Но я оказалась настолько неблагодарной, что вильнула хвостом и сбежала из дома с Яном, наотрез отказавшись выходить замуж по расчету. Отец долго пытался сломать меня -заблокировал мои карты, отказался оплачивать учебу. Если бы не мои подруги и Ян, то скорее всего он смог бы меня сломать. Однако я выстояла и теперь у него нет надо мной власти.

Не все понимают, что золотая роскошная клетка, все равно остается тюрьмой. Но молоденькие дурочки по-прежнему верят в сказку про Золушку и надеются урвать своего принца на белом мерседесе, забывая, что принцы, в основном, женятся на принцессах.

Эти мысли терзают меня всю летучку, хотя и не отвлекают настолько, чтобы я не смогла подкинуть пару-тройку идей в номер. Матвей часть моего прошлого, но это никак не должно повлиять на мое счастливое настоящее.

Только успеваю сесть на свое рабочее место, как телефон настойчиво жужжит, оповещая о полученном сообщении. Открываю сообщение с умильной улыбкой на лице. Конечно, это Ян. Мы вместе столько лет, а у меня до сих пор бабочки в животе устраивают ламбаду, стоит мне получить от него хоть пару строчек.

Сейчас это было фото. Взъерошенный и сонный Ян позировал за кухонным столом с кружкой кофе и моими оладьями. От его искренней и теплой улыбки бабочки в животе танцевали все быстрее. Мой, он мой! С его непослушной пепельной челкой, удивительными зелеными глазами и длинными музыкальными пальцами. Никакой мажор по определению не может быть лучше него и не важно сколько денег на его банковском счету.

- Это Ян? Боже мой, как ты могла молчать о том, что у него настолько роскошное тело! – Марина бесстыже склонилась надо мной, жадно разглядывая фотографию. – Теперь понятно почему ты так равнодушна к Данилову. У тебя у самой не парень, а произведение искусства. Был бы он еще богат, я б его у тебя отбила бы.

Конечно, она шутила, но подобные проявления юмора уже давно не вызывают у меня улыбки. Наоборот, меня зверски раздражает, когда кто-то пытается судить моих близких по размеру их кошелька. Воспитание и толерантность для многих людей давно стало пустым звуком.

Я несколько секунд раздумывала над тем стоит ли что-то ей доказывать. На самом деле, у меня есть аргументы, чтобы заткнуть ей рот в этом споре. Например, что Матвей точно не стал бы ставить мои интересы выше его собственных, а Ян в свое время бросил ради меня карьеру музыканта и пошел работать, чтобы оплатить мою учебу. Да и живем мы достаточно обеспеченно. Может наша машина не самой последней модели, но вполне приличная тойота, а все свободные деньги мы бережно откладываем на покупку собственного жилья.

Маришка удалялась от меня соблазнительно покачивая бедрами, оттачивая искусство соблазнения на коллегах, чтобы потом применить на ком-то побогаче. Она не знала ничего ни о моем детстве, ни о моих родителях и никогда бы не смогла отказаться денежной кормушке. И ей будет все равно, что для этого придется делать. Так стоит ли она времени, которое мне придется потратить, чтобы объяснить ей почему нам с Яном это не важно?

Вряд ли, лучше займусь чем-то полезным. Я достаю из папки наброски будущей статьи включаю компьютер.

Ян

В первый полноценный выходной всегда хочется нормально отдохнуть и выспаться. Особенно, если в рабочие дни приходится вставать ни свет ни заря. И дело даже не в том, что у нас с Миланой существует правило, что кто раньше встает, то и готовит завтрак. Скорее проблема в том, что приходится мотаться по объектам фирмы, в которой я работаю, и не каждый из них находится в черте города.

Еще вчера в моих мечтах был сон часов до десяти или двенадцати, но мои глаза открылись, как только за Миланой захлопнулась дверь. Не потому, что она шумела, просто я всегда остро ощущал ее отсутствие. Словно сама атмосфера дома тускнела, как только Милка уходила. Или во мне срабатывал внутренний радар, настроенный на ее ауру.

Несмотря на то, что сон покинул меня, вставать с постели не хотелось. Не то что бы я был неженкой, но возможность побездельничать выпадала не часто. Так что можно лежать, смотреть в потолок и ни о чем не думать. Однако лениться, как оказалось, не для меня. Уже спустя двадцать минут мне надоело ничего не делать. Да и от списка дел все равно не убежать.

Все же решив нарушить привычный порядок вещей, я сначала иду на кухню, чтобы позавтракать. В комнате еще слабо витает аромат кофе, который Милана всегда берет с собой, чтобы выпить по пути на работу. Она вообще безгранично любит кофе, хотя и старается не злоупотреблять. Меня она тоже умудрилась приучить к чашке крепкого американо по утрам, пусть и без фанатизма.

На столе, накрытые термокрышкой, стояли оладьи. Пышные, румяные и зажаристые. Ровно так, как я люблю. Моя девочка всегда была такой внимательной и чуткой к своим близким людям. В школе на нее часто смотрели, как на банальную зажравшуюся мажорку, но только те, кто не смог узнать ее ближе. И каждое утро, наблюдая как она безмятежно спит на соседней подушке, я благодарю всех богов мира, которые подарили мне ее.

Располагаюсь с чашкой кофе за столом и делаю ленивое утреннее селфи. Это тоже наша маленькая традиция. Что-то вместо стандартного “доброго утра”. Все же видно меня только выше пояса, а значит она не будет покрываться соблазнительным румянцем, рассматривая мою утреннюю эрекцию. Справедливости ради, на нее у меня стоит в любое время суток, как и у любого нормального гетеросексуального парня.

Незаметно для себя, съедаю пять оладушков вприкуску с персиковым джемом. Активный образ жизни позволяет есть сколько угодно сладкого, потому что за рабочую неделю с меня сто потов сойдет, пока я ношусь между объектами и офисом.

На автомате мою за собой посуду и иду в небольшую гостиную, чтобы посмотреть утренние новости, прежде чем принять душ и отправиться по делам. Я лениво щелкаю каналами, особо не вникая в мировую политическую ситуацию или проблемы лгбт-сообщества, но на музыкальном канале резко останавливаюсь.

Популярный дуэт “Опиум” приглашает всех талантливых музыкантов и исполнителей принять участие в кастинге на место третьего участника группы. Михеев и Орлов, радостно скалясь во все свои тридцать два зуба, вещают с экрана о том, как они ждут нового коллегу. Бред собачий! Сейчас их гонорары делятся на двоих, но с появлением еще одного участника они сократятся из-за выделения еще одной доли.

Иногда я скучаю по всем этим гастролям и концертам. Нет, в шоу-бизнес меня никогда не тянуло. Скорее для меня было уготовано другое будущее – талантливый пианист, желанный гость на всех крупных мировых площадках. Порой, стоя в пробке и рассматривая стенды с афишами, я представлял на одной из них свое лицо – Ян Полонский, гений и виртуоз.

И сейчас помню, в каком восторге были мои родители, когда мой первый преподаватель в музыкальной школе сказал им, что у меня невероятный талант. Что при должном усердии меня можно будет поставить в один ряд с Плетневым и Бренделем. И я любил музыку! Любил черно-белые клавиши рояля и ощущение педали под ногами, любил строгие темные костюмы и благоговейную тишину в зале, прежде чем она взорвется аплодисментами. Но Милану я полюбил больше.

С первого взгляда, как увидел этого хрупкого белокурого ангелочка с самыми пронзительными голубыми глазами. Она смотрела на меня ровно пять секунд, прежде чем улыбнуться и предложить дружить. Потом я познакомился с солнечной Ульяной и логичной Ани, но именно Милана навсегда похитила мое сердце одним взмахом ресниц.

Ее родители не обрадовались такому увлечению дочери. Невзирая на дворянскую фамилию, наша семья была среднего достатка. Не чета дочери Айдарова, мужем которой мог быть только очень богатый человек. Однако они плохо знали Милку. Когда на третьем курсе университета ей намекнули на то, что пора бросать свое детское увлечение, она закусила удила и просто ушла из дома. В ответ отец перекрыл ей финансирование и перестал оплачивать учебу в университете.