Слёзы полились из моих глаз в первые с того самого дня, я начала кричать и плакать. Сначала он изрезал меня, а теперь порезал маму…

— Не делай этого, я поняла! Поняла! Отпусти ее.

— Нелл, мы привлекаем много шума, нужно уходить. — Это говорил Юстас, стоящий все это время на стреме. Нелл отпустил ее, а мама кинулась ко мне, пыталась защитить.

— Нет, мама, прощай! — я отступала назад, уходила от родной мамы — сама, но только потому что знала, они ее убьют, пусть я хотя бы так ее защищу. Потому что по-другому, я не знаю как это сделать… Но это пока… Мои слёзы уже высохли и теперь во мне кипела только злость и ненависть и больше никаких эмоций. Ни безразличия, ни минутной радости, теперь не осталось ничего кроме ненависти.

Я хотела мести, хотела спасти маму. И я хотела стать лучше, ещё лучше! И я стану!

К маме больше я не подходила, только издали всегда наблюдала за ней, она всегда в одно и то же время ходила на почту и через неделю уже стала заметно лучше ходить, только едва прихрамывая, каждый день я видела ее ровно 17 минут, если бы ни эти минуты, я бы наверное начала сходить с ума, потому что ненависть ослепляла и не давала ясно мыслить. Мне это было не нужно, я должна быть умнее их, хитрее их, ловчее их, лучше их! Поэтому я приходила сюда каждый день, чтобы оставаться собой и помнить кто я есть…

После того как мы вернулись после встречи с мамой, я закатила огромный скандал главарю, не соображала что творю и высказала о нем все что думаю, он молча выслушал, а потом заявил что не простит такого поведения и ушёл. Только после я поняла, что это все значит, меня снова начали гнобить и издеваться, меня стали бить. Но ничего, я стерплю. За то теперь никто не делает это за спиной, теперь все делают это в открытую и это я уважала больше чем спинушников. Хотя кого я обманываю, никого я не уважала.

Теперь я стала осмотрительней, стала замечать кто за мной следит, с какого расстояния, я стала замечать все, устроила несколько проверок с бегом на скорость и резкими поворотами и выясняла, права я была в своих догадках или же нет. И спустя пол года научилась выявлять и просчитывать своих надзирателей. Я стала ещё больше тренироваться, я начала бегать по крышам, искать лазейки, быстрые и легкие пути. Я научилась запутывать следы и убегать из под конвоя, а потом ловко возвращаться под надзор. Отныне я следила за своими поступками и словами. Я стала больше думать. Мир оказался очень жесток и я не собиралась ему уступать. Теперь я следила за своими наблюдателями!

Я тренировалась дни и ночи. Бегала, отжималась, подтягивалась, научилась делать сальто, уклоны, шпагаты, все это становилось проще делать с каждым днём.

Крыши домов стали для меня тренировочной площадкой.

Я стала убегать от своих «нянек-карателей» просто для того чтобы побыть одной. Так я встретила одного паренька…

Вечером я гуляла по крышам и наблюдала за людьми, таким образом я развлекалась и отвлекалась, а также копировала жесты и поведение, что помогало мне в «работе».

И однажды мне на глаза попались ребята примерно моего возраста, у меня не было друзей и потому я стала просто подглядывать за ними, чем они занимаются, как развлекаются, мне было это интересно. И эти дети из-за дня в день дразнили одного мальчишку, он был худеньким, щупленьким, волосы прикрывали уши, ладно, признаюсь честно — причёска была убогой, он сам был запуганный и дёрганный хлюпик, который постоянно ходил с книгой. Они возвращались со школы для одаренных детей. Это означало что все они были магами. Да и татуировки на руках ясно об этом говорили.

Я не умела читать… мама когда-то учила меня, но не знаю вспомню ли хоть что-то, писать я не умела тоже. Грамоте меня естественно никто не учил. Зачем? Им нужна была смазливая, ловкая воровка, ум уже считался бы не достатком! И мне невероятно захотелось учится, научиться читать и писать, быть грамотной, но конечно же чтобы об этом никто не узнал, это мой единственный шанс, мне просто не позволят учиться, им это было не нужно.

И вот я стала следить за мальчишкой, после учёбы он не спешил сразу домой. Он поглядывал на лавки с едой, когда шёл к своему заветному месту. Он приходил сюда каждый день. Это была окраина, начинались маленькие домики и здесь посреди был не большой лес, вокруг старого болота, конечно же сюда никто не ходил, они просто боялись. А у паренька уже было здесь своё место, он стащил в одно место старые поваленные деревья и разбил себе маленький лагерь, располагался на брёвнах и читал! Всегда читал! Я следила за ним две недели и всегда одна и также схема.

Ребята, что задирали его оказались богатенькими отпрысками и поэтому измывались над пареньком, он им ничего не сделал, просто был не такой как все.

Однажды, я вышла на встречу. Набрала по пути еды, ну как набрала — украла конечно, я не знала что ему понравится поэтому брала побольше.

И вот он уже расположился в своем «лагере» и я специально не пряталась, а выходила прямо перед его лицом. Но он все равно подпрыгнул от испуга. Вот же…

— Прости, я не хотела тебя пугать. Просто пришла поздороваться.

Мда, конечно, и пол часа потому за ним следила… он свёл брови и скептически взглянул на меня, конечно же не поверив.

— Ой, ладно! — я перестала быть вежливой и строить из себя не понятно кого. — Просто хотела пообщаться, я видела, что ты очень много читаешь, а можешь и меня научить? А в замен я буду приносить тебе еды. — В доказательство, я протянула сетку с различной едой. Здесь были булочки, молоко, батон, колбаски, несколько фруктов, два вида сыра, кусок вяленного мяса в общем слюнки текли уже даже у меня.

И паренёк тоже не спускал глаз с сетки. Конечно, какой бы ты не был тюфяк, кушать хочется всегда. Но он к моему удивлению не стал кидаться на мои припасы.

— То есть ты просто хочешь научиться читать? — он мне не верил, ну конечно, когда его постоянно задирают, станешь здесь доверчивым.

— Ну, и писать если честно тоже хочу научиться, а в замен любые вкусняшки, какие захочешь, — я ещё раз соблазнительно покрутила сеткой с едой.

— Но если ты из богатой семьи, пусть родители наймут тебе учителя.

— По мне что видно, что я из богатых, — я развела руки в стороны и осмотрела свой внешний вид сверху. Чёрные, свободные штаны, заправленная темно-зелёная рубашка кстати мужская, на бёдрах, я затянула по туже черный кожаный ремень. Невысокие ботинки тоже чёрные и плащ с капюшоном, конечно же тоже чёрный. Чёрный — это мой «рабочий» цвет, поэтому в основном у меня вещи только этого цвета, за маленьким исключением (вроде этой рубашки).

Тем более девушкам не пристало носить штаны, это просто безкультурщина и я этим самым нарушаю чуть ли не главное правило этикета, конечно если бы мне было до него дело. Но мне в них удобно, потому и ношу, тем более закутался в плащик и вот никто уже не видит и пальцем не показывает. Ну а когда мы идём на дело, тогда завязываю тугой хвост, заплетаю косу (вообщем то я практически всегда делаю эту прическу)прячу за бонданой волосы, и чёрную повязку на лицо, оставив только глаза. Поэтому от парня меня никто не отличает, а мне и все равно. Кто меня видит в темноте? Правильно, никто!

— Но ты приносишь, такие дорогие продукты, я и подумал…

— Ой, да у меня просто знакомый работает в ресторации, а он души во мне не чает, вот и угощает, — конечно, я врала, какая ресторация? Просто молча тырю то что хочу у богатеньких дядек, ни капли не смущаясь. К слову, я никогда не украду у какой-нибудь старушки или бедняка. Никогда так не делала и не собираюсь! Им и так хуже, чем мне.

— Да?

— Да.

— И тебе точно от меня ничего больше не нужно?

— Только воспользоваться твоей умной головушкой, — я подмигнула, а он покраснел, чего это вдруг? — ну и если бы ты ещё подстригся, было совсем хорошо, — да я чуток издевалась, но не могла этого не сделать. Он не отреагировал на шутку вообще ни как.

Я не собиралась набиваться ему в друзья, просто поработаем на взаимовыгодных условиях. Я кормлю его телесной пищей, а он меня духовной, по-моему честно.