженер. И с цветами. А вы жаловались, что мы вам цветы не подарили. Вот, пожалуйста, и цветы у вас теперь есть. Давай, садись. Мы все уже голодные.

– Отлично, я, тоже, очень проголодался, – улыбнулся Олег, довольный такой тёплой встречей, – но я только девушек поздравлю, ладно?

Он раздавал букеты и внимательно вглядывался в глаза каждой из четырёх девушек, прислушиваясь к своим ощущениям и ожидая увидеть перед глазами ту искру, которая возникает обычно при знакомстве с очередной возлюбленной.

– Лера, – спокойно и уверенно сказала одна из девушек, и так же долго посмотрела ему в глаза.

Это была не искра. Это была шаровая молния, которая появилась в комнате, покружилась над каждым из присутствующих, остановилась перед Олегом и исчезла. Растворилась. В нём. И никто ничего не заметил. Как, впрочем, и всегда. Это была его тайна, о которой не знала даже мать. С самого детства любое знакомство, которое перерастало в дружбу или в любовные отношения в дальнейшем, сопровождалось появлением искры перед глазами. Первое время его это пугало, но потом он к этому привык, считая, что природа наделила его неизученной доселе возможностью определять, кто из новых знакомых действительно необходим ему в жизни. Может поэтому он и стал физиком. Но шаровая молния… Такое явление он наблюдал впервые.

Лера сидела напротив, спокойно ела, пила красное вино, с кем-то беседовала, иногда скупо улыбалась и создавалось впечатление, что окружающий мир принадлежит только ей и в нём очень комфортно и безопасно, и этот мир давно ею завоёван и подчинён. В каждом движении и жесте было столько женственности, плавности и грации, а глаза необыкновенно зелёного цвета на узком смуглом лице смотрели так величественно, что невольно создавалось впечатление не иначе, как о королевском происхождении новой знакомой.

– Давайте выпьем за женщин, – предложил тост Олег и посмотрел на Леру взглядом, который действовал безотказно на всех девушек. – Не просто за женщин, а за женщин-Королев!

– Ура, за нас, за королев! – воскликнули все девушки, кроме Леры. Та спокойно сделала один глоток вина, усмехнулась и снисходительно посмотрела на Олега.

– Лера, у вас глаза необыкновенного цвета… Впервые вижу такие. Вы инопланетянка? – задал Олег свой традиционный вопрос, который, и он об этом знал, покорял всех женщин без исключения. Этот вопрос всегда смущал их, и они не знали, что ответить. Ведь это был такой мощный комплимент.

– Да, – спокойно ответила девушка. – Инопланетянка. А с какой планеты, не скажу. Сами догадайтесь.

– Наверно, с той, где летают шаровые молнии и гремит гром? – спросил Олег.

– На моей планете царит любовь и гармония. И нет лицемерия, убогости и лжи, – ответила Лера.

– Ух, тогда это точно в другой галактике, – ответил Олег. – Мне не долететь. Или, может, возьмёте меня с собой?

– Могла бы, но не возьму. Все места заняты.

– И никакой надежды? – включился в игру Олег.

– Надежда – это ложь во спасение. Вас нужно спасать? – насмешливо спросила Лера.

– Надежда – это желание счастья, успеха, благополучия, если хотите, – ответил Олег. – Зачем же от этого спасать? Я к этому стремлюсь. Хочу, да и люблю быть счастливым. А вы? Вы счастливы?

– Этот разговор совершенно ни к месту, – раздражённо ответила Лера. – О счастье не говорят. Его чувствуют. Или не чувствуют.

– Я буду просто счастлив, и я это чувствую, – Олег замялся, подбирая слова, и такое с ним было впервые. – Если вы согласитесь сходить со мной на свидание.

– Нет. Это исключено, – сказала Лера, и поднялась из-за стола. – Мне пора. Прощайте.

– Нет, нет, нет, – Олег поднялся следом за Лерой. – Разрешите вас проводить. И даже не отпирайтесь. Я не могу в столь позднее время позволить юной девушке, да ещё и 8-го марта, одной добираться домой.

– Кажется, я попала в галантный век, – серьёзно произнесла Лера. – Я позволю.

–*-*-

И она позволила. Позволила проводить до подъезда, ни сказав при этом ни одного слова.

– Надеюсь, вы передумаете, и мы встретимся. В субботу или в воскресенье, – предложил Олег.

– Это исключено, – ответила девушка. – Я уезжаю в Питер. К любимому. Можете оставить попытку ухаживать за мной. Я же сказала, что место занято. Прощайте.

– Вот как?! – воскликнул Олег. – А почему не он в Москву? Какая-то странная у вас любовь. Да и в праздничный день он не с вами.

– Не вам судить, – отрезала Лера и быстро вошла в подъезд.

-**-

Как же неприятно заходить в пустую квартиру. Неприятно и противоестественно. Она оглушает тебя тишиной и одиночеством. Хочется услышать голос любимого человека, хочется, чтобы тебя ждали, хочется тепла и любви близких и родных людей. Ты ходишь по комнатам, вздрагивая от каждого шороха, заглядываешь во все уголки, в надежде увидеть кого-то, хотя абсолютно точно знаешь, что никого нет и ты никого не найдёшь. Ты удивляешься и пугаешься этой пустоты, смиряешься с ней и надеешься, что это временно, что скоро всё изменится. Надо только подождать. И ты не будешь одна. И тебя окликнет голос любимого и родного человека. Или откроется дверь. И войдёт тот, кому ты очень нужна. Кто нужен тебе. И станет тепло и уютно. Как тогда, в Питере. Когда она поняла, что влюбилась. И ведь совсем недавно, ещё год назад, она представляла, что Леонид переедет к ней. В Москву. И они будут счастливы. И он этого хотел. Они ждали, когда отец достроит загородный дом. Дом был готов. Отец переехал. А она осталась одна.

Лера прошла в свою комнату и опустилась на кровать. Рыданья душили её. Нет ничего ужаснее одиночества. Одиночество, которое она испытывает с тех самых пор, как мать… Мать… Как такое могло произойти, что у неё с этой женщиной совершенно не получается найти общий язык? Особенно с тех пор, как мать увлеклась философией. Да это даже философией нельзя было назвать. В «Сообществе людей будущего» не изучали Канта или Ницше, не преподавали философию древних греков, но обещали сделать из всех присутствующих на лекциях сверхчеловека, способного добиться невероятных успехов в жизни.