Пока Кудр мечтал о возмездии, Дубыня подготовил караван к отправлению. Игги умылся, позавтракал, чем боги послали, и занял свое место в телеге с батискафом. Дубыня правил повозкой, а вот Кудр скинул всю сбрую в повозку, и ехал верхом, но налегке.

Лошади были отдохнувшие и свежие, солнце все так же приветливо светило, и дорога стелилась под копытами лошадей.

Идеальное путешествие!

К обеду Джубе захотелось уточнить маршрут у местных. Он ориентировался по картам, нарисованным от руки легендарным путешественником и покорителем вершин, Фердинандом Селедкиным*. Вот только картам было довольно много лет, и требовалось проверить их актуальность.

*Говорят, Фердинанд обошел все горы по кругу три раза, поднялся на каждую вершину, спускался в самые глубокие проемы. А потом катанием на деревянной доске по склонам, и однажды разогнался так быстро, что обогнал скорость восприятия — саму важную из скоростей, и скрылся в иных вселенных.

Поэтому свернули в первую попавшуюся на пути деревню.

К тому времени Кудр изнемог. За полтора дня, проведенных в седле, он утомился, как никогда прежде в жизни. Он проклял все, от отца до Веселины и собственных амбиций. И Игги, добрая душа, разрешил ему править повозкой, привязав коня в поводу, а Дубыня скрылся внутри, решив провести точную инвентаризацию имеющихся баранок и прочего съестного.

Так и въехали в деревню. Впереди на телеге с аппаратом Игги, за ним следом Кудр на повозке, Дубыня внутри, и конь привязанный позади.

И, конечно, Ворон, который то уносился куда-то вперед, словно разведывая дорогу, то возвращался обратно, снижаясь до самой земли, выписывая неимоверные пируэты, чтобы потом поднырнуть под руку Джубе, который, знай, поглаживал красивые перья, да приговаривал:

— Хорошая птица, умная птица, добрая птица, ласковая птица…

Караван заехал в деревню, но никто их не встретил: ни собачий лай, ни вездесущая детвора, ни старики, сидевшие обычно на лавках рядом с домами. Пустота и тишина.

Это было странно и подозрительно.

Джуба, знавший, что в каждой деревне есть место общего сбора, двинул телегу туда, а за телегой потянулись и повозка, и конь.

И практически сразу Игги услышал гул толпы, нараставший по мере приближения к центральной площади.

Там явно происходило нечто интересное, и Джуба поспешил узнать, что именно.

Глава тринадцатая. СОБЫТИЯ, ПРОИЗОШЕДШИЕ ПО ДОРОГЕ К МОРЮ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Несмазанные оси телег отчаянно скрипели, повозки переваливалась с камня на камень, но к цели все же приближали.

Проехав прямо, направо, налево и еще раз направо, кавалькада достигла центральной площади, которая, конечно, и близко не могла сравниться с велиградской, но была обширна и вмещала всех желающих поглазеть на зрелище.

А зрелище было то еще.

Прохода для телег дальше не было. Поэтому, оставив их позади, Джуба быстро и активно начал проталкиваться вперед сквозь толпу, окружающую самый центр площади. Он, не стесняясь, пользовался локтями, некоторых особо ретивых попросту откидывал в сторону, пару раз зарядил в рожу самым недовольным, и вскоре вышел в первые ряды.

Хорошо Ворону, он летал сверху, наблюдал, а потом уселся на крышу одного из домов и замер.

В центре площади стоял помост, застланный соломой. Это и была импровизированная арена. Сделано все было просто, но со вкусом: по углам вбиты в землю четыре дубовых крепких бревна, соединенные между собой тонкими березками.

Джуба тут же сообразил, куда они попали, и почему все местные жители побросали свои дела и явились на площадь — такое зрелище бывает не часто!

Бои!

На жизнь, не на смерть. Между всеми желающими из местных, кто считал, что может сравниться силами с прославленными бойцами, и прибывшими силачами — мастерами своего дела.

Было их пятеро, силачей и мастеров, и ездили они от деревни к деревне, от города к городу, от страны к стране, дабы помериться с силами с любым, кто способен бросить вызов. Ежели таких не находилось, они устраивали меж собой показательные бои на потеху публике и себе на радость. За годы гастролей силачи устали показывать силу, и лучшим времяпрепровождением для них являлся спокойный вечер, без драк и происшествий.

К моменту, когда Игги протиснулся в первый ряд, большая часть представления уже завершилась. Как раз в этот момент один из приезжих силачей уронил на землю главного местного дебошира и хулигана Сбыню и равнодушно заламывал ему руку на изгиб, ожидая, пока Сбыня не сдастся.

Но в том неожиданно взыграла гордость, он терпел и молчал… ровно до того момента, пока не раздался громкий хруст, и не показалась на всеобщее обозрение белая локтевая кость.

Вот тут Сбыня закричал, даже заорал, и народ начал хлопать в ладоши. Во-первых, одобряя умения мастера-борца, а во-вторых, радуясь, что Сбыня на долгое время выбыл из активной жизни, уж больно он всем надоел за последнее время.

Бои шли, конечно, на деньги.

Несколько серебряных монет за бой — это немного, но особо отличившимся бойцам благодарные зрители накидывали еще и еще.

Вот и сейчас, радуясь за поражение Сбыни, приезжий богатырь насобирал изрядное количество монет.

— Кто еще желает сразиться за титул чемпиона всех земель и городов с непобедимой командой мастера Оггра? — на всю площадь заорал карлик-распорядитель, одетый в черный фрак, цилиндр и клетчатые штаны. Джуба сразу его и не приметил, пока тот не начал голосить. — Ставлю на кон целый золотой против ваших десяти серебряных, что никто не совладает с нашими чемпионами!

Джуба подумал, почему бы и нет, и шагнул вперед.

— У меня есть боец! — сообщил он негромко, но его слова тут же понеслись по толпе дальше и дальше. — Ставлю на него… хм… сто серебряных монет!

Народ на площади заволновался и начал перешептываться, обсуждая Игги и его внешний вид, благо, хоть, тонкая кольчуга не выделялась под одеждой.

Карлик подскочил к Джубе близко-близко, но все же держась на некотором расстоянии, осмотрел его с ног до головы, чуть не обнюхав — Игги выглядел… опасным, и только потом подозрительно спросил:

— Сам, что ли, драться будешь?

— Ты тупой, недоросль? — спокойно поинтересовался Игги, вызвав этим вопросом смех вокруг. — Я же сказал четко и ясно: у меня есть боец! Да вот же он!

К рингу как раз в этот момент протолкался ничего не подозревающий Кудр во всей красе. Зрители тут же оценили его узкие плечи, огромный нос, прыщи, тонкие ручки и ножки. Со всех сторон доносились смешки, которые перерастали в гогот, сначала негромкий, потом вполголоса, а затем все вокруг начали ржать, аки кони.

— Это твой боец? — карлик тоже не понимал. — И на него ты ставишь сто серебряных монет?

Кудр в этот момент громко икнул, не привычный к подобному массовому вниманию. Народ заржал еще громче, а Игги подтвердил:

— Это мой боец, сто монет на него!

— Принято! — карлик понял, что тут можно заработать, и тут же плюнул на ладонь и хлопнул ладонями с Джубой.

Тот улыбнулся во все зубы и, повернувшись к Кудру, коротко сказал:

— Готовься, сейчас будешь драться!

Боярыч, не ожидавший подвоха, опешил. Он посмотрел на Игги, на ринг, на карлика, на толпу, опять на Игги. Тот все так же широко скалился и разводил руками, мол, так уж вышло, не обессудь.

— Я не буду драться! Ты должен драться за меня! Таков был уговор! За то деньги плачены!

— То в подвигах, прописанных от царя-батюшки, — пояснил ему Джуба, — а тут другая история, тут надо показать всем, кто ты есть такой на этом свете…

— Я не буду…

Игги схватил его за грудки, приподнял и прошипел прямо в лицо:

— Быстро! Считаю до трех, потом убью! Один…

Этого хватило. Боярыч, словно обезумевший, сорвал с себя все лишнее, оставшись только в рубахе и портках, и залез на ринг. С другой стороны его уже ожидал победитель прошлой схватки, силач и борец, несравненный Говен, мастер кулачного боя.