Брак, дети? Вряд ли, отбросил он эту перспективу. Брак это вечное совместное ведение быта и иногда, нерегулярно, праздник физиологии. Трепет – редкий гость в браке. Какой трепет? То болезнь, то финансовые потуги, то вообще атас – нашествие родственников. А дети? Бесцеремонно входят в спальню, боятся спать без родителей, температурят, без пригляда не оставишь. Пока не подросли, трепыхание невозможно, ибо невозможно глубинно расслабиться.
Эмоции улетучиваются со временем, в сухом остатке остаются цифры. Квинтэссенция любви и брака – арифметика. Как давно исполняли супружеский долг? (Разве слитие воедино обязанность, то есть принуждение, разве не наслаждение?). Сколько раз за ночь встаешь к ребенку? В котором часу подъем, чтобы приготовить завтрак для всех? Сколько из заработанного тратишь на семью, сколько на себя и третьего лишнего? Цифры не абстракции, кроме календаря и веса, они материализуются в деньги. Деньги – триггер разлада большинства пар.
Не пойдет на повторный брак, думал он поначалу. Судя по возрасту, если есть у женщины отпрыск, то маленький, вряд ли их два. Мужчина ранее разделял мнение, всего лишь раз цветут сады в душе у нас. Теперь уверовал, весна на экваторе жизни с нечаянными взлетами страсти может случиться. Это происходит, когда ты раздавлен предыдущими отношениями, но жить дальше надо. Нужен стимулятор жажды жизни.
Мужчина знал наверняка, нет у нее мужа, детей. Накануне знакомства с женщиной он изрядно напился, отмечал первую зарплату на новом рабочем месте, проснулся от нестерпимого сушняка во рту. Опустошил пиво, которым предусмотрительно запасся, оно не помогло. Пиво отпустил звон в голове, сушняк остался. Завтра на работу, он – свежий кадр, за ним зрит начальство, подчиненные. Надо срочно выводить похмелье, чтобы быть прозрачным, как стёклышко, завтра. Требовались огурцы или арбуз утилизировать токсины. Мужчина надумал съездить на рынок. За руль не сел, сел в полупустую маршрутку. Пассажиров в маршрутке было мало.
Все дороги ведут в Рим; в этом городке – на рынок. На одной из остановок на пустующее сиденье впереди него заняла женщина. Он невольно обратил внимание на пассажирку, было за что. Экзотка, дал ей прозвище мужчина. Вырядилась в просторную рубаху с накладными карманами, карманчиками. Натянула до бровей панаму с большим козырьком в колониальном стиле. Темными очками скрыла пол лица. На улице жара, а женщина в перчатках. Экипировалась для сафари в близлежащей пустыне.
Оценил экипировку и пьяный мужик, сидевший перпендикулярно к ней:
– Ты, что, в воскресенье, в самое пекло, на рынок собралась? Ты же не работаешь, могла бы поехала в такой день, пораньше. – Женщина демонстративно ухмыльнулась. Мужик оценил реакцию. – Хочешь сказать работаешь? – Не работаешь! 100 процентов. – Женщина фыркнула. – Зачем мучаешь себя? Дома семеро по лавкам не плачут, мужа нет.
– Это у меня на лбу написано? – Ответила панама, вербально, вполне дружелюбно.
– Я – рентген, женщин вижу насквозь, поэтому пью. Возвращайся домой.
– После рынка сразу домой, – подвела черту диалогу с выпивохой пассажирка.
Транспорт спешно выплевывает пассажиров у рынка. Столпотворение машин, людей мешает водителям высаживать ездоков осторожно. Два потока торопятся на противоположную сторону, сталкиваются лбами. Реактивные бесцеремонно обгоняют медлительных, тем более, вот-вот загорится красный, хотя у рынка не только самый многолюдный пешеходный переход в городе, но и самый долгий по времени смены огней светофор.
Мужчина пошёл к выходу из маршрутного автобуса сзади женщины в панаме. У дверей толпа желающих занять освободившиеся места в автобусе, ногу подставить некуда. Кто-то женщину толкнул, надо полагать, нечаянно, как только она спустила ногу на асфальт. Оседая на одну ногу, Экзотка не могла подтянуть вторую, застрявшую на ступени входа в автобус. Мужчина длинным махом перенес свою ногу через её ногу и удачно приземлился на брусчатку. Тем временем народ «заботливо» расступился вокруг оседающей на асфальт женщины. Мужчина был ближе всех, в некоторой степени знаком с ней, к тому же виноват, мог повременить, пока женщина не примет устойчивое положение. Он исправился, подставил руку. Женщина поднялась, опершись на его руку. Самостоятельно она почему-то идти не могла. «Виноват-с», – извинился мужчина, обхватил женщину за подмышки, потащил к скамье.
Обмякшая Экзотка, некрупная вроде, растеклась квашней, стала грузной, как мешок картошки. В обнимку пара дошла до скамьи. Мужчина усадил женщину на скамью. Не успел выдохнуть, женщина завалилась на бок. Он приподнял ее за подмышки, уложил на скамью, вытянув ноги, безвольные руки расположив вдоль тела. Осмотрелся, увидел киоск, сбегал за водой. Снял очки, стянул панаму, протер намоченной ладонью лицо. Женщина открыла глаза. Мужчина повертел бутыль в руке. Экзотка кивнула. Мужчина усадил её, дал попить.
– Солнечный удар? – Покачала опущенной головой женщина. Мужчина протянул панаму, очки. Она водружала их замедленными движениями. Лицо серое, бескровное, губы сжатые. – Скорую?
Женщина опять качнула головой. Медленно водрузила лодыжку на другое колено, расстегнула босоножку. Толстая подошва с мощным выпуклым рельефом по дну треснула в том месте, где начинается подъем стопы. Хорошо, что мужчина успел её подхватить. Легко подвернула бы стопу, тогда перелом был бы неминуем. Будучи специалистом по синтетическому каучуку, он быстро разглядел, что подошва из пористого полиуретана. Подобная гусеничная подошва может треснуть от мороза градусов ниже минус 20, в жару не должна. Явно была подсечка. Молодец, Экзотка, извернулась, чтоб не шмякнуться на асфальт. Женщина прикрыла ладонью лицо от беспардонных прохожих. Закрылась, приходила в себя. Это жест потом он будет видеть после атак их общего друга.
О закупках не могло быть и речи. Мужчина вернулся к киоску, купил еще минералку, выпил, вымыл лицо. Газировка взбодрила его. Надо было определяться с женщиной в панаме. Мужчина предложил ей вызвать такси. Женщина согласилась. Взяв за локоток, помог женщине подняться, дойти до троллейбусного кольца неподалеку, там было свободнее. Туда подъехало такси. Незнакомые мужчина и женщина погрузились в машину, молчали всю поездку. Мужчина подвёл женщину до подъезда. Дальше не сопровождал – женщина вежливо попрощалась.
Он вернулся в ожидавшее такси, поехал до своей хаты. Пустой дом, по ящику жвачка, не спалось, почитал. Принял холодный душ, повесил на окно мокрую простыню, завалился спать. Вечером поужинал яичницей, выпил бокал горячего зеленого чая, посмотрел плавание на олимпиаде, без проблем уснул. Маета мыслей открылась на следующий день.
Утром мужчина проснулся свежий как огурчик. В бодром тонусе поехал на завод. Работа спорилась, поэтому быстро закончилась. Дома, жуя бутерброд, осознал, что и вчера вечером, и сегодня днём он старательно отгонял воспоминание об особе, которую уложил на скамью. Когда он её усадил, она прикрыла лицо рукой. Ей было стыдно. За что? За то, что подурнело на ровном месте? Одна в гуще народа? Никто не суетился, кроме него?
Мужчина радовался потом, что женщина глобально одинокая. Человек, окруженный близкими, прикрыт ими. А тут гольно одинокая, выкопал он подходящее слово, когда узнал женщину лучше. Обрадовался, что конкурентов нет. Её трепыхание достанется лицезреть исключительно ему, а это дорогое удовольствие, эксклюзив. В конце концов, он и его друг имеют к процессу прямое отношение, поэтому заслужили визуальное и иное удовольствие, робко защищал себя от сглаза других мужчин он.
Возможно, разгадка в йоге. Экзотка призналась, что до недавнего занималась йогой. В городе найти клуб не проблема, в былые времена даже ездила на семинары в отпуск к продвинутым гуру. Главное в йоге, как и в любой другой активности, регулярный тренинг. Ей попался грамотный инструктор Ваня, потомственный йогоман, отец сорок лет в этой системе. Ваня не гонял в хвост и в гриву, работал на середняка: плавно входишь в асану, держишь две минуты, плавно выходишь; первая асана на сгиб, вторая на разгиб. Как результат нервы женщины вроде в узде. Дыхалка в порядке. Но как с гормонами, которые просятся наружу, бесят, вызывают зуд, заставляют потеть и заниматься непотребством? Женщины и мужчины изобретают суррогаты удовлетворения похотей, чтобы усмирить их могущую энергию, когда естественные формы гормонального баланса недоступны. Гормоны как бы ответ на глубинный запрос организма, потребителю йоги на среднем уровне неподвластный.
