Меня вызвонили в понедельник следующей недели и потребовали явиться в четверг. “Я приеду где-то в час с чем-то, и ты подтягивайся, надо тебя потестить, прежде чем на арену выпускать”, – сообщил мне Гарик. Боясь опоздать, я, забив на последнюю, самую скучную пару, примчал к 12:50. И три четверти часа протоптался у закрытых дверей, безуспешно звоня в звонок каждые пять минут. Красивая в неоновых цветах гирлянда, которой били обмотаны столбы и косые опоры козырька, конечно скрашивала ожидание, но даже под ее перемигивание танцевать на морозе было не в кайф. В 13:35 к дверям подошел высокий мужчина с выбившимися из-под шапки каштановыми прядями.
– Мы еще закрыты, – не глядя на меня, флегматично бросил он, отпирая двери. – Вход для гостей открывается за час до начала боев, то есть, в 4 часа…
Его уверенный безэмоциональный тон заставил меня на какое-то время оцепенеть, но когда он почти скрылся за дверью, я отмер и закричал:
– Подождите! Но мне администратор сказал…
– А-а, так ты новенький? – голос мужчины потеплел, он посторонился и кивнул мне заходить. – А что ж ты так рано приперся?
– Мне сказали… – обиженно проговорил я.
– Кто? Гарик? Он может. Если он говорит в час с чем-то, то скорее всего имеет в виду час и пятьдесят девять минут. Привыкай. Я Тим, маг-врач. Мы с тобой еще много наобщаемся.
Последнее прозвучало более устрашающе, чем обнадеживающе.
Тим ошибся с прогнозом ровно на семь минут. Администратор зашел в здание в 13:52, медленно потягивая что-то дымящееся из стаканчика известной кофейни. Так легко одетый, и такой аккуратный и лощеный, все в тех же мистически бликующих очках, словно прибыл на личном лимузине. Уж никак не на метро.
– Ты опоздал, – бросил медик.
Гарик глянул на часы и ответил.
– Во-первых, начальство не опаздывает, начальство задерживается. Во-вторых – 13:52 это все еще час с чем-то.
Тим усмехнулся.
– Новичок-то тебя час у дверей ждал.
– Та-а-ак ему сочувствую, – Гарик демонстративно потянулся, поставил стакан на стол и завернул в гардероб за стойкой. Оставив там куртку, вернулся, взял напиток и велел мне:
– Ну пойдем посмотрим, чего ты стоишь.
Сначала с меня скучно снимали какие-то медицинские и физические показания, брали кровь, потом делали инъекции и проверяли показания заново. После Тим кивнул внимательно следившему за процедурами Гарику, и я понял, что таможня дала добро.
Мне стало еще страшнее, но Гарик успокоил меня, заверив, что драться я буду с пареньком моего уровня. Потом пара взрослых бойцов, пафосно называемых на шоу гладиаторами, провели инструктаж, сводящийся преимущественно к тому, что, что бы я ни делал магией – это должно быть зрелищно. А после мне и вовсе что-то вкололи, и я на какое-то время перестал слышать паскудный голосок страха, уверяющий, что я ничего не смогу.
…Мне не соврали, когда говорили, что самый страшный – первый раз. Причём только вначале. Когда тебя подстегивает адреналин и допинг, ты выходишь за пределы своих возможностей, становится скорее весело и азартно.
Наверное, впервые в жизни я дрался так. С дурной радостью и боевым ражем. В лучах прожекторов, в свете софитов. С чувством могущества…
Свою первую битву я выиграл. Странная смесь страха и ярости, восторга и драйва. Словно размытые за мерцающей пеленой защитного купола трибуны, яркий блеск разноцветных огней, восторженный гомон зрителей и вещание комментатора. И мигающее на большом табло бесценное “Rex wins”.
В феерии огней и красок я плохо запомнил и едва ли мог воспроизвести детали самой драки, но вот эмоции въелись в память намертво. Я впервые попробовал наркотик под названием “Победа”. И понял, что дальше без него не смогу.
С того дня началась моя новая жизнь. С деньгами. Славой. И верой в себя.
…Радость победы омрачал только тяжелый отходняк после битвы под допингом на пределе сил.
Плата по счетам
После второй успешной битвы Гарик поручил мне продумать имидж, а за два дня до третьей вызвал на Армагеддон и привел ко мне очень яркую личность.
– Знакомься, это Бони, наша стилистка! Бони, это Рекс, ему нужно создать образ, а то при виде него люди паникуют, что случайно зашли на эмо-вечеринку.
Бони хохотнула, а я обиженно надул губы и заправил челку за ухо.
– А ты выглядишь как петух! – запоздало бросил я ему вслед, когда тот уже скрылся за дверью.
– Спасибо! Это и есть мой сценический образ! – со смехом отозвался администратор из коридора.
Бони представляла из себя девицу с кислотно-желтым ежиком, тоннелями в ушах и ультрамариновыми тенями на веках, одетая по яркости под стать шоу. Встретив такую на улице я, наверное изумился бы безвкусию, но здесь, на Армагеддоне она смотрелась удивительно органично. Комплекции она была не хрупкой, может даже пышноватой, но ей шло. На вид я дал бы ей примерно от 18 до 30 лет, и не удивился бы ни одной цифре из этого диапазона.
– Ну что, Рекс, каковы будут пожелания?
– Ну… – я внимательно посмотрел в зеркало, на свою “эмовскую” прическу что вкупе с голубыми глазами очень пошла бы музыканту… Музыканту, которым мне уже не стать. – Я бы хотел сбритый висок и… А мы сможем покрасить мне волосы в зеленый и фиолетовый?
Бони улыбнулась, показав зубы и аккуратный пирсинг на языке. Кажется, мой выбор она одобрила.
Бони была шестым человеком, с которым я познакомился на шоу. Ну точнее, четвертым. После вертлявого и манерного Гарика, вечно флегматичного Тима и его коллеги-врача Брэдли, обычного на вид мужчины с каштановым ежиком. С двумя же своими соперниками я был знаком очень мало. Первого я даже не особо запомнил, будучи в шоке от драки и первой победы. И не уверен, что встречался с ним после. Второй же, тоже новичок вроде меня, проиграв и отплевываясь от крови, пожелал мне сдохнуть. Поэтому, увидев его на Армагеддоне через неделю, я был почти готов бежать. Однако парень лишь приветливо махнул мне. Светло-русый, с овальным лицом. И не очень аккуратным шрамом, изогнутым, от левой скулы, пересекающим глаз и бровь. Но явно застарелым и походившим на след несчастного случая из детства, а не на боевое ранение. Кажется, кто-то при мне называл его Эйри.
Я, кажется, уже понял что-то про Армагеддон. Его огромным достоинством было то, что даже будучи врагами на ринге, вы могли быть товарищами по жизни. И многие были. Армагеддон будто был напрочь лишен лицемерной грязи, свойственной модельным агентствам, эстраде, театрам и т.п. Где на подиуме или сцене вы друзья-подружки, а внутри – тонете в подковерных интригах, лжи за спиной, кознях с кнопками в обуви, слабительным, подкупами и прочей грязью. Чтобы подложить свинью соперникам и чтобы, скажем, какой-нибудь Большой Директор выбрал именно вас… А на Армагеддоне все было скорее наоборот. И это было чертовски круто.
По результатам работы Бони оказалось, что зелено-фиолетовый мне идет. Примерно также, как самой Бони – желтый с ультрамарином – броско, безмерно смело, но почему-то невероятно хорошо в сочетании с неоном и софитами. На третью битву я выходил в новом, незабываемом образе. Шоу привыкало к новому бойцу. Гладиатор Рекс работал на узнаваемость. И в тот день я взял очередную победу, окончательно уверившись в своих силах.
Правда, мне выбили два верхних передних резца. И нужно было время, чтобы они восстановились.
После трех выигранных битв я уже мог оценить многие прелести статуса Гладиатора. В ответ на успех шоу щедро награждало своих бойцов.
Деньги. Огромные, черт возьми, деньги. За три победные битвы я срубил столько, что без проблем оплатил жильё, начал отдавать долги и вообще жить по-человечески. Ушли в прошлое дни, когда я ночевал под открытым небом, укрываясь от дождя или снега одною лишь курткой, когда ходил по буфетам в поисках чьего-нибудь недопитого чая или хлебной корки, когда на каждом шагу боялся, что меня убьют за долги, когда неделями выживал без сна на одном кофе и сахаре, впахивая ночи и дни… В мою жизнь пришли деньги и комфорт. Это первое.
