– Ваше Высокопреосвященство,… вот та о ком я вам говорил… – незамедлительно представил свою воспитанницу Жорж.

– Да, де Руа, спасибо,… я вижу просто поразительное сходство,… ты дитя так похожа на свою мать… – как-то по-особенному совсем уж мягко молвил кардинал, обращаясь к Дарин. И тут же стало ясно, он еле сдерживает свои эмоции. Как нестранно Дарин нисколько не растерялась и неожиданно спросила.

– А вы что, были знакомы с моей матерью?… – Ришелье от столь резкого вопроса лишь слегка улыбнулся, он, словно ждал его.

– О да,… ведь она приходится мне двоюродной племянницей,… да и с твоим отцом, герцогом Шиппари я тоже знаком,… в своё время это я их познакомил. Но об этом после,… а сейчас у нас есть более важные дела. Надеюсь, де Руа объяснил тебе дитя, что вам предстоит сделать?… – размеренно спросил кардинал и посмотрел на Жоржа, а тот, услышав об именитом родстве кардинала и Дарин, на миг потерял дар речи и только кивал головой, мол, было такое, говорил, рассказывал. Но тут ему на выручку пришла Дарин.

– Да, Ваше Высокопреосвященство,… я всё знаю, и мне прекрасно известно, что нам предстоит сделать,… прежде всего, надо найти мой детский медальон в покоях маркизы,… и уже потом, заполучив его, отбыть в Шотландию… – по-военному быстро и чётко ответила она.

– Всё правильно дитя моё,… и более того в дополнение вы возьмёте с собой ещё и ту недовышитую твою пеленку,… Мадлен сразу узнает её,… а вместе с медальоном она станет неопровержимым доказательством вины графа Верну. Когда же герцог и герцогиня на официальном уровне признают тебя своей дочерью, ты моментально превратишься в смертельную угрозу для графа Верну!… А потому, чтоб ты не успела стать угрозой, он будет всячески мешать вам, добраться до Эдинбурга!… Так что будьте очень осторожны в пути!… Ну а сейчас вам надо, во что бы то ни стало добыть медальон,… но только вот незадача,… ни маркизы, ни её сына сейчас нет на балу!… Юный маркиз приболел, и они остались в своих покоях,… как же вы теперь проникните туда, если они там,… нетрудно ли вам будет это сделать?… – как человек вполне искушённый в подобных делах, лукаво спросил Ришелье.

– Да вы не беспокойтесь, Ваше Высокопреосвященство, предоставьте это мне,… я уж как-нибудь сама разберусь с этим, недаром же во мне течёт и чуточку вашей крови!… Вы нам только покажите дорогу к апартаментам маркизы, и всё будет сделано… – совершенно осмелев от известия о своём родстве с кардиналом, уверенно потребовала Дарин.

– С удовольствием, дитя моё,… сейчас же вам всё и объясню,… а вы де Руа, после того как закончите поиски медальона не забудьте ещё раз подойти ко мне,… до конца бала я успею сделать вам все необходимые бумаги, чтобы вы могли беспрепятственно добраться до Британских островов,… заберёте их!… И ещё,… я подготовлю деловое послание к герцогу, в коем всё подробно ему отпишу. А сейчас смотрите, как вы пройдёте… – спокойно произнёс кардинал, и чуть отстранившись в сторону осторожно, чтоб никто не обратил на них внимания, пояснил, как пройти в апартаменты маркизы. И едва кардинал закончил объяснять, как Жорж и Дарин моментально устремились по коридорам дворца в крыло, где находились покои маркизы. Кардинал же неспешно вернулся к королевскому трону, где король заканчивал доедать свой кусок праздничного торта. Верну стоял рядом и своим сверлящим взглядом был готов насквозь пробуравить подошедшего кардинала.

– Не хотите ли кусочек, Ваше Высокопреосвященство?… – ехидно спросил он, указывая на сочный край торта.

– О нет граф, ешьте его сами,… и постарайтесь получить от этого как можно больше удовольствия, а то ведь может оказаться, что это будет ваш последний кусок, уж больно много вы едите сладкого… – иронично улыбнувшись, с налётом сарказма, ответил Ришелье. И этим вызвал лёгкий смешок короля, тогда как граф Верну от такого ответа резко передёрнулся и напрягся, ведь он превосходно понимал, чем грозят такие шуточки кардинала. Граф минуту назад сам своими глазами видел, с кем разговаривал Ришелье и, разумеется, сразу узнал старого служаку, мушкетёра де Руа.

Не скрылась от его внимания и юная спутница Жоржа. Вот именно её-то появление и вызвало у графа столь сильное потрясение. Его колотило мелкой дрожью, лицо покрылось пунцовыми пятнами, а стремительный поток тревожных мыслей взбудоражил весь его рассудок. Смутные догадки кем могла быть эта молодая особа, и что её объединяет с шевалье де Руа, сводили графа с ума. Верну перебирал в голове все свои прошлые дела, где он хоть как-то мог пересечься с этим мушкетёром. И вдруг одна тоненькая ниточка размышлений связала его с герцогом Шиппари и, тут же перекинула мостик к маленькой похищенной девочке.

– Ну, неужели это она!… да как же это?… нет, не может быть!… Цыгане же говорили, что она, осталась в поле одна и погибла,… а что если нет?… а что если цыгане соврали чтоб спасти свои шкуры?… ах, жаль я доверился этому олуху Саиду, нужно было самому всё проверить. О, чёрт,… а золотой медальон, что храниться у маркизы,… это же тот самый медальон, что мне тогда принес Саид от цыган в доказательство гибели девчонки!… Ах ты, дьявол,… я чуть не забыл о нём,… но там же ещё и те письма от моего сводного братца к маркизе,… нужно скорее проверить их сохранность, и сделать это надо прямо сейчас!… Ну а если выяснится, что этот мушкетёр и девчонка представляют явную угрозу, то их следует немедленно уничтожить… – проклиная своего слугу Саида за его нерадивость, с бешеной скоростью анализировал сложившуюся ситуацию граф, и при этом тут же замышлял новое коварство.

– Ваше Величество дозвольте увезти остатки торта, чтобы вы могли спокойно продолжать бал?… – нервно кривясь, обратился он к королю, и подобострастно склонив голову, расплылся в хилой улыбке.

– Да граф, пожалуйста,… везите,… мы уже закончили!… Бал продолжается, господа!… – вскликнул король и, взмахнув платком, дал знак церемониймейстеру. Вмиг зазвучала музыка, гости оживились, а Верну быстро вручив слугам, остатки торта покинул зал.

– Ну, вот ты и попался, итальянский лис… – лукаво усмехаясь, прошептал кардинал, провожая графа взглядом. Меж тем бал набирал силу, кавалеры ангажировали дам, звучала бравурная музыка.

А в это время, Жорж с Дарин, преодолев вереницу коридоров дворца, оказались в его левом крыле, в апартаментах маркизы, где их ожидал сюрприз. Едва Жорж прикоснулся к двери, ведущей в покои, как она сама отворилась, и им навстречу выскочил взъерошенный Лео. От столь резкой встречи все застыли в оцепенении, и лишь окрик маркизы из глубины апартаментов, вывел их из ступора.

– Лео постой, погоди,… я же тебе сказала, не смей никуда ходить,… ты ещё болен… – всё также мелодично, но требовательно прозвучал её голос. И этот легко узнаваемый тембр вмиг произвёл на Жоржа прежнее умиляюще-завораживающие действие. Ещё не видя саму хозяйку прелестного голоска, он уже весь расплылся в рассеянной улыбке, и спешно подкрутив усы, приготовился увидеть маркизу. В ту же секунду пришедший в себя Лео, вдруг осознав, что перед ним не видение и не сон, как ему сначала показалось, а настоящая явь, нервно схватил Дарин за руку и, увлекая её за собой, попятился назад, чуть ли не силой втаскивая в покои.

– Дарин!… ты здесь!?… не может быть!… это правда ты!?… Твоё прекрасное имя я запомнил сразу, ещё тогда, в ту нашу встречу,… какой же я глупец, что так быстро уехал!… А я ведь прямо сейчас хотел идти искать тебя!… не мог выдержать разлуки,… а ты здесь,… сама пришла,… какая приятная неожиданность! Мне так много надо тебе сказать,… идём скорее,… я представлю тебя матушке!… А вы шевалье,… что же вы там стоите?… проходите,… прошу вас!… Матушка!… смотри, кто к нам пожаловал!… – добродушно улыбаясь, восторженно вскрикнул Лео. Лицо его сияло и источало счастье. Ещё секунду назад, оно, мертвенно-серое, искажённое страшной маской душевных переживаний и страданий, теперь вмиг преобразилось, порозовело и приобрело здоровый вид, что сильно удивило Дарин.