— А когда в последний раз вы видели миссис Кендал?

— О, довольно рано, перед тем, как я пошел переодеться. Она увлеченно занималась сервировкой, по-моему, перекладывала ножи.

— Ясно.

— Она была такая веселая, шутила, ну и прочее. Потрясающая девчонка! Мы все прямо без нее жить не можем. Тим — попросту счастливчик.

— Ну, спасибо вам, мистер Дайсон. Вы больше ничего не вспомнили из того, что сказала эта девушка, Виктория, когда возвратила вам таблетки?

— Нет… Я все сказал. Она спросила меня, те ли это таблетки, которые я искал, и прибавила, что нашла их в комнате старика Полгрейва.

— Она не предполагала, кто бы их мог туда положить?

— Нет, не думаю. В самом деле не помню.

— Благодарим вас, мистер Дайсон.

Грегори вышел.

— Он слишком заинтересован, — сказал Уэстон, легонько щелкнув ногтем по листку бумаги, — чтобы мы точно знали, где он был вчера ночью.

— Несколько сверх заинтересован, вы думаете?

— Трудно сказать. Вы же знаете, что некоторые люди сразу выстраивают самозащиту, чтобы ни во что не впутаться, поэтому они, естественно, нервничают. С одной стороны, у них тоже могут быть грехи и это не излишняя предосторожность, а с другой — это может ничего и не значить.

— А что насчет имеющейся возможности? Достаточного алиби ни у кого нет. Оркестр, танцы, хождения туда и сюда. Люди встают, оставляют свои столики, возвращаются, женщины выходят напудрить нос, мужчины — прошвырнуться. Дайсон мог незаметно ускользнуть. Всякий мог исчезнуть незамеченным. А он, кажется, хотел доказать нам, что никуда не отлучался. — Дэвентри задумчиво посмотрел на лист бумаги. — Итак, миссис Кендал перекладывала на столах ножи, — сказал он. — Не удивлюсь, если он вкрутил нам это с целью.

— Для вас это прозвучало именно так?

— Я полагаю, что это вполне возможно.

За дверью комнаты, где они сидели, поднялся какой-то шум. Высокий пронзительный голос требовал, чтобы его пропустили:

— У меня есть что-то сказать! У меня есть что-то сказать… Пустите меня туда, где джентльмены, пустите меня, где этот полисмен.

Полицейский в форме распахнул дверь.

— Здесь один из поваров, — доложил он. — Очень хочет вас видеть. Говорит, у него для вас есть кое-что.

Отпихнув его, в комнату влетел перепуганный смуглый человек в поварском колпаке. Это был кубинец из отеля, один из младших поваров.

— Я вам что-то расскажу, я вам расскажу, — заговорил он. — Она прошла через кухню. Она пошла и у нее был нож! Нож, я вам скажу. У нее в руках был нож! Она прошла через кухню и вышла в дверь, которая в сад. Я сам ее видел!

— Ну, а теперь спокойнее, — сказал Дэвентри, — спокойнее. О ком ты говоришь?

— Я расскажу вам, о ком я говорю. Я говорю о жене босса, миссис Кендал. Я о ней говорю. У нее был нож в руках, и она ушла в темноту. Это было перед ужином, и она не вернулась!

Глава 15

Дознание продолжается

— Могу я с вами переговорить, мистер Кендал?

— Да, пожалуйста, — Тим поднял глаза от конторки.

Он отодвинул в сторону бумаги и предложил сесть. Лицо его было несчастным и осунувшимся.

— Как ваши успехи? Нашли кого-нибудь? Над этим отелем прямо рок какой-то. Знаете, гости уже выясняют расписание самолетов. А казалось, все так удачно складывается. О, боже мой, ведь вы и представить себе не можете, что все это значит для нас с Молли! Мы же все поставили на карту!

— Я знаю, вам сейчас очень тяжело, — сказал инспектор Уэстон. — Мы вам вполне сочувствуем.

— Хоть бы все поскорее выяснилось, — сказал Тим. — Эта злополучная девчонка, Виктория… О, мне не нужно бы так говорить о ней… Она была очень работящая, Виктория. Но здесь должна быть какая-то совсем простая причина, что-нибудь вроде романа или интрижки. Возможно, ее муж…

— Джим Эллис не был ее мужем, по-видимому, они просто жили вместе.

— Хоть бы все скорее выяснилось, — повторил Тим. — Извините, вы хотели о чем-то спросить меня.

— Да. О вчерашнем вечере. Согласно медицинскому заключению, Виктория Джонсон была убита между десятью тридцатью и полуночью. Алиби при сложившихся обстоятельствах доказывать очень нелегко. Люди танцуют, перемещаются, спускаются с террасы, возвращаются назад. Выяснить что-либо очень трудно.

— Полагаю, что так. Но вы определенно считаете, что Виктория была убита одним из гостей?

— Ну, мы учитываем и эту возможность, мистер Кендал. Но вас я бы особенно хотел спросить о заявлении одного из ваших поваров.

— Да? Который? Что он говорит?

— Я понял, что он кубинец.

— У нас двое кубинцев и пуэрториканец.

— Этот человек по имени Энрико заявляет, что ваша жена прошла из ресторана через кухню и вышла в сад, имея при себе нож.

Тим широко раскрыл глаза.

— Молли, с ножом? Да с чего это вы взяли? То есть, я хочу сказать, вы ведь не думаете?.. На что это вы намекаете?

— Я говорю о времени перед ужином, когда народ еще не собрался. Я полагаю, что было около восьми тридцати. Сами вы находились в зале и говорили о чем-то с метрдотелем Фернандо, так?

— Да, — Тим сосредоточился, — я помню.

— И ваша жена вышла на террасу?

— Да, — согласился Тим. — Она всегда выходит проверить сервировку. Иногда официанты могут положить что-нибудь не так, забыть, например, какие-нибудь ножи. Вероятнее всего, так и было. Наверное, она как раз пересчитывала ножи, и у нее в руках мог остаться лишний нож или, там, ложка.

— Значит, с террасы она прошла в зал. Она говорила с вами?

— Да, мы перебросились парой слов.

— Попробуйте вспомнить, что она сказала.

— По-моему, я спросил ее, с кем это она разговаривает — я слышал снаружи ее голос.

— И она ответила вам, кто это был?

— Грегори Дайсон.

— А, да, он упоминал об этом.

Тим поднялся.

— Я понял, что он к ней приставал. Он вечно к кому-нибудь цепляется. Меня это разозлило, и я сказал: «Черт бы его побрал!», а Молли засмеялась и ответила, что еще ему покажет. В таких делах она большая умница. Вы ведь знаете, у такой девушки, как Молли, тут довольно сложное положение. Гостей обижать нельзя, но она умеет, с недоумением пожав плечами, просто посмеяться. А Грегори Дайсон не может не распускать рук, если он видит красивую женщину.

— Она с ним повздорила?

— Нет, не думаю. Скорее всего, как я и говорю, она подняла это на смех.

— Вы не могли бы сказать точно, был в руке у нее нож или нет?

— Я не помню… Почти уверен, что не было… Нет, совершенно точно, не было

— Но вы только что сказали…

— Послушайте! Я имел в виду, что когда она была в кухне или в зале, она могла взять какой-нибудь нож. Но я могу вас полностью уверить, что когда она вернулась в зал, у нее в руках ничего не было. Совсем ничего. Это совершенно точно.

— Понятно, — сказал Уэстон.

Тим напряженно смотрел на него.

— К чему, черт возьми, вы клоните? Что сказал этот чертов осел Энрико… Мануэль… как его там?

— Он сказал, что ваша жена прошла через кухню, она была чем-то расстроена, и в руке у нее был нож.

— Он слишком драматизирует.

— А после этого вы говорили с вашей женой во время ужина или позже?

— Нет, насколько я помню, практически нет. Я был слишком занят.

— А во время ужина она была в зале?

— Я… о, да, мы всегда находимся среди гостей. Приходится за всем присматривать.

— А вы с ней вообще говорили?

— Нет, не думаю. Мы оба, как правило, очень загружены. Даже не всегда замечаем, что делает другой, и времени разговаривать у нас нет.

— Значит, вы совсем не помните, что вы с ней разговаривали до тех пор, пока тремя часами позже она не поднялась на террасу после того, как обнаружила тело?

— Для нее это был страшный шок. Это ее совершенно убило.

— Я знаю. Это весьма непривлекательно. Как она оказалась на тропинке к пляжу?

— После всего этого напряжения за ужином она часто выходит прогуляться. Ну, понимаете, уйти от гостей и передохнуть немного.