А просто это было по той причине, что дворец уже имелся. Святополк строил его последние несколько лет, собирая по камешку, лично проверяя каждый гвоздь, каждый стык, каждое бревно. Строил он его исключительно для себя, но Громослав подумал, а почему бы и не присоединить сей шедевр зодчества к казне. Ведь в случае, если Святополк победит во всех поединках и станет мужем Веселины, то его дворец так и так станет частью общего имущества молодых. А если же проиграет… ха!.. тогда дворец можно прибрать к рукам, как приз второго тура. Хитро? Хитро!

И пока Святополк расхаживал по своему новому жилищу, представляя, как прекрасно он тут будет проводить время, и указывал мастерам на последние недоработки, Громослав лишь похихикивал, сидя в своем дворце и наблюдая за деятельностью потенциального зятя с помощью слуг и агентов, ежечасно доставлявших докладные записки.

Царь вообще неплохо заработал на выдачи родной дочери замуж. Прибыльная это оказалась затея. Было бы больше дочерей, хоть каждый год устраивай подобное. Ну а то — семь претендентов принесли семь тысяч золотых, по итогам первого тура в казне прибавилось целых пять перьев жар-птицы, каждая из которых стоит о-о-о-чень дорого. И дело даже не в деньгах, просто перья обладали одним неимоверно ценным качеством — обладатель пера был защищен от любого огня. Хоть в горящую избу войди, ничего тебе не сделается.

А Кудр — боярский сынок, урод-уродом, но удружил крупно! Притащил в подарок птенца жар-птицы! Поистине царский подарок, надо бы к нему тоже присмотреться. Если не в женихи, то в первый боярский круг пустить. Умный тип, судя по всему, и хитрый.

Ну да, всему свое время… а пока Громослав развернул очередной берестяной пергамент, и начал читать:

«Два часа до полудня. Наблюдаемый получил десять ростовых расписных ваз и теперь думает, как их сподручнее расставить…»

— Отлично! — негромко сказал царь. — Пусть старается, добрый молодец! А мы найдем его стараниям правильное применение. На то мы и царь! Аз есмь!..

* * *

Мистер Винстон, тем временем, тоже вел строительные работы, правда, шли они на левом берегу Иволги.

Уже были намечены будущие коровники, дома для «коровьих парней», хозяйский дом — из цельных стволов дерева, в три этажа.

С утра до вечера туда-сюда сновали поставщики, рабочие, товары. Стучали молотки, свистели пилы, громко ругались подрядчики.

Ранчо росло не по дням, а по часам. И совсем скоро сюда должны были пригнать стадо в пятьсот голов, а потом еще столько же.

Земли в Тридевятоземелье были богатые, травы высокие и сочные, коровам и быкам тут будет вольготно.

А мистер Винстон надеялся на всем этом изрядно разбогатеть.

Ему, наверное, единственному не было ни малейшего дела до претендентов на цареву дочь и данным им испытаниям.

Его интересовали исключительно деньги. В этом он весьма схож был с царем Громославом. Наверное, именно поэтому они так легко нашли общий язык.

* * *

Сиятельному младшему принцу Ара-Ара-Авии, наихрабрейшему воину песков, Джафару ибн Каиду пришлось одновременно и тяжелее, и проще других.

Его царь Громослав отправил ни много, ни мало, а разыскать награбленные сокровища любимчика простонародья, лесного татя Стеньки.

Стенька грабил богатых, но бедным ничего не раздавал, и все же был популярен. Потому как сам факт того, что и у богатых можно отнять кусок пирога, уже радовал народ. Стеньку любили, ему помогали все от мала, до велика, несмотря на суровые последствия, ожидавшие таких помощников…

А грабил Стенька с размахом. Он собрал в лесах целую армию головорезов и смело нападал, как на караваны с многочисленной охраной, так и отдельные повозки. Ему было все равно. Он любил сам процесс.

Когда с криками, свистом, лихорадочно подгоняя лошадей, вылетаешь из леса со своими бравыми чубатыми парнями, с саблями наголо, и мчишь, мчишь, мчишь, не зная, ожидает ли тебя победа или лютая смерть.

Ох и зол был Громослав на Стеньку. Он много раз объявлял на него охоту, предлагал огромную награду, вывешивал ОБЫВЛЕНИЯ с его физиономией чуть не на каждом столбе.

Бесполезно! Стенька был неуловим, как ветер в степи, и так же быстр.

Вот только не учел он одну вещь — нужно с умом выбирать соратников. Тут то и крылся план Джафара, который тот воплотил в жизнь.

Ходили слухи, что Стенька до неприличия жаден, и почти весь хабар забирает себе, а после прячет все по сундукам в только ему известном месте. Его ближний круг, состоящий из десятка сорвиголов, готовых пойти за ним в огонь и в воду, надежно защищал Стеньку от возмущения прочих членов братства.

Вот только всегда найдутся люди, которые будут недовольны.

Этим-то Джафар и воспользовался. Разослав во все стороны своих слуг, со строгим наказом искать всех, кто жалуется на Стеньку, уже через пару дней Джафар получил первые результаты.

Сначала принцу привели двоих ободрышей, которые выдали ему тайну текущего расположения лагеря, получив за эти сведения по серебряной монете.

Потом, еще через день, заслав в лагерь Стеньки подготовленных слуг, он уже имел разговор с одним из вышестоящих командиров, который за пять золотых назвал имя бабы, у которой ночует один из головорезов ближнего круга.

А на следующее утро он уже пытал чубатого сорвиголову, который ничего не хотел говорить ровно до тех пор, пока не привели его девку. Тогда-то он все и выложил, и про ночные Стенькины походы в горы в одиночку, но с мешками, набитыми золотом, и про его неистовую жадность до денег, и про многое другое.

Убили обоих, без сожаления, но и без страсти. И чубатого, и его девку. Просто потому, что так было надо. Иначе, донесли бы Стеньке, раскрыли бы планы. Плохо.

Дальше — проще. Взять с собой лучших из лучших, устроить засаду и ждать.

Три дня и три ночи просидел Джафар в засаде, и, наконец, дождался.

Десять всадников неслись в сторону гор, то были Стенька и его девять оставшихся близких. И ровно столько же слуг было у Джафара.

Вылетели навстречу, и без лишних слов приступили к делу. Но немного просчитались, люди Стеньки выхватили луки и посшибали сразу троих, еще не успев вступить в рукопашную.

Пришлось младшему принцу показать все, на что он способен. Его сабля летала вверх и вниз без устали*, но когда бой закончился, оказалось, что погибли все до единого, кроме самого Джафара и Стеньки, но тот уже успел скрыться в лесу пред горами, а найти его там — дело сложное.

*Этот-то момент и видел Игги на тарелочке.

Но принц не отчаялся. Он пошел по следам, и ему повезло. След был кровав.

Стенька успел добраться до своей тайной пещеры, но совсем чуть-чуть не успел укрыться в ней.

Джафар настиг его в последний момент, убедился, что вход открыт, а внутри россыпью лежат мешки, стоят сундуки, валяются торбы, в которых виднеется золото и драгоценные камни. Тут же грудой свалены шкуры, меха, отрезы тканей.

Принц поднял саблю.

— Стой, человек! — вытянул вперед руки Стенька. — Это не единственная моя пещера!

Клинок рассек воздух, а потом и плоть.

Голова разбойника покатилась по камням вниз по склону.

Джафару не нужны были иные пещеры, ему вообще не нужны были сокровища лесного татя.

Хотя… он зашел в пещеру, взял в пригоршню монеты из первого же сундука, потом открыл другой — там лежали самоцветы.

— А так ли интересна мне вся эта игра? — вслух произнес младший принц. — Свои силы я уже проверил, и я силен! Воля моя не знает границ, мои желания обретают плоть! А денег здесь столько, что на них можно построить целый город! Решено, мои пустыни ждут меня!..

Уже на следующий день несколько аляписто украшенных подвод явно иноземного происхождения*, с ведущими их слугами в тюрбанах, прибыли к горам.

*Ввоз карет и повозок из-за границы был запрещен строжайшим указом, а в Тридевятозмелье подобных не производили.