Время будто остановилось, Дархи Тау лёг в дрейф и взмахнул своим плавником, лишь когда из темноты вынырнул Нук. Пёс притрусил с грацией криволапых миронгу к Ашри, припал на передние лапы, лизнул шершавым языком щеку элвинг, обдал зловонным дыханием и скрылся обратно, растаяв в ночи. В следующий раз чани появился уже вместе с хозяином. Саад опустился на плиту рядом с элвинг, раскурил трубку и кивнул на слегка побледневшее небо.

– В Най-Тиарах есть один секрет, – пастух хитро улыбнулся, захватив в свои сети внимание элвинг. – Когда оазис сиял, Древние и их последователи соорудили множество чудес, что были призваны поражать не красотой своей, а пользой. Истинные инженеры видели её не в блеске золота и камней, а в механизмах, творящих волшебство каждый день. Истинная магия – забота обо всех и каждом.

Ашри слушала, глотая каждое слово, и перед ней оживал Тиарах, его дух, пришитый к горам и пескам, к вытянутым непримечательным домам и руинам, привязанный к шерсти кулу и памяти жителей.

– Тиарах был, как морская раковина, торчащая из песка: верхушка на поверхности и бесчестное множество витков под землёй. Запертые чертоги Древних, в которых всё ещё бьётся сердце старого оазиса, и продолжают работать машины, построенные из металла, камней, Пламени Бездны и амбиций тхару. Как только эти машины остановятся, оазис превратится в пыль.

Саад выпустил колечки дыма. Они полетели вверх, тая, пока не смешались с серым воздухом, предвещавшим грядущий рассвет.

– Никто не может найти дорогу к механизмам, но всякий может воспользоваться их дарами, – пастух подмигнул. – Сейчас самое время, чтобы наведаться в Азурные купальни. Вода будет ледяной, но никакой толкотни. Я не скажу, что жители Най-Тиаараха изнежены и расточительны, но для многих поход на омовение – это не только способ очищения. Это добрая возможность обогатиться последними сплетнями и слухами да заключить сделки повыгоднее. Кто ж такое упустит? – Саад улыбнулся. – А вот всякому, жаждущему уединения, лучше поторопиться. Говорят, воды подземного Дракона на границе ночи и дня способны освежить тело, раскрыть разум и очистить дух.

И словно читая мысли элвинг, Саад добавил:

– За скромную плату на входе получишь кусок мыла, свежее полотенце и кувшинчик отличного взвара на выходе. Не пожалеешь.

Ашри сначала смутилась, что провоняла до степени, когда из советов первейший – принять ванну, но тут же горячо поблагодарила пастуха, ведь этот совет в этот самый момент был самым нужным.

Азурные купальни оказались внушительной постройкой в духе старого южного зодчества – массивные колонны соседствовали с тонкой резьбой по камню, создавая иллюзию кружевных бортиков и застывших на ветру вуалей. Подобное сочетание «земли» и «неба» было характерно и для Аббарра. Зодчие древности и их последователи играли с камнем, с одной стороны демонстрируя мощь и основательность Энхар, крепость горной породы, самих костей мира, а с другой – показывая мастерство, способное изменить саму суть материи, соткать иллюзию невесомости. Со временем эта традиция уступила более простым формам, но бытовало мнение, что причина крылась в ином: Пламя Интару, синтез материи и воображения, синего и жёлтого истока, стало уделом культа и воинов, не выбираясь за пределы алтарей и битв. Среди ремесленников поубавилось тех, кто владел сияющим Азуром, и хоть их Искра сияла ярко, им не хватало Силы всецело воплотить свои замыслы. Они стали ограничены бытием, запершим фантазию в клетку возможностей.

Тем не менее тут, в Азуровых купальнях, былой симбиоз Духа и Силы ощущался всецело.

Но Ашри не знала истории Тиараха, не дышала его легендами и не была посвящена в такие тонкости, как истоки и потоки Пламени. Она просто с любопытством разглядывала детали и мозаики, удивляясь, что Древние так заморочились, обустраивая место, где любой тхару за скромную плату мог мочить свой зад. Задумывалась о том, как же тогда выглядели покои наместника оплота. А его цитадель? И даже прикидывала, сколько всего ценного могло сохраниться с тех пор, и как хорошо всё это охранялось.

Эти мысли тёплом растекались по телу элвинг, но реальность вернулась зудом в голове. Отыскав взглядом меж колонн дверь, Ашри поправила небольшой мешок со сменной одеждой на плече и направилась к входу, где в большом изящном кресле сидел сонный бист, укутанный, точно в кокон, в многоярусную светлую тунику-халат. Материя слегка мерцала в свете ламп, отливая янтарным золотом; тонкий узор змейкой струился, то выныривая, то вновь, скрываясь среди складок. У ног биста спал огромный пёс чани раза в два крупнее Нука, который лишь приоткрыл один глаз, взглянул на элвинг и вновь погрузился в бдительную дрёму.

За четверть «лани» смотритель велел Ашри разуться и нацепить на ноги плетёные сандалии, потом выдал хрустящее полотенце с лёгким ароматом ванили и предложил выбрать мыло по вкусу. Девушка нерешительно замерла перед развалом разноцветных брусочков, перенюхала сортов десять, пока не остановилась на тонком аромате дикой розы. Что-то в этом прохладном и пленительном запахе показалось ей знакомым. За дополнительную плату можно было приобрести и чудодейственное масло. Ашри не удержалась и вот, сжимая две бутылочки (одна – для воды, вторая – для тела) «восхитительной эссенции красоты», таща за шнурок мыло, как мышь за хвост, и перекинув через плечо полотенце, она направлялась к кабинкам, где были расположены изолированные перегородками ванны из белого камня, а вода вытекала из золочёных кранов, выполненных в виде морд разных тварей. Сверив номерок с полученным, она вошла внутрь и опустила защёлку. Оставив чистую одежду и полотенце на заботливо установленной скамье, элвинг шагнула к бортику и вылила содержимое одной бутылочки в воду каменной купели.

В доме Саада тоже была скромная душевая с кабинками, и даже стены были выложены мозаикой, что придавало уют и колорит. Ашри не успела её опробовать, но из рассказа пастуха знала, что чем ближе к утру, тем холоднее вода. И, похоже, сейчас была самая что ни на есть поздняя ночь, принимающая форму наираннейшего утра, ведь ледяные струи хлестали элвинг, словно лезвия холодовика. Кровь спящего Дракона, струящаяся из самого нутра земли, была холодной, как его разбитое сердце. Но Ашри была счастлива смыть с себя песок и всякую память о пустыне. Она старательно тёрлась куском мыла и когда сочла себя достаточно чистой, выключила душ и шагнула через бортик, погружаясь с головой в благоухающую воду, которая после ледяных струй казалась даже тёплой. Вынырнув, элвинг откинулась на край и взглянула вверх. Высокий свод тонул в полумраке. Сложно было представить, для чего Древним понадобился такой размах. Может, когда-то весь этот воздух над головой заполняли хитроумные фосфоресцирующие шары или гирлянды клеток с заточенными в них живыми светильниками, а может, на тонких нитях вниз свисали грозди огней, превращая синюю мозаику в подобие звёздного неба.

Ашри выдернула пробку из второй бутылочки и нанесла немного прозрачной эссенции на волосы. Приятный аромат окутал её, по телу растеклась волна блаженства. Веки отяжелели, и совершенно невозможно было сопротивляться сладкой истоме.

Должно быть, она задремала, а когда очнулась, то продрогла до самых костей. Не размыкая век, она медленно опустилась с головою в воду, намереваясь на этом завершить омовение. Но какое-то смутное чувство тревоги заставило её открыть глаза… По ту сторону за рябью воды, над ней нависала чёрная тень. Элвинг удивлённо вскрикнула, но звук превратился в пузырьки воздуха.

Ухватившись за бортик, Ашри попыталась выбраться, но тень столкнула её руку и что было сил надавила на плечи, впиваясь острыми когтями в кожу, не давая подняться и сделать вдох. Ашри забилась, скользя по плитке, не находя опоры и опускаясь на самое дно. Воздух закончился, в груди разгорался огонь. Вода разбивала зловещий силуэт на осколки, рассыпая на сотни перьев, искажая черты, превращая лицо в птичью маску с горящими, как раскалённые угли, глазами. Ашри задыхалась, в панике глотая воду. Из последних сил элвинг вывернулась, рванула вниз, а не вверх, ударилась плечом о дно, выскользнула из цепких когтистых лап, перевернулась и, оттолкнувшись ногами, вынырнула на поверхность с противоположной стороны.