В XX век Hennessy вступил в качестве крупнейшего производителя коньяка в мире, а в XXI — обладателем мирового рекорда в данной области: 40 миллионов бутылок коньяка в год. Много Hennessy за последние полтора десятилетия стали продавать в Китае и России (особенно премиальные сорта), но наибольшую часть этого моря по-прежнему выпивают американцы. Возможно, чтобы потрафить их простым вкусам, в Hennessy стали культивировать коктейли с большим количеством льда и колы — хотя нам, тяжело раненным ценниками в гастрономических магазинах (в США коньяк Hennessy приблизительно вдвое дешевле, чем в России), такой способ употребления элитного напитка кажется диким. Впрочем, наши представления о коньяке, сформированные отчасти «Книгой о вкусной и здоровой пище», отчасти — фильмами Студии Горького из заграничной жизни, явно пора пересмотреть в силу их некоторой косности.
Например, коньяк ХО со льдом — наимоднейший сейчас аперитив (его всегда можно отведать, скажем, на приемах в Белом доме[25]), а еще более дорогой Paradis Extra и вовсе подают охлажденным до тянущей густоты — в качестве аккомпанемента к супу с фуа-гра. И аристократов[26] почему-то это не смущает.
Впрочем, Hennessy пьют не только те, кого принято называть «чистой публикой». Какой процент в доходы Hennessy вносят молодые темнокожие жители Нью-Йорка и Лос-Анделеса из числа тех, что в самую лютую жару носят шубы и лыжные шапочки, украшают себя золотыми медальонами весом в фунт и разговаривают длинными рифмованными телегами — неизвестно, хотя он наверняка весьма и весьма существенен. Но то, что именно Hennessy является культовым напитком для американских рэперов и хипхоперов, — чистая правда. Из всех предметов европейской роскоши рэперы выбрали именно Hennessy — и пусть они пьют его с кока-колой, зато какая реклама! Один только Тупак Шакур упоминает Hennessy в дюжине своих песен — да и другие коллеги по цеху не отстают.
Земли вокруг города Коньяк — видимо, самые окультуренный район на планете Земля. Пустырь как явление здесь отсутствует напрочь. Любой клочок земли, даже зажатый между двумя автострадами, являет собой виноградник: территория, где, согласно закону, можно выращивать пригодный для производства коньяка виноград, столь мала и столь жестко ограничена, что использовать даже квадратный метр под что-то другое (и тем более оставлять неиспользованным) — безумие. Сортов винограда всего три: униблан, коломбар и фоль бланш, причем доля первого существенно превышает 90 %. (Вроде бы коньяк из коломбара и фоль бланша получается значительно лучше, но эти сорта и капризны, и редки, и дороги.) Сбором и обработкой этого винограда занимаются все без исключения окрестные городки и деревушки с односуффиксными названиями: Жарнак и Сегонзак, Мериньяк и Массиньяк, Марсак и Лассак. Собственно, самый изысканный крепкий напиток человечества вполне мог называться не коньяк, а, допустим, жарнак — тут дело случая, не более того.
В двух словах процесс выглядит так. Вино (частично свое, частично купленное у крестьян) производитель перегоняет в виноградный спирт в медных луковицеподобных агрегатах, называемых аламбиками. Самому выгнать потребное для удовлетворения мирового рынка количества никому не удается, и поэтому часть спиртов закупают готовыми — у тех же крестьян, что потихоньку эксплуатируют в своих домах самогонные аппараты. Потом спирты выдерживают в бочках лимузенского дуба (от четырех лет до, практически, бесконечности), а затем смешивают, еще немного держат в бочке и бутилируют. То есть примерно все то же самое, что и при производстве виски[27]. Даже ребенку понятно, что главное в этом процессе — купаж.
Среди недоступных туристу (но отнюдь не журналисту или крупному заезжему дистрибутору) аттракционов в Коньяке самый, пожалуй, интересный — игра в блендера. В офисе Hennessy это выглядит так: в классную комнату (настоящую, с ярусами парт полукругом) заходит энолог, один из тех самых Филу. На столе перед ним бутылки с о-де-ви, теми самыми чистыми виноградными спиртами разных лет. После того как присутствующие слушатели попробуют и выплюнут в специальные урны (это обязательно, энологи никогда не глотают дегустируемое) понемногу каждого из этих трех-четырех спиртов, им предлагается смешать их в той пропорции, которая кажется им правильной. Полученная смесь разливается по бутылочкам и вручается авторам в качестве сувенира. На вопрос, является ли «вот это» (как правило, нечто совершенно несуразное) настоящим коньяком, энолог уверено отвечает утвердительно — ведь это смесь спиртов, полученных из винограда, выращенного в данном регионе. Но если спросить его: «А как смешать правильно?» — ответа не будет.
И дело не в «профессиональных секретах». Точных рецептов здесь нет, работа идет практически на ощупь (вернее, «на нюх») и, может быть, поэтому выучиться на энолога невозможно; семье Филу, впрочем, это и не требуется: школой для них сама семья и является. Hennessy сегодня выпускает пять сортов коньяка — VS, VSOP, ХО, Paradis Extra и Richard Hennessy плюс ограниченные серии (вроде Private Reserve или ультрадорогого Ellipse). Ценовая политика (для Европы) выглядит примерно так: VS — 30 долларов, VSOP — 40, ХО — 120, Paradis Extra — 400, Richard Hennessy — 1800. Каждая из ста бутылок Ellipse (в свободной продаже, впрочем, осталось около десятка, большинство из этой жалкой кучки — в бутике Hennessy в Коньяке, по соседству со штаб-квартирой дома) тянет примерно на 4000 долларов. Да и есть за что платить[28].
В купаж, например, коньяка Richard Hennessy входят несколько капель спирта 1800 года, заложенного в погреба еще при жизни человека, в честь которого этот коньяк и назван. Энологи уверяют, что в этом жесте нет ни пустого снобизма, ни заурядного пиара — просто им показалось, что для оптимального вкуса коньяка именно спирт 1800 года жизненно необходим. Сколько здесь правды, а сколько точно дозированной рекламы — неизвестно, да и на самом деле неважно: ведь Легенда о Лучшем из Алкоголей на то и придумана потомками Ричарда Хеннесси, чтобы вы платили за банальный «крепкий спиртной напиток на основе винограда» с таким чувством, будто покупаете вечность.
Классификация коньяка
По закону коньячный спирт должен быть залит в бочки не позднее 1 апреля[29] послеурожайного года. Именно в этот день включается так называемый "нулевой счет" (compte zero), то есть возраст спирта определяется как равный нулю. Ровно через год спирту официально исполняется один год, а следующего 1 апреля — два года. Только после этого его можно продавать как коньяк. Откуда же взялись числа 2 1/2 и 3? Дело в том, что многие спирты заливают в бочки гораздо раньше 1 апреля (тогда их возраст принимается за ноль-ноль лет — иными словами, юридически не засчитывается), а использование их для ассамбляжа далеко не всегда происходит на следующий же день после официального достижения ими двухлетнего возраста. Таким образом, реальный возраст этих спиртов действительно может достигать двух с половиной — трех лет, хотя законом это не гарантируется. То же самое можно сказать и о возрасте спиртов других категорий коньяка.
Хорошие производители выдерживают спирты дольше установленного законом минимума, и в первую очередь это относится к коньякам высшей категории — от шести лет. Но было бы наивным рассчитывать, что производитель недорогого трехзвездочного коньяка станет добавлять в него компоненты 40-50-летней выдержки. Можно только догадываться, какие еще спирты, помимо 2-3-летних, используют для коньяков упомянутой категории, но возраст их наверняка не очень велик — иначе какой смысл продавать их под непрестижной трехзвездочной этикеткой?
Ведь если добавить к 50-летнему спирту чуточку 2-летнего, официальный возраст коньяка будет определен в два года. Да и сочетание столь разных по классу коньячных спиртов вряд ли окажется гармоничным. Поэтому старые спирты резервируются для более высококлассных и дорогих коньяков.
