— Всё, поехали, — улыбнулся ей в зеркале её муж.
Яна откинулась на спинку сиденья и мечтательно закрыла глаза.
…Был конец августа; настало время первого скрининга. Антон, когда узнал, что будущий отец может тоже присутствовать, строго-настрого приказал без него не ходить. Но ему пришлось уехать за два дня до УЗИ; сейчас он вернулся и стоит где-то в пробке. Звонил минут десять назад, узнать, какой кабинет.
… Она уже сидела у стола Юлии Николаевны, когда Антон, наконец, появился. Яна с облегчением вздохнула.
…- Ну что же, тут у нас парень, — невозмутимо сказала Юлия Николаевна, скользя глазами по монитору.
Яна и Антон, как зачарованные, смотрели на неё.
"Парень? У нас будет сын?", — пронеслось в голове у Яны.
— То есть, это уже определённо? Даже на достаточно раннем сроке? — спросил Антон.
Кивнув, Юлия Николаевна стала им что-то показывать и объяснять; они послушно смотрели, ничего не понимали на черно-белом мониторе. Одно Яна твёрдо знала: если Юлия Николаевна сказала "парень", значит, точно парень.
Доктор заполняла какие-то документы в компьютере, а они ждали. Антон задавал Юлии Николаевне вопросы по поводу питания, физических нагрузок, работы, кесарева… Яна молчала, словно боясь отвлечься от переполнявшего её счастья. Но следующий вопрос Антона заставил её вернуться к реальности.
— Доктор, а есть какие-то противопоказания?
— В основном, общеизвестные, — отозвалась Юлия Николаевна. — Тяжёлые физические и эмоциональные нагрузки, ряд медикаментов, переутомление.
— Что касается ограничений конкретно для вас, — невозмутимо продолжала Юлия Николаевна, быстро посмотрев на Антона и вернувшись глазами к монитору. — То их пока нет как таковых. Они вступят в силу с двадцать восьмой недели, это третий триместр. Но мы ещё увидимся до того времени, я успею вас предупредить.
Антон несколько секунд молчал и хлопал глазами. Яне было даже забавно смотреть на его растерянную физиономию. Но вдруг он расхохотался:
— Спасибо, доктор! — сквозь смех проговорил Антон. — Вы буквально вдохнули в меня жизнь… на ближайшие три с половиной месяца.
Улыбнувшись, Юлия Николаевна бросила быстрый взгляд на возмущенную Яну.
…- Что за цирк вы там устроили? — прошипела Яна, когда они покинули кабинет и шли по коридору к лестнице.
Антон, быстро глянув по сторонам, прижал Яну к себе и поцеловал. Она сразу перестала сердиться.
— Я соскучился, — прошептал он, проведя пальцами по её щеке.
— Оно и видно, — улыбнулась Яна.
В машине, вдруг что-то вспомнив, Яна рассмеялась:
— Представляешь, сегодня приходила Анна Андреевна. Она моментально заметила и кольцо на моём пальце, и моё "интересное положение". Прямо так и сказала. И спросила у Ахматова, почему он ей до сих пор ничего не говорил.
— Уверен, он ничего и не замечал, потому не говорил, — улыбнулся Антон, взял руку Яны и пристроил на своё колено.
— Конечно. Я все документы о смене фамилии сама сдала в отдел кадров, откуда ему знать? А живот он долго бы ещё не заметил.
— И как он?
— Расстроился. Анна Андреевна сказала ему, что он старый дурак, и приказала за меня радоваться. Он было начал, но потом сообразил, что я уйду в декрет прямо перед зимней сессией, и снова пригорюнился. Придётся, видимо, мне до конца сессии доработать.
— Ещё чего, даже не надейся, — моментально отозвался Антон, покосившись на неё.
— Анна Андреевна спросила, кто у нас муж. Я не могла себе отказать в удовольствии спровоцировать ещё одну реакцию у Ахматова. Говорю: "Антон Аркадьевич Давыдов". Он говорит: "Наш Антон Аркадьевич?". А я говорю: "Мой Антон Аркадьевич".
Антон быстро пожал её руку на своём колене.
— Не знаю, кто в меня вселился, — усмехнулась Яна. — Что меня сподвигло так ответить.
— Мне нравится, — отозвался Антон.
— Не зря Юлечка Николаевна говорит, что у всех беременных изменения личности в той или иной степени.
— Как думаешь, она решила, что я озабоченный осёл?
— Да ладно, — Яна засмеялась. — Когда тебя такое беспокоило? К тому же, ты не осёл, а просто озабоченный. Озабоченный озабот.
И глядя на притворно сдвинутые брови Антона, невинно продолжила:
— Как думаешь, озабоченность половым путём передаётся? А то я тоже что-то такое чувствую вот уже месяца три, как.
Они рассмеялись.
…День рождения Никиты — двадцать первое февраля. День рождения Антона — третье марта. А как раз посредине, двадцать седьмого февраля, должно было состояться плановое кесарево.
К появлению на свет Кирилла Антоновича уже всё было готово. Спортивные снаряды перенесли в спальню, а кабинет превратили в детскую. Антон заказал у Жени всю детскую мебель: кроватку, надёжный пеленальный стол с бортиками, шкафчики и полочки с минимальным количеством углов… Яна, Лена, Наташа и Светлана Михайловна занимались шторами, обоями, оформлением кроватки и покупкой разных детских вещичек. Мужчины приходили им на помощь по первому зову. Яна не уставала удивляться, насколько всё же дружная у них семья; она уже привыкла к их неустанной заботе и вниманию, и сама стремилась всегда что-то сделать для каждого.
Операция планировалась в перинатальном центре; уже договорились с врачом, которого посоветовала Юлия Николаевна. Двадцать седьмое февраля неумолимо приближалось.
Но Кирилл Антонович рассудил по-своему. Он решил появиться на свет рано утром двадцать пятого… Антон уже собирался уезжать на работу, когда у Яны отошли воды и резко начались схватки. Надо отдать должное Антону, он моментально доставил Яну в ближайший роддом. Если бы Антон промешкал, то сын появился бы на свет прямо в машине. Через час всё было позади; Яна сначала родила без всякого кесарева, а потом, когда она отдыхала в послеродовой, рядом сидела медсестра и заполняла бумаги.
Антон тоже сидел рядом, хотя на самих родах не присутствовал, просто не успел. Яну едва увезли в палату, как Кирилл Антонович появился на свет.
Потом Яну с ребёнком увезли в их палату; Антон помогал санитарам.
— Почему он говорит: "мэ"?
— А что ты хочешь, чтоб он сказал?
— И уже ест.
— Так мне сразу его приложили к груди.
Они были палате. На город опустились сумерки. Яне разрешили вставать, и она сходила в душ. Вечером она всё-таки выпроводила Антона домой: ему необходим был отдых.
Кирилл Антонович, естественно, был полной копией отца. По-другому и быть не могло. Яна именно таким себе и представляла их сына: уже с рождения черноглазым и темноволосым. К тому же, он уже сейчас кричал исключительно басовитым голосом, потому Яна сразу стала величать сына по имени — отчеству.
Весь следующий день Яна принимала поздравления по телефону, отправляла родным и близким первые фотографии и читала фразу "вылитый отец". Днём приехали сначала Лена с Никитой. Яна говорила с ними по телефону и смотрела на них из окна второго этажа. Кирилл Антонович не спал, потому она показала его им в окно.
Потом приехали Светлана Михайловна, Аркадий Семёнович и мама Яны, приехавшая вчера и остановившаяся в Судаках. Потом прикатили Соколовы всей семьёй. Каждая из "делегаций" что-то передавала Яне через вахту; Яна только и успевала пополнять холодильник. Пришлось всем написать, чтобы больше не привозили еды. Яна надеялась, что дольше четырёх дней они в роддоме не задержатся.
Днём приезжала Юлия Николаевна, которой Яна ещё вчера сообщила, что кесарево не состоялось. Юлия Николаевна зашла в палату, посмотрела Яну. Увидев Кирилла Антоновича, заявила, что это тот самый случай, когда скорее усомнишься в материнстве, чем в отцовстве.
Яна не обижалась; совсем наоборот, она была безмерно счастлива, что сын так похож на Антона.
…Антон приехал уже в начинающихся сумерках. Кирилл Антонович спал в специальной кроватке. Яна говорила с Антоном по телефону, стоя у окна. Но их глаза говорили друг другу гораздо больше.
Территория роддома была обнесена невысоким забором, на котором некоторые счастливые отцы считали нужным увековечить свою радость, выразив её в плакатах, граффити, рисунках и прочих видах творчества. Тут и там висели сдувшиеся шарики.
