– Здравствуй, сынок, – говорит. – Вы что-то хотели?

– Да вроде я на дачу свою приехал, – отвечаю, – отдохнуть хотел. А вы кто? Чего вы здесь?

– Как это чего? – говорит. – Это моя дача… Лет уж тридцать как.

– Не понял, – удивляюсь я, ещё раз обозревая местность. – Вообще-то это дача родителей моих, лет уж тридцать как.

– Каких ещё родителей? – удивилась бабушка. – Моя это дача. Домик этот я никогда не перепутаю, Леонид мне его строил.

– Уж не Степанов ли Леонид? – спрашиваю.

– Степанов Леня. Жаль, что помер он… Давно уже, не помню.

– Бабушка, – говорю, – Степанов Леонид – это отец мой. Строил он тут домик женщине знакомой, я ещё мальчишкой был, так это на соседнем участке. Вы участки, наверное, перепутали.

– Ой, Господи, – стала оседать бабушка.

Подбежал я к ней, подхватил и на лавочку посадил.

– Ой, что же мне делать-то теперь, как же быть? Я ведь с весны уже здесь ухаживаю. Вот ведь, старая, участки перепутала. Думаю, чего это за зиму всё так изменилось. Вот ведь старая. Чего делать-то теперь?

– Да ничего не делать, – отвечаю, – успокойтесь. Хозяйничайте здесь. Я ведь редко бываю на даче. На Севере я работаю. А вы знали отца?

– Лёню-то? Так ведь мы же с ним с одной деревни. Он мне домик помогал строить, вернее, мужу моему, царствие ему небесное. А я вот всё живу. Родных-то никого не осталось. Хорошо, что дача есть, воздухом подышать. Я ведь с весны до осени на даче живу.

Посидел я ещё с бабушкой с полчасика, поговорил с ней и решил домой податься. Ну а чего ей мешать, пусть себе живёт. Но перед тем как уехать, пошел я глянуть на её участок. Хоть времени и много прошло, но помнил я, в какую сторону отец уходил с инструментами. Долго искал, но нашел. Домик, конечно, не копия моему, но очень похож.

– Что, купить решил? – подходит ко мне бабушкин сосед.

– Да нет, – говорю. – Просто посмотреть пришел. Бабушка участки перепутала, на моей даче теперь хозяйничает. Старенькая уже, чего уж там.

– Ты про какую бабушку говоришь, про хозяйку этой дачи, что ли?

– Ну да, про неё. Про Веру Ивановну.

– Ты чего, мужик? – говорит. – Вера Ивановна лет пять уже как скончалась. Мы у неё на похоронах даже были. Жена её хорошо знала.

– Может, ты путаешь чего? – удивился я.

– Это ты чего-то путаешь.

Решил я снова вернуться на свою дачу, выяснить этот вопрос. Может, ещё есть похожие участки. Подхожу к своему участку и глазам не верю. Нет никаких грядочек, и домик некрашеный. Травой всё заросло. Как оставил я участок прошлым летом, так никто на него и не заходил с тех пор.

Вот такая, сосед, со мной история приключилась. До сих пор не могу понять, что это было.

Одна ночь из жизни ведьмы

И чего люди привязались к бабушке Глаше? «Ведьма, – кричат, – ведьма. Где она появляется, там беда случается». Никакая она не ведьма. Обычная добрая старушка, каких ещё в деревне поискать надо. И живёт она в своем доме на краю села, никого не трогает. Да и редко она куда выходит. Так, если травки нарвать какой да обратно в свой дом. Если старушка может жар снять за пять минут, значит, ведьма, что ли? Если в её огороде овощи в два раза крупнее растут, чем во всей деревне, значит, ведьма, что ли? Так ведь всё своими руками выращено. Жителей деревни ведь она не просит ей помогать, хоть и тяжело. Девяносто восемь годков недавно исполнилось. Ну, может, и не девяносто восемь… Памяти-то совсем у нее в последнее время не стало. Откуда ей помнить, в каком году она родилась, коль иногда забывает, как ее зовут. Вот раньше да, всю таблицу умножения наизусть знала.

Бабушка Глаша вошла на свою кухню и остановилась в нерешительности, нервно теребя завязанный на голове платок.

– Чего пришла-то? – осматривает она свою кухню. – Чего-то ведь надо было. Нет, не помню.

Старушка вернулась в главную комнату, где на старом диване лежала огромная черная кошка.

– О, – крякнула старушка, – Барсик вернулся. Нагулялся, что ли?

– Какой я тебе Барсик, – приоткрыла один глаз кошка.

– Мой Барсик, – присаживается рядом с кошкой бабушка Глаша.

– Не было у тебя никогда никаких Барсиков, – нервно дёрнулся хвост кошки. – И вообще, в твоём доме никогда не было котов. Даже мыши не жили. Боятся. А ты что, совсем не помнишь, кто я?

– Нет, не помню. В последние дни что-то память меня подводить стала.

– Пора, значит, тебе, – муркнула кошка.

– Куда пора? – удивилась старушка.

– В другой мир пора. Останешься вот так одна и не сможешь туда дорогу найти. Помрёшь, как обычный человек… А у тебя ещё впереди больше пятисот лет.

– Да нет, – гладит кошку старушка, – рано мне ещё. Мне здесь нравится.

– Не тебе решать, – облизывает кошка свою лапу.

– А там страшно? Ну, там, в другом мире.

– А здесь тебе страшно? – муркнула кошка.

– Да вроде нет, – провела рукой по кошке старушка, – не помню.

– Вот и там не страшно… Ты же не помирать собралась, а родиться. Просто я боюсь, что ты со своей памятью не в тот мир уйдешь. Не туда куда надо.

Старушка вздохнула и задумалась.

– Чего же я на кухне хотела?

– Воды попить, – муркнула кошка.

– Ой, Барсик вернулся, – взглянула старушка на кошку. – Нагулялся, что ли?

– Достала ты меня, – отвернулась от старушки кошка. – Вспоминай давай, кто я, а не то прямо сейчас в другой мир отведу.

– А кто ты? – сложила руки на груди старушка. – Разве не Барсик?

– Тётка я твоя, – нервно подскочила кошка, – Вероника Григорьевна Копылова… Из соседнего села. Неужели совсем меня не помнишь?

– Нет, – улыбнулась старушка, – не помню.

– А как тебя зовут, помнишь?

– Это я помню, – вздохнула старушка, – Василиса меня зовут.

– Глаша тебя зовут, – вздохнула кошка. – Да, плохо дело. Надо тебя провожать…

– Но я же помню, что Василиса.

– Это мама твоя тебя хотела Василисой назвать, да отец был против, – спрыгнула кошка на пол.

– Ну, Глашей так Глашей. Тебе видней, – кряхтя и охая пошла старушка в сторону кухни, и вдруг остановилась взглянув на кошку: – Барсик вернулся…

Если бы кто-то из жителей деревни не спал той ночью и посмотрел на небо, то наверняка бы заметил между яркими звёздами две маленькие фигурки, бабушки Глаши и черной кошки.

Семь минут в четыре утра

Эта история произошла со мной около года назад. У меня заканчивался отпуск, и я уже под вечер решил сходить до магазина и купить тортик. Так сказать, порадовать себя. Многие стараются отметить, когда уходят в отпуск, ну а у меня всё наоборот. Я отмечал окончание отпуска. Скучный отпуск у меня в этот раз получился, да и неприятностей много произошло во время него. Не стану я вам рассказывать, что да как, ведь история моя совсем о другом.

При входе в магазин я столкнулся со своей соседкой по подъезду. Бабушка Нина, женщина восьмидесяти семи лет, несла в руках забитый доверху пакет. Видно было, что старушке очень тяжело,

– Нина Васильевна, – вырвалось у меня, – вы подождите, я тортик куплю и вам помогу.

– Хорошо, Сережа, подожду, – согласилась старушка. – Руки совсем не держат. Спасибо тебе.

Уже через минуту я вышел со своим тортиком из магазина и, прихватив стоявший возле выхода старушкин пакет, спрашиваю:

– Гостей ждёте?

– Можно и так сказать, – направилась старушка в сторону дома.

– А я вот решил окончание отпуска отметить, – догоняю я её.

– Хороший, значит, отпуск у тебя был, раз отмечаешь, – улыбнулась Нина Васильевна.

– Хороший, – соглашаюсь я, – будь он неладен.

– А ты что, не женился ещё? – семенит за мной старушка.

– Не хочу, – отвечаю, – расстались мы неделю назад.

– Понятно, – крякнула старушка.

Нина Васильевна открыла дверь в свою квартиру и отошла в сторонку, пропуская меня.

– Ты, Сережа, прямо на кухню иди. Поставь пакет на стол.

– Нина Васильевна, – иду я на кухню, – а может, мы с вами этот тортик съедим? Скучно одному отпуск провожать.