— Не очень хорошо. А тут как дела?

Наташа пожала плечами.

— Хорошо. Вениамин добренький.

— Наконец-то мы ему угодили.

Хоть на работе нет проблем, может даже получится сегодня вырваться по раньше. Дверь открылась без стука и вошёл Герасим, его лицо сияло, а от улыбки на его лице можно было ослепнуть. Он как всегда был одет с иголочки, идеально выглаженная белоснежная рубашка, брюки со стрелками, о которые кажется можно порезаться если прикоснуться.

— Доброе утро дамы! Что кислые такие?

Совсем не хотелось с ним разговаривать.

— А ты что светишься?

— Так есть повод. Тираж идет в лёт. К вечеру скорее всего второй закажут. Вениамин рад и всё благодаря Инессе.

— Я то тут причём? Раз номер получился хорошим, то это общая победа.

Он снова улыбнулся, да так приторно, что хотелось скривиться.

— Нет милая, это твоя заслуга. Уж не знаю как ты этого добилась, но твоя статья восхитительна. Может поделишься, каким образом ты добилась такие подробности?

Какие подробности?

Ничего не понимаю?

— Ты выпил что ли с утра?

— Нет конечно, я абсолютно трезв, но вечером скорее всего отмечу.

Он вышел из кабинета, а я сидела в недоумении.

— Иса?

Наташа смотрела на меня.

— Что он тут нёс? Ты что-то знаешь?

Подруга вздохнула.

— Знаю только то, что твоя статья вызвала фурор, об этом теперь все говорят. Ты мне не говорила, что у Саши мама сидит, жалко парня конечно…

— Что?! Откуда ты знаешь?

— Как откуда? Ты же сама всё написала в статье?

Видимо по моему лицу она поняла, что что-то не так и просто взяла новый экземпляр журнала со своего стола и протянула мне. На обложке была фотография Саши, он на ринге, после боя, капелька крови стекает по виску, оторвав взгляд от лица любимого, прочитала заголовок и земля задрожала под ногами. «Сын преступницы, стал звездой.»

— Как это?

Быстро перелистав журнал, я открыла его на нужной странице и начала вчитываться в статью, с каждым прочитанным словом я чувствовала отчаяние. Теперь я всё поняла. Саша видимо прочитал статью.

— Это не моя статья… Я… я… не знаю, как так получилось…

Строчки мерзкой статьи расплывались перед глазами, слезы текли из глаз.

— Иса, сядь, успокойся, пожалуйста не плачь. Как же так получилось?

Наташа помогла сесть и налила стакан воды, я выпила всё до капли и схватив журнал, выбежала из кабинета, неслась в кабинет главного редактора. Влетела в кабинет без стука и кинула журнал на стол редактора.

— Инесса! Что происходит!?

— Это вы мне объясните? Как на месте моей статьи появилась эта грязь!?

— Ты в своём уме? Ты сама мне принесла статью и я одобрил.

— Я приносила другую, а эту вижу впервые.

Он нахмурился и открыл журнал, пробежался глазами и посмотрел на меня.

— Ну все правильно, эту статью ты передала мне в пятницу и она, понравилась мне больше и я отправил именно её в печать.

— Я ничего вам не оставляла!

— Так, это не мои проблемы. Статья вышла хорошая, а нюансы мне не интересны. Я думаю даже премию тебе выписать.

Боже, это бред, какой-то. Слушать дифирамбы начальства я не стала. Мне сейчас было просто необходимо увидеть Сашу и сказать, что я не виновата, что я не писала это всё. Как бы мне хотелось, чтобы он поверил.

Инесса

Такси в которое я практически запрыгнула на ходу, остановилось у спортивного зала и я бегом помчалась ко входу.

Сейчас мне хотелось лишь одного, заглянуть в глаза Саше, чтобы он увидел в них то, что я не виновата. Но увы он уже покинул зал, я была готова завыть от отчаяния.

Куда он мог поехать?

Думай!

Запустила руки в волосы и сжала их в кулаки.

Может дома?

Точно!

Он же рассказывал, что перед боем едет домой.

Руки трясутся и не с первого раза получается вызвать такси. Потом ожидание, каждую минуту проверяла продвижение машины и злилась, что она практически не двигается. Пробки. Несколько часов прошло, пока я добралась до квартиры Александра. Меня била нервная дрожь.

Я молилась.

Впервые молилась, чтобы он был дома. Дрожащими руками нажимала на кнопку домофона, но ответа не было.

Что делать дальше?

Где искать?

Оставался один выход, поехать на бой, там то он точно должен быть.

Но пока я была слишком опустошена, я не знала куда ехать. Домой? На работу? Или сразу к спортзалу, где будет проходить бой, чтобы встретиться с Сашей сразу, как только он там появится? Пока думала над ответами, перешла дорогу и села на лавочку в небольшом сквере. Теперь вся боль вырвалась наружу и я горько расплакалась, прижимая ладони к лицу.

Александр

— Сань ей хреново, может выслушаешь?

Хреново!???

А мне разве нет???

Мне как будто нож в сердце воткнули и провернули, чтобы там осталась зияющая дыра.

Больно.

Дышать трудно, от такого предательства. А я же дурак правда подумал, что с Инессой получится, что-то серьёзное.

Второй раз ошибся.

А стоит ли вообще верить женщинам?

— Сань давай я позову её и вы поговорите.

Отвернулся от окна, чтобы не видеть, как она плачет.

— Нам, не о чем разговаривать.

— Саш, ну может она не виновата? Ты выслушай.

— Дим, ты что-то не понял? Как она может быть не виновата? Захотелось девушке подняться по карьерной лестнице, а я дурак проникся и смотря в её честные глазки всё выложил. А она молодец, не растерялась и наверное хорошую премию получит.

Друг только покачал головой, но больше ничего не сказал. Мы вернулись на диван, где нас ждал ноутбук и детальное изучение противника. Я смотрел на экран и не видел ничего, мои мысли были далеко. Кто бы мог подумать, что ещё вчера я был самым счастливым, засыпал с улыбкой и как жестоко меня осадила жизнь.

С самого утра, меня разбудил курьер и вручил новый экземпляр журнала. Я с улыбкой сорвал обёртку, думал, что нужно поздравить Инессу с выходом эксклюзива. И как же помрачнело моё лицо, да и вообще было ощущение, что земля под ногами разверзлась и я провалился в непроглядную тьму, в другую реальность, где самые близкие люди, будто шакалы, ждут, когда ты оступишься, чтобы вцепился в твою глотку.

До сих пор помню заголовок статьи и некоторые предложения, которые вызывали горечь.

«Александр Вознесенский, добившись успеха, не протянул руку помощи, своей тяжело больной бабушке и она доживает последние годы в хосписе.»

«Мать звезды бокса, много лет травила наших детей и теперь её сын, пытается стать примером для молодёжи.»

«Влад Вознесенский, держал сына в ежовых рукавицах, поговаривают, что даже из-за него продал бизнес в Москве, вернулся на родину, чтобы сын не оказался в тюрьме.»

Это была искажённая правда, грязная. Эту грязь теперь не смыть с семьи, она все равно будет всплывать. Как же я в данный момент ненавижу Инессу. Хочется сделать, чтобы ей тоже было больно, чтобы поняла, что она натворила.

Теперь она льет слёзы, сидя на лавочке, но мне не легче. Мои ошметки души рвутся к ней, но разум твердит, что нельзя прощать предательство.

Время пролетело и когда мы собрались ехать на бой, первым делом я выглянул из окна, но Исы уже не было.

Это к лучшему.

Наши пути разошлись.

Но как только мы с другом спустились на меня налетели журналисты, вспышки от фотоаппаратов слепили, а их вопросы сыпались со всех сторон. Сжав челюсть с такой силой, что услышал скрип собственных зубов, растолкал толпу и запрыгнул на пассажирское сиденье Диминой машины. Дима уже занял водительское место и машина сразу же сорвалась с места. Это надолго. Теперь меня повсюду будут преследовать эти папарацци.

— Вроде оторвались.

Дима едет быстро и время от времени поглядывает в зеркало заднего вида.

— Это не недолго.

Машина остановилась у спортзала и снова пришлось пробираться сквозь толпу. В раздевалке я бил в стену от злости, мне хотелось разорвать всех этих журналюг, чтобы забыли путь к моему дому и моей семье. Остановился, когда с рук текла кровь, а в дверь стучали с такой силой, что она готова была слететь с петель.