Но кулак зачесался, и Ксавье с размаху ударил хайда в нос — тот, словно податливый пластилин, ушёл вбок, и из него также брызнула кровь.

От обильной кровопотери Тайлер даже под жёлтым светом фонарей побледнел сильнее прежнего, и его безумные зрачки безвольно закатились назад, а веки так и не закрылись полностью. Он потерял сознание. Вероятно, он всё же мог умереть… и хотя хотелось это животное оставить издохнуть за всё содеянное, Ксавье лишь отошёл на несколько шагов, достал телефон и набрал шерифа.

Едва шевеля губами, он кратко рассказал ему всё и описал ориентиры парка. Отец Тайлера не обрадовался известию, что его сын, возможно, при смерти, но, какие бы у него ни бушевали эмоции от вновь раскрытой раны, он сдержался и лишь кратко ответил, что всё понял. И что подумает, кого отослать на поиски трупа Уэнсдей.

Ксавье с трудом заставил себя остаться на месте и не помчаться самостоятельно за ней. Душа отказывалась признавать, что сердце Уэнсдей больше никогда не отобьёт ни единого удара. Такого просто никак не могло быть… особенно учитывая, что всё шло совсем не так, как они представляли. Ксавье мог поверить в труп Уэнсдей без лица в школьном дворе — за неделю как-то свыкся с этой ужасной мыслью. Другие же вариации её гибели сердце отказывалось признавать.

Но он не мог бросить Тайлера — тот мог очнуться в любое мгновение и убраться восвояси.

И словно в подтверждение опасений, хайд застонал и сполз со скамьи на землю, где уже образовалась лужа его крови. В его зрачки не возвратилась осмысленность, но с испачканных алым губ сорвались хриплые, по-настоящему истеричные и полные душевной боли слова:

— Торп… — он сжался на земле в комок, словно пытался повернуть время вспять на многие годы и стать обратно безобидным эмбрионом, — я тебе солгал. Возможно, она ещё жива. Я не смог… не смог за раз убить её, — и он снова потерял сознание.

Не успев даже обдумать его слова, Ксавье примерно прикинул время, взглянув на затянутое тучами небо, и набрал Энид. Она ответила тут же:

— Что у тебя?

— Знаешь про мелкий парк на окраине города?

— Что там?

— Тайлер.

— Бегу, — в трубке послышались гудки.

В тот момент тучи нехотя на мгновение расступились, открывая обзор на красную луну. В ответ её приходу почти мгновенно с разных сторон леса завыли свои грустные песни оборотни.

— Быстрее, Энид… — прошептал молящим тоном Ксавье и, пытаясь унять дрожь в руках, встал с луком наготове: чтоб обезвредить Тайлера при необходимости. И застыл с натянутой тетивой и зажатой меж пальцев стрелой.

Спустя пару минут Тайлер снова очнулся — закинул запотевшую голову назад и прокряхтел:

— Я сказал ей. Она знает то, что знаю я…

— Что ты знаешь? — сохранять невозмутимость в голосе казалось невозможным, но через боль в горле у него получалось.

— Я-я… — он почти ответил, но вдруг его тон переменился: — больше не буду слабым. Её не смог, смогу тебя… убить, — и с его губ сорвался крик: тело начало трансформацию.

Ксавье тотчас выстрелил, и хотя стрела попала меж лопаток, метаморфозы с телом выбросили её прочь. Почти так же легко, как разрывали одежду. Хайду всё было нипочём.

Пришлось отступить на несколько шагов и попробовать выстрелить снова. Но руки предательски задрожали, и стрела пролетела по касательной, оставив лишь рваный порез на звериной плоти.

Ксавье отшатнулся дальше, хотя понимал, что от огромного чудовища это его не спасёт…

Но смогла вовремя подоспевшая Энид: со стороны входа в парк донёсся волчий рык, и хотя огромные глаза хайда уже маячили пред лицом, без слов обещая ужасную смерть, за одну секунду всё изменилось. Быстрый образ существа с серой шёрсткой, но яркой чёлкой, сопровождающийся порывом ветра — и уже два зверя снесли фонтан, как картонный домик, подняв облако строительной пыли в воздух, и покатились дальше, сцепившись в смертельных объятиях.

Оставалось надеяться, что ослабленный хайд проиграет в схватке с Энид. Помочь Ксавье ей никак не мог…

Он бросил на зверей полный боли за подругу взгляд и сорвался с места в самом быстром беге за свою жизнь.

Но только он отбежал от парка, перед ним на перекрёстке затормозила полицейская машина, преградив дорогу. Опустилось стекло, и оттуда выглянул шериф, вытирая со лба пот:

— Садись, — и Ксавье, не видя поводов для возражения, юркнул в автомобиль. — В дом Гейтсов?

— Да, — и они сорвались с места.

Сердце стучало где-то в висках, и это помогало — отгоняло прочь мысли. У Ксавье было лишь одно желание: не думать, просто интуитивно отыскать Уэнсдей. И уже тогда решить, можно ли вновь начать соображать головой или лучше навеки впасть в забытье.

Он не заметил, как они затормозили напротив укутанного мраком полуразрушенного особняка. Но это его не волновало — он тут же включил фонарь, вылетел из машины, откинул скрипучие ворота во двор и побежал в дом, не позволяя себе передышек. Все двери там оказались отперты. Возможно, ноги вели его прямиком в какую-то изощрённую ловушку. Но даже если так — он не мог не проверить. Если у него был хоть крохотный шанс на спасение Уэнсдей — Ксавье не мог его потерять. Лучше наивно завести себя в ловушку, нежели потерять её навеки в случае, если никакой ловушки не было и Тайлера так замучили толики совести в душе, что он оказался хотя бы раз в жизни искренен.

Ноги сами завели его в подвал — он тоже не был заперт — и Ксавье завертел фонариком во все стороны, пытаясь отыскать между многочисленных полок бедную девочку. Когда луч света всё-таки упал на неё, он отпрянул: от изумления, что Тайлер всё-таки не обманул, и от вида Уэнсдей, что лежала к нему спиной.

Под светом заблестела алая лужица на полу и железные цепи, сковавшие руки за спиной. Девочка безжизненно лежала на боку, и только её косы оказались нетронутыми. Платье, с такой радостью подаренное ей несколько дней назад, было сплошь исполосовано на несчастные обрывки ткани, едва укрывающие её разрисованную порезами кожу.

Медленными шагами он приблизился к ней, боясь обойти её и посмотреть в лицо. Воображение разбушевалось и воссоздавало картины, где укрытый чёрными косичками лежал голый череп.

Но фонарь осветил почти нетронутое лицо. Лишь несколько кровоточащих царапин и пульсирующий ушиб под чёлкой. Глаза — закрытые и безмятежные, как у крепко спящего сладким сном. И только губы перекошены от боли…

Он провёл фонарём ниже, осветив исполосованный ранами торс. Самый страшный порез — внизу живота. Очень глубокая и опасная для жизни рана приблизительно чуть ниже пупка.

Оголённые колени распухли, и на них пульсировали новоявленные синяки.

Но самое главное — почти незаметно и редко, но её грудь вздымалась от дыхания. Она была жива. Он нашёл её. Раненой, но ещё живой…

— Уэнсдей… — он опустился перед ней на колени и заглянул в бледное лицо. — Теперь всё будет хорошо. Я обещаю, — он мгновенно снял с себя куртку и прижал к самой глубокой ране.

Главное, чтоб она не погибла до приезда медиков.

— Вещь… — вдруг прошептала она и едва-едва приоткрыла глаза.

Они были полны боли и гнева.

— Им… им нужен Вещь. Они нас обманули… — Уэнсдей не продолжила: застонала и снова потеряла сознание.

А с улицы донеслись сирены скорой помощи.

========== Глава 20: Погибель ==========

Комментарий к Глава 20: Погибель

Так-с, я тут поглядела на свою работу и решила, что рейтинга R тут недостаточно. Смена рейтинга ничего в работе не поменяет, если что) Теоретически, конечно, это может развязать мне руки, но пока такого у меня в планах нет)

Первым в подвале к ним присоединился запыхавшийся шериф с фонарём на лбу и пистолетом наготове, а за ним мельтешили нервные медики. Донован полминуты рывками оглядывался, направляя ствол в каждый подозрительный угол, а потом сам себе кивнул и спрятал оружие в кобуре. Врачи за ним облегчённо выдохнули.

— Мертва? — тихо спросил шериф, пропуская медиков вперёд.

— Жива… — шёпотом отозвался Ксавье и, одной рукой продолжая прижимать куртку к самой страшной ране, с нежностью провёл по щеке девушки тыльной стороной ладони.