— Фирсов. Подсуживать не умеет. Здорово…

Что самое забавное, я убедился в правильности этого утверждения уже в шестнадцать пятьдесят семь, то есть, за несколько мгновений до выхода на песок — Фирсов, как раз осматривавший Игоря Якушева, внезапно потемнел лицом и в ультимативном порядке потребовал у его целительницы немедленно снять с дуэлянта все усиления. А когда покрасневшая женщина выполнила это распоряжение, вдруг взбежал по лестнице к их ложе, уставился в глаза ничем не примечательному мужчине лет сорока пяти с рыбьими глазами, слишком высоким лбом и скошенным подбородком,

подключился к динамикам зала и холодно процедил:

— Тимофей Лазаревич, если я замечу хоть какие-то признаки ментального воздействия на противника вашего родича, то вместо вызова полиции вызову вас на дуэль и убью!

— Его убью я!!! — мгновенно переключившись в боевой режим, рявкнула «тетушка» и запросто заглушила поднявшийся ропот. А когда менталист вжал голову в плечи, презрительно усмехнулась: — Але, Якушевы, где ваша честь⁈ Вы бы еще снайпера сюда притащили!!!

Как и следовало ожидать, столь унизительная «прелюдия» не смогла не сказаться на настроении Игоря: он жаждал реванша, поэтому самые последние мгновения перед началом дуэли кусал губы от ярости, после команде «Бой!» ринулся в самоубийственную атаку и ворвался на сверхкороткую дистанцию!

В общем-то, для будущего адепта школы Молнии это было более чем нормально: они, как правило, отличались незаурядной скоростью восприятия, реакции и атаки, прекрасно чувствовали себя в боях накоротке и системно «проседали» лишь перед Земляками. В массе, жесткости и набивке. И пусть Игорь еще не инициировался, зато пробудил в себе Дар еще в конце июля, успел вырасти до ста восьмидесяти двух сантиметров и набрать вес под семьдесят пять килограммов. А это не радовало от слова «совсем». До тех пор, пока я не почувствовал, что он подошел слишком близко и теперь не понимает, что ему «мешают» слишком длинные руки. Да, к этому времени у меня уже звенело в правом ухе, левое подреберье приняло на себя два чувствительных удара, а предплечья и бедра ныли от пойманных плюх, но это понимание позволило чуть-чуть изменить тактику противодействия и поймать свою волну. Какую именно? О-о-о!!! Я сократил дистанцию еще сильнее, забил на защиту и абсолютно все боевые связки, использующие ударные поверхности типа кулаков, то есть, сосредоточился на атаках коленями, локтями и головой. И если к двум первым типам ударов Игорька готовили, и очень серьезно, то соприкосновение моего лба и его носа выбило беднягу из колеи секунды на три, если не на все четыре! Что в условиях скоростного боя накоротке было непозволительно много, и я не упустил свой шанс — всадил левое колено в печень, открывшуюся при рефлекторной попытке защитить пострадавшее лицо, воткнул «восходящий» удар правым локтем в солнечное сплетение, тут же продолжил левым круговым, но в голову, и еще раз приложился коленом к почти пробитой печени. А когда почувствовал, что противник поплыл, прихватил рукой его затылок, чтобы не «убежала» голова, и поставил жирную точку в дуэли вторым ударом лба по центру конопатой физиономии.

Молниевик рухнул, как подкошенный, и судья, мигом втиснувшийся между нами, вынудил меня сделать несколько шагов назад. Не стал тянуть и с объявлением победителя — заявил, что я одержал безоговорочную и, что самое главное, чистую победу, пожал руку и разрешил покинуть арену.

Я благодарно поклонился, развернулся на месте в сторону нашей ложи, качнулся вперед и вовремя заметил приближающийся «бронепоезд». Нет, в полет, слава богу, не отправился. Но только потому, что тетушка взяла меня в «удушающий захват» и обслюнявила обе щеки. А потом повеселила — поймала взгляд мужичка «без подбородка» и снова задавила шум молодецким рыком:

— Эй, менталистик, ты как, еще не созрел для вызова на дуэль? А то я, помнится, тебе угрожала. Да и сейчас обратилась без должного уважения…

Многоголосый гомон как отрезало. Так что последняя тирада Раисы Александровны прозвучала в мертвой тишине:

— Ну да, о чем это я? Ты ж умеешь только пакостить, причем исподтишка. А дуэлей боишься, как огня, еще с третьего курса лицея. Ладно, живи дальше, ничтожество…

Глава 12

Часть 1

ы1 декабря 849 г. от ОВД.

…Утро первого дня зимы я по не самой приятной традиции встретил в палате медблока. «Любимая тетушка» нехотя ушла к себе еще до полуночи, так что в помещении обнаружилась только Замятина, по своему обыкновению, после ночного сеанса исцеления присевшая отдохнуть в любимое кресло и плавно отъехавшая в царство снов.

Просочиться мимо нее в коридор не удалось — несмотря на то, что я шел на цыпочках, она что-то почувствовала, открыла глаза, увидела меня возле двери и… дала волю чувствам, как-то уж слишком эмоционально попросив уделить ей пару минут для разговора тет-а-тет.

Я пообещал вернуться буквально минут через десять и сдержал слово. А когда плюхнулся на кровать и продолжил сушить мокрые волосы, увидел в глазах целительницы какую-то странную муть:

— Лютобор Игоревич, скажите, зачем вы так уродуетесь? Самолюбие и целеустремленность, безусловно, нужны, но… вы не можете не понимать, что к вашей технике уже подобрали ключики, из-за чего последние дней десять-двенадцать вы не столько деретесь, сколько выживаете, и уже забыли, когда ночевали в своих покоях!

— Ва-а-аль? — протянул я, чтобы выиграть время и обдумать стиль ответа.

— Да, мой господин? — с неподдельной болью во взгляде отозвалась она.

Я потер переносицу, вспомнил о ее клятвах Даром и махнул рукой на крайне маловероятные негативные последствия моей откровенности:

— Я вкладываюсь в свое будущее: как ни грустно это осознавать, но идеальный способ развития СИЛЬНОГО физика выглядит именно так!

Девушка расфокусировала взгляд буквально на пару секунд, а затем вытаращила глаза:

— Вы раскачиваете адаптивные способности своего организма⁈

— Ага.

— О, черт! А я, дура, уже возненавидела Раису Александровну за то, что она до сих пор не запретила вам драться!!!

— Она меня любит, Валь… — грустно улыбнулся я. — И переживает ничуть не меньше тебя. Просто показывает свои чувства только наедине со мной.

Тут целительница удивила, заявив, что должна перед нею извиниться.

— Она на тебя не обижается… — начал, было, я, но в кои веки был перебит:

— Я должна, прежде всего, себе! Поэтому извинюсь в любом случае.

— Имеешь полное право… — покладисто сказал я, повесил полотенце на спинку кресла и начал одеваться.

За Замятиной не заржавело — она высказала «тетушке» все, что считала должным, перед началом утренней тренировки и «заработала дополнительный балл»:

— Умнеешь на глазах. И это откровенно радует…

К сожалению, уже через несколько минут, забравшись на свою беговую дорожку и выбрав программу тренировки, Раиса Александровна поделилась со мной неприятной новостью:

— Со Ждановыми мы не договорились — дед твоей ненаглядной оказался намного более наглым, жадным и тупым, чем о нем говорят, так что ни о каких совместных «охотах на живца» можешь не мечтать. А еще можешь не ждать возвращения Вики: пока девочка кукует в глухомани, в которую сослана, ее ценность для анонима равна нулю. Впрочем, если этого урода не найдут и не заткнут, то кровь он Ждановым еще попортит.

— Да уж… — расстроено выдохнул я, наткнулся на испытующий взгляд «любимой тетушки» и поспешил объясниться: — Теть Рай, я на нее не западал и не собирался, так как за глаза хватило описания некоторых «любимых забав». Но Виктория была единственной личностью в классе, с которой у меня уже сложились хоть какие-то отношения, а наводить мосты с кем-либо из оставшихся, откровенно говоря, не хочется.

— Ну, и не наводи: мы с тобой и сами с усами! — жизнерадостно хохотнула она и залихватски покрутила воображаемый ус.