– Существует артефакт, пьющий заряд из всего, до чего только дотянется, – продолжил Алессан с невольной таинственностью, но формулируя на всякий случай покороче. – Он имеет образ яркого цветка. Уверен, что такие украшения найдутся во всех обнесенных усадьбах.

– В некоторых даже целые букеты, – безжалостно кивнул Диего.

– Ты знал!.. – разочарованно улыбнулся сын, опуская руки.

Уголок рта магистра неровно приподнялся в ответ.

– Предпочитаешь думать, что в моем Приказе служат идиоты?

Внешне бесстрастный, он, однако, сделал движение кистью в сторону второго кресла через стол. Юноша не заставил его повторять приглашения – несмотря на скептицизм, отец очевидно заинтригован, как минимум источником этой закрытой информации.

Устроясь напротив, Алессан позволил себе забросить ногу на ногу. Когда-нибудь в подобной обстановке отец заговорит с ним на равных и, пожалуй, предложит вина из своей знаменитой коллекции, но последнее – точно не в ближайшие пару лет.

– Он ведь удивил вас не меньше меня, не так ли? – вопросом отозвался юноша, лукаво щурясь.

– Излагай свою версию, – Диего тоже занял расслабленную позу и совершил вторую попытку насладиться кофе. Надо признать, в этот раз вкус оказался существенно приятнее, щедро влитая сыном энергия вернула магистра к жизни.

Получив слово, юноша начал говорить не сразу. Обстановка доверительной беседы в темных стенах кабинета шла обоим исключительно, и Алессан собрался насладиться ею в полной мере. Мужчины расположились основательно, ловя знакомые черточки друг друга в приглушенном свете магических ламп.

– Некие мерзавцы планируют масштабную кражу, – начал младший свою взвешенную речь. – Они начиняют отросток дерева таким извращенным кодом, что растение перестает быть собой и обращается в артефакт, сохраняя, впрочем способность расти и давать цвет.

Оба понимали, что сын смягчил масштаб представшей драмы – расхитителей величать было впору гениями. Ладийские маги-агрономы могли в некоторой степени воздействовать на растения, но такая глубокая интеграция прежде не встречалась – живая природа сбрасывала чары очень скоро.

– Его помещают на одной из центральных аллей, под самым нашим носом, но мы не замечаем столь тонкий магический след, – рассуждал Алессан. – Лишь любопытный трактирщик Алонсо ненадолго вмешивается в историю и выкапывает росток.

– Дознался и до Алонсо? – усмешка шевельнула усы магистра.

Улыбнувшись в ответ с довольством, Лис допустил некоторую жестикуляцию – совсем скупые движения кистью в воланах домашней рубахи.

– Как мне доложили свидетели, только старый кот аптекаря узрел неладное и предпринял попытку уничтожить артефакт. Мудрейшее животное, разумеется, не было понято, – продолжил он, демонстрируя владение мельчайшими деталями. – Дерево было спасено и укрылось на двадцать дней за дверьми "Золотого шафрана". В утро цветения оно вновь оказалось снаружи и привлекло внимание горожан, согласно начальной задумке.

Диего молчал, наслаждаясь крепким кофе и немного – разумностью наследника.

– Первой жертвой красоты цветка оказывается некая горожанка по имени Арис, – излагал юноша.

По чуть изменившейся дуге бровей родителя он угадал, что сообщил на сей раз нечто новое. Если опрошен был только Алонсо, имени героини и дальнейшей биографии бутона могли еще и не выведать.

– Мать этой девицы пребывала под воздействием другого артефакта, приведшего к ее болезни. По счастливой для нее иронии цветок выпил заряд и принес исцеление. Родился слух о его чудодейственной помощи.

Алессан снабдил свой рассказ картинным вздохом, полным скорби о людском скудоумии.

– Тогда-то и началось повальное паломничество к дереву. Вместо того, чтобы счесть предмет подозрительным, его нарекают талисманом и без разбору волокут в дома.

– Красивое, волшебное и даром, – подтвердил Диего, брезгливо морщась. – Никакой надежды разбудить остатки разума. В самом деле, сложные артефакты маги всегда рассыпают безвозмездно из чистого человеколюбия! Артефакт в нем различить было не так уж сложно – цветок даже не вянет со временем.

– Именно, – удостоверил юноша. – Сорван две седмицы назад, но ничуть не изменился.

Резким движением Диего поставил чашку на стол. Кофе собрался плеснуться наружу, но так и застыл черной волною, усмиренной магами – чьи чары долетели раньше, осталось загадкой. Лицо магистра между тем ожесточилось.

– Две седмицы назад? – он возвел глаза к потолочным балкам и припомнил детали исповеди Алонсо, попавшего в Приказе тотчас после свадебного пира. – Примерно так и обозначил трактирщик. Та кумушка пошла на поправку сразу?

Алессан согласно опустил подбородок, не сводя с отца внимающего взгляда.

– Не минуло и пары дней, – подтвердил он свои показания.

Диего глубоко втянул воздух и взвился из кресла. Шаганий на сегодня ему хватило досыта, так что он замер у стола и принялся мрачно бить его костяшками.

– В тот момент цветок уже работал, – строил он заключения вслух, поверяя их на сей раз и сыну. – Все те, что были сорваны после, начали действовать лишь накануне вечером. Либо создатели вмиг узнали о выздоровлении и бросились к древу, чтобы придержать до времени его слишком рьяные маневры…

– …Либо имели доступ к управлению цветами даже после того, как те разошлись по усадьбам, – изумленно договорил юноша.

Темпераментный образ он оставил еще на площади, но тут ладонь как-то сама собою потянулась прикрыть глаза. Столь удаленный контроль над артефактами обернулся еще одним неприятным сюрпризом для обоих магов, и доброго сулил не много.

– Самое скверное, что имеют до сих пор, когда цветы лежал в Приказе, – глухо подытожил Диего.

Приказничие без лишнего шума обошли все центральные дома и собрали те цветы, что могли послужить к продолжению краж наступающей ночью. В остальной части города, где брать не так уж много, усилили стражу. Сеять панику рассказом о невероятном артефакте пока отложили, хотя завтра слухи наверняка посыпятся один другого дивнее.

– Разве их не погасили? – Алессан отнял с глаз ладонь (красивые воланы рубахи ужасно щекотались).

Магистр еще раз досадливо стукнул костяшками по столу.

– Код едва различим, и защита сильна баснословно. Заблокировали щитом, но отключить изнутри пока нет возможности, – признал он против охоты и снова сел. Пора было, наконец, остаться одному и сосредоточиться.

Алессан почуял, что вот-вот будет выставлен без всяких церемоний, но его боевой дух в этот миг приподнялся внутренней барабанной дробью, играющей атаку.

Он откинулся на спинку кресла, забрался пальцами под сборку рукава и бросил на стол снаряд – смятый розовый цветок, который, впрочем, тут же лихо расправился совершенно неестественным образом. Его свежей бодрости любой в этом кабинете мог только позавидовать.

В первый миг Диего смерил сына взглядом, полным сомнения в здравом его рассудке – теперь и тот приволок в дом это чудище магического гения. Затем он прислушался и переменился в лице. Оттолкнувшись от поручней кресла, магистр магического искусства подался вперед и вгляделся в лепестки.

– Ты его отключил! – неверяще воскликнул он.

У каждой медали есть две стороны, и они подобрались к неприятной обратной. Алессан и так не мог забыть, какие глаза смотрели на Себастьяна час борьбы того с артефактом после его опознания. Сестрица, понятное дело, надувалась от гордости, странноватая Арис и ее матушка излучали благоговение – тоже закономерно. Однако Лея Астер могла потрудиться чуть лучше скрыть свое восхищение. Лису от нее не выпало и доли подобного взгляда. Теперь к этому пиетету примкнет и отец. Еще бы! Сам Диего не разобрал деталей кода в розовом цветочке.

– Я свел знакомство с поразительно чутким древесником, – произнес Алессан, наступая на гордость и втуне успокаивая себя, что действует на благо Ладии. Внутренние барабаны смолкали один за одним.

– Кто таков? – вместо отца перед ним вновь проявился цепкий глава Земского приказа. Если он и был разочарован способностями сына, то понятливо не заострил на сем внимания.