— Быстро, яму мне! — скомандовал я нежити, так как мы уже отошли от места прошлого боя, где я приобрёл каменное сердце горгульи. Потом вспомнил. — И закопайте «невесту», то есть водный шар! Ишь, удумала тут мне свадьбой угрожать!

Что плохо в противостоянии горгулье, она уж очень тихо летает, а при приземлении камнем падает вниз. Не могу сказать, что спрятаться в яме — великолепная идея, но выбора у меня особого не было. Тем более крокодилы должны были при приземлении горгульи меня защитить своими телами.

А вот водный шар — нет. Он сам по себе куда лучшая оборона, чем всё доступное мне.

Повезло, спикировавшая особь не была сильно крупнее прошлой.

— Похоже, два родителя на гнездо. Это хорошая информация: нет Башни этого вида. Но плохая, что теперь непонятно, где искать босса, — поведал жезл, пока я подбирал уже второй камень Рядового ранга горгульи.

Даже не представляю их ценности и шанса на их реализацию, но они тяжёлые. Собственно причина, почему я не собирал трофеи с харвангов: чем унести их, лучше я унесу свои ноги.

Но сердца представляли собой на удивление небольшой кусок красного камня со светящимися прожилками. При этом намного легче языков каменных крокодилов. Хотя пару глаз я всё же изъял в фонд «имени сиротинушки Грязева», но они были раз в пять тяжелее сердца горгульи. Поэтому их нёс небольшой монстр-скелет в своём черепе.

Я продолжал ехать на спине ездового чудовища, поглядывая вверх, как внезапно земля задрожала и показался акулий плавник.

— Бил, что за хрень? — прокричал я, так как поднялся такой гул и шум, что закладывало уши.

— Босс… Пешка… — услышал я пару обрывков слов фантома, а всё остальное потонуло в нарастающем гуле.

Копать ямку против такого? Ха-ха, нет, это словно насыпать корма.

— Взять! — крикнул я, не надеясь, что нежить услышит.

Но неожиданно алгоритм, уже начатый харвангами по реакции на горгулью, сменился самоубийственной атакой по песчаной акуле, как бы она там ни называлась.

Было только две проблемы: мой ездовой монстр и процессия с водным шаром так же рванули на охоту.

Хорошо, что на спине крокодила есть выступы, где удобно сидеть.

Вот только с ушибленными (или сломанными) рёбрами долго я при галопе не протянул. Подпрыгнул на кочке, из потной руки выскользнул каменный нарост, и я полетел на песок.

Грудная клетка расцвела такой гаммой боли, что я прохрипел на жезл:

— Воплотись! — и вырубился.

Следующее мгновение, что выхватила моя память, как Бил вплотную ко мне запихал водный шар в пасть акулы, а сам пронзил шпагой её нос, после чего раздался взрыв.

Я снова потерял сознание.

Как же хреново быть маленьким и безобидным слабаком…

Глава 25

Очнулся я в уже знакомом мне медпункте. Но в отличие от прошлого раза на мне оказалась моя одежда, только грудь была оголена. Футболка была буквально разодрана, превратившись в стильную безрукавку без застёжки.

Блин, похоже, меня всё же достала акула. Однако я, вроде бы, жив. Да и жезл остался при мне.

Но в голове гул от дефицита лун.

Блин, как так? У меня же было такое большое стадо крокодилов.

Точно, огненный шар Скоморохова. Или несколько.

Но сил спросить его просто нет. Осмотревшись, я рухнул назад на кровать.

Выход только один: медитация.

Я погрузился во внутренний космос и увидел непонятное зрелище: моя карликовая планета, у которой были точки моего Спутника некромантии, светилась.

Сначала я не понял, в чём причина, но оказавшись на её поверхности, удивился: два слоя точек светились и не исчезали, не погружались под слой пыли!

Но как такое возможно? Даже с постоянным получением якорей, со всеми воплощениями, это ж десятки тысяч из огромного кубика на 262144.

Похоже, я чего-то не понимаю.

В чём причина?

Как это понять и повторить?

Насколько я помню, существует шанс резкого прогресса в развитие в смертельной опасности. Но там речь шла в прорыве на следующую ступень, а не просто в половине пути.

Я подошёл к светящейся точке и попробовал её потрогать.

Всё так же нельзя коснуться и не ощущается тепла.

Ну, просто медитация внутри медитации…

* * *

Из моего восстановления лун меня вырвал шлепок по щеке.

— Нечего на меня так злобно смотреть, я вообще-то тебе жизнь спасла! — заявила Анна Павловна Жарптицева, стоило мне зыркнуть на неё

— Спасибо, но как именно? — решил уточнить я.

— Я ничего не рассказала Наталье, иначе бы ты уже утонул в слезах, — рассмеялась целительница в белом платье.

— Что вообще произошло? Помню, как шёл по тропинке, нагуливая аппетит, а потом пустота, — я решил симулировать амнезию.

— Потеря памяти? Жаль. Тогда я заберу вот эти два камушка, что были у тебя в карманах, себе, — произнесла женщина и достала мою добычу. — Они очень и очень ценны!

— Впервые вижу, что это? — я решил играть до конца.

— Сердца горгулий. Одно Солдата и Рядового почти достигшего солдатского ранга. Они позволяют при пробуждении новой стихии повысить шанс выпадения призыва, земли, но главное, что открывают шанс получить дар оживление нежившего, то есть создание големов тем, кто ещё не стал магом и не пробудил дар.

— Ничего не понимаю, но такова жизнь. Потеряешь память, тут же сиротинушку все хотят обидеть и ограбить. Раз такова природа общества Альмаханства, мне стоит лишь признать устои и смириться, — пробормотал я, добавив немного дрожи в голос, а от жадности даже слёзы прорезались, что помогло создать нужный образ.

— Если бы я не могла читать эмоций, я бы поверила. И в амнезию, и в твои крокодильи слёзы. Вставай уже, нужно показать тебя живым Наталье, вечно медитировать её не заставить.

— Да почему она на мне помешалась? — проворчал я, поднимаясь с кровати. Лунам до максимума далеко, но самочувствие нормальное, уже хорошо.

— У Крови Лады такое не от разума происходит, а от сердца или даже сути дара. Каким-то образом ты стал для неё в один ряд с музыкой и шоколадом. У них всех происходит по-разному. Это любовью-то не назвать, это натуральная зависимость.

— А у меня есть предположение. Недоучилка… то есть Яна Михайловна приказала ей подружиться со мной и помочь, но в какой-то момент она сбежала в туалет, а, когда я вернулся к ней, она уже стала такой.

— Ничего непонятно, но твоя версия сомнительна. Приказ? Рёри могла попросить, но не приказать. И на Кровь Лады в первую очередь действует сила дара цели. Ладно, некогда разговаривать, по расписанию уже два часа, как её надо отвести покушать и вывести из медитации.

— Расписанию?

Вместо ответа Жарптицева подошла к сидевшей в кресле девочке с рыжими волосами и похлопала её по щеке.

— Вставай, время завтракать, — произнесла целительница.

Глаза Безумновой открылись, светясь словно фары круговоза, затем она моргнула раз, её зрачки стали красными, два — неоново-голубыми, три — зелёными. Она продолжала моргать, пока не остановилась на обычных карих глазах.

— О! Ты уже погулял? — заметив меня, спросила девчонка.

— Да, — ответил я.

— Хочу позавтракать вместе! — воскликнула она, схватила меня за рукав надорванной мантии и потащила в столовую.

— Подожди, мне надо спросить, — я попробовал ухватиться за косяк двери, когда меня протаскивали через дверной проём, но Жарптицева ударила книжкой мне по пальцам.

На прощанье она произнесла странную фразу:

— Мне как раз надо по делам, постарайся выжить, — и подбросила на руке два камушка. — Если сможешь, хо-хо!

Ах ты ж, старая ведьма!

Я настолько был шокирован подобным хамством, что очнулся уже на полпути к столовой.

Что-то как-то светло. Я перестал быть ведомым и поравнялся с Наташенькой, весело бегущей, словно хомячок к кормушке.

— Ты не знаешь, сколько сейчас времени? — поинтересовался я.

— Нет! По моему расписанию я ем в семь, но что-то сейчас отличается! Но главное, меня отпустили в столовую без сопровождения! Ура, возьму всё, что захочу! — протараторила девчонка, оставила рот приоткрытым, а меня поразила струйка воды от счастья или слюны от голода.