Глава 7

В предчувствии чего-то

Афилар, Гошкина, «Криант», Шереметьево… Нет, пожалуй, не так: «Криант», Гошкина, Шереметьево, Афилар! Но фактор Москвы ещё не отработан до конца, а потому он и просится всякий раз в руки вполне конкретной шахматной фигурой? А вот тут уже роль Плица и Рокки Селеша как-то связаны между собой. Утверждение, что ты каким-то образом должен тоже быть вовлечён в этот процесс, неоднозначно. Я не то чтобы зациклился на этом, значение обыденных вещей, но когда ты смертен, всё это трудно переоценить. Я сколько-то ещё выпью вина, выкурю сигарет, пересплю с любимой женщиной, а потом мой жизненный цикл оборвётся? Ресурс здоровой клетки, это пятьдесят два деления, после чего она погибает. И только раковая клетка делится бесконтрольно, столько раз, сколько посчитает нужным. Но на то оно и пиратствование, чтобы потом было о чём повспоминать. А вот с этим у меня проблемы. Желание-то есть и обстановка располагает, но когда не хватает каких-то очень важных элементов, то и картина не складывается. Ладно, ещё раз запущу симулятор…

Программа из симулятора;

«4 мая. 10ч. 35 мин. – очередной приход ми-хрени. С аурой, как и положено. А накануне… То есть, вчера я опять махнул сорок граммуль хорошего армянского коньяка, просто заманал уже этот ЗОЖ. Что ещё из необычного? Да вроде бы всё. Да, сегодня ночью проснулся в три часа из-за жены. Она, бывает, слишком самозабвенно озвучивает сон. Понимаю, что это от усталости у неё и всё же…. Короче, встал, от нечего делать зарулил в тубзик, потом прошёл на кухню, кажется, отпил немного кипячёной воды из двухлитровой банки и снова лёг спать. А мне этого делать как раз не рекомендуется, рвать сон на части, так как это каким-то образом запускает мою ми-хрень в ядре тройничного нерва. Пробудился выспавшимся, жена уже ушла на работу, зарядку делать не стал, словно предчувствие было, что и без того огребу сегодня по мусалам. Впрочем, по привычке промониторил АД, оно было в норме. Хоть это. Доказанный факт, что артериальное давление с ми-хренью между собой не стыкуются. Я теперь это учитываю обязательно. Дальше отлично позавтракал, завершив ритуал остатками кофея. А, вот, погода… Погода, да, меня совсем не радует. Подходил пару раз к окну, потягивал носом морозный воздух у приоткрытой форточки… Дубак! Солнце светит и дубак!»

***

В тот день настроение у меня было улётное, лето было в самом разгаре, а Москва, меняя сознание, влияла мощно, черпая свои неубывающие силы из былинных исторических глубин. Москва была многоопционным монстром, убивающим не насмерть, а делая тебя похожим на себя, таким же непробиваемым и хайпанутым. Москва неслась навстречу времени словно гигантский корабль. С упоминанием Москвы, я заметил вдруг, как Афилар сразу откатился на ещё одну позицию назад. Работа в «Крианте» не выглядела напряжной. Каждодневная размеренная суета, статусные автомобили сотрудников, привычный политес, всё это давало мне основания полагать, что тут я устроился довольно неплохо. И вдруг случается нечто, что ставит раком все мои представления о логике. Впрочем, о чём это я, какая логика может быть у тех, кто не по своей инициативе возвращается с того света? Почему-то большинство захватывающих житейских историй изобилуют похожими фактами: «он мчался на машине, его занесло на скользкой дороге и он оказался под передним мостом у вылетевшего навстречку грузовика, а потом»… или: «она занималась дайвингом, вовремя не проконтролировала кислород в баллонах и задохнулась, а когда пришла в себя, то»… Следующими в списке идут чёрные кошки, за ними следуют фрики всех мастей и уж только потом заикающиеся товароведы с имбецильными плоскозатылочными субъектами. Я, конечно же шучу, но таким образом сам я хотя бы отчасти пытаюсь обосновать то, чего в принципе не могу объяснить. Так я следую чьей-то инструкции? Возможно. Мне же сказали делать так-то и так-то, вот я и исполняю. Ладно, признаюсь честно: я ждал, что рано или поздно что-то подобное должно было произойти. Даже больше скажу, я ждал этого значительно раньше, а произошло это, как видим, только вчера. В общем, сидел я у себя в кабинете, курил, полистывал интересный женский журнальчик, как вдруг врывается ко мне Гошкина, одна из наших сотрудниц и едва не кричит:

– «Ник, выручай!»

– Да, не вопрос! А что случилось, голуба?

Но тут Гошкина бросается к моему столу, на ходу достаёт из сумочки свою навороченную мобилу и буквально умоляет меня;

– Ник, голубчик! Пожалуйста, спрячь это пока у себя, ладно?

– Да что случилось-то, объясни?

Но хрен там. Она прикладывает палец к губам и с опаской оглядывается на дверь, её широко открытые глаза заполнены страхом. А в это время в коридоре раздаются чьи-то шаги. Тут Гошкина плюхается задницей на стул, мгновенно преображается вся, достав сигарету из пачки, картинно подносит её к губам,

– Ник, дай прикурить, пожалста?

А в следующую секунду дверь в мой кабинет опять распахивается и на пороге нарисовывается охранник Гуниев, с которым, кстати, у меня с самого начала обнаружилось полное несовпадение смыслов! В натуре, было в Гуниеве что-то мерзопакостное, да достаточно было только на рожу его взглянуть!

– А, вы здесь?

Я даже зажигалкой ещё чиркнуть не успел, а он уже гонит с порога;

– Можно вас на минуточку, гражданка такая-то? – а сам сумрачным взглядом её буровит. А та (вот же артистка хренова) когда успела одну театральную маску на другую поменять! У Гошкиной явный талант преображения! Ну, а пока Гуниев топтался в дверях, я успел её мобильник незаметно засунуть под стопку бумаг в верхнем ящике своего стола и после тихо задвинуть его обратно. Видя всё это, Гошкина тут же удостоила меня одобряющим взглядом, а сама (вот где самообладание!) продолжила изображать из себя невинность;

– Николай Владимирович, у вас огоньку не найдётся?

– Мою возьмите! – Гуниев зло чиркнул своей зажигалкой, взгляд его был недобрым.

– Ой, совсем забыла! – ветром сметаясь со стула, Гошкина едва заметно взглядом дала мне понять, чтобы я ни в коем случае не выдавал её. Гошкина выскочила в коридор, Гуниев тут же за нею следом, а я сижу и думаю:

– Ну, ни хрена себе цирковое представление! – Меня что ли в тёмную хотят здесь использовать? Честно сказать, её мобильник здорово заинтересовал меня, но не успел я ящик у стола по-новой выдвинуть, как в коридоре опять началась какая-то возня и буквально в следующее мгновение дверь снова открылась и на этот раз на пороге уже возник наш грозный босс, Виктор Янович Фельдер. Лицо у директора было нетипично бледным, а весь лоб его был покрыт крупными капельками пота. Я так понял, что меня сейчас будут бить? И вот как реагировать на это всё, хрен его знает? В таких случаях я часто прибегаю к помощи симуляторов, так как тут особенно важно поймать кураж. И то ли ты отключаешь кого-то, то ли тебя отключают, и дело тут вовсе не во множественной сущности вроде Билли Миллигана, этого законченного психопата и насильника, и даже не в клиническом раздвоении личности как таковом, а в умении, или способности человека мгновенно извлекать из собственного тела свои основные позитивные энергии, которые бы действовали наравне со своим хозяином в виде вспомогательных силовых полей. Поэтому все и обращаются к Симону Пикториусу, этому портному человеческих душ, что он умеет запросто это делать. А вот простому человеку сие пока неподвластно. Итак, импульс, пронзивший мой мозг, вынудил меня действовать моментально, но я всё равно опоздал. Босс ворвался в мой кабинет как к себе домой!

– Вересов! – с порога гаркнул он, – я плачу тебе деньги… за что, как ты думаешь? За красивые глазки? – быстро пройдя к моему столу, он жадным взглядом окинул его, – Гошкина что-нибудь оставляла у тебя? Ну, что молчишь?

Я сразу припух. Всё закрутилось насколько неожиданно, что мне стало немного не по себе. И вообще, оказаться в эпицентре внутрицеховых дрязг мне как-то меньше всего мечталось.

– Виктор Янович! – я попытался перехватить инициативу, – ей Богу, я…