А затем случилось непредвиденное. Епископа вызвал к себе месье Портье, его посредник из окружения барона, настоятельно прося приехать без промедления. Месье Портье был невысоким невзрачным человеком с пенсне на носу. Войдя к нему в кабинет, епископ застал Портье в крайнем возбуждении.

– Ваше преосвященство, проект изменился! Бульвар передвинули!

– Передвинули? – прогремел епископ. – Как такое может быть? Барон лично меня заверял!

– Да, он так и намеревался, ваше преосвященство! Так оно и было еще три дня назад. Но затем император собственноручно изменил местонахождение бульвара. Он ехал в карете, и ему не понравились линии бульвара! Они оказались недостаточно прямыми! Когда барон узнал об этом, то немедленно попросил о встрече с императором и получил аудиенцию. Барон даже спорил с ним. Спорил! Но все оказалось бесполезно. Император принял решение.

Портье неистовствовал. Он вложил в проект собственные средства. Он видел, как из-за императорского каприза теперь все рушится. Один взмах руки, один поворот больших усов – и вуаля! Новый бульвар проляжет не здесь, а там, и огромные деньги превратятся в прах. Внезапно, невероятным образом. Линии, черт бы их побрал!

– Вы глупец! – изрек епископ.

– Увы, ваше преосвященство, я не умею читать мысли императора!

– Merde[12], – забывшись, пробормотал епископ.

– Что вы сказали, ваше преосвященство?

Этого чиновника даже в паническом состоянии покоробило словцо, сорвавшееся с уст епископа. Прежде чем вызвать Мюрата, Портье не знал, плакать ему или броситься с моста. Он боялся епископа, боялся его грузной фигуры, характера, власти и мести. Портье не сомневался, что тот разорен. Однако епископ больше не произнес ни слова. Он расхаживал по кабинету, погруженный в раздумья.

Портье повернулся к большому шкафу с выдвижными ящиками, в которых хранились подробные карты каждого округа Парижа. Достав нужную карту, чиновник разложил ее на столе. Пока епископ был поглощен мыслями, Портье всматривался в карту. И вдруг вскинул брови. Он усмотрел пусть и ничтожную, но возможность, о чем не преминул сообщить епископу.

– Ваше преосвященство, взгляните! Возможно, еще не все потеряно. Новый бульвар проляжет вот здесь. – Он пальцем прочертил невидимую линию. – Если вашему преосвященству удастся каким-то образом приобрести землю здесь, – он указал на крупную полосу земли, – а также здесь и здесь, ваши прежние приобретения сохранят свою ценность.

Епископ внимательно посмотрел на карту: так оно и есть. Участки земли, указанные Портье, соединят купленные ранее с новым маршрутом.

– Кому принадлежит земля?

Заново воспылав энтузиазмом, Портье поспешил в ту часть кабинета, где хранились поземельные книги. Взобравшись на стремянку, он снял с полки объемистую книгу. Чиновник торопливо листал страницы, щурясь там, где старые записи выцвели, кивая и бубня себе под нос. Так продолжалось, пока он не нашел нужное место.

– Вуаля! – торжествующе крикнул Портье, энергично тыча пальцем в страницу. – C’est ça![13]

У всех участков земли был один владелец: граф Анри де Врис. Де Врис! Епископ мысленно выругался, сознавая шаткость своего положения.

– Мы должны реквизировать эту землю, – сказал Мюрат.

Портье покачал головой:

– Увы, ваше преосвященство, это невозможно.

– Почему? Барон регулярно реквизирует землю для проведения общественных работ!

– Bien sûr[14], ваше преосвященство. Вы правильно говорите, но… за исключением земли, принадлежащей знати. Император не желает настраивать против себя аристократов. Его распоряжения были недвусмысленными с самого начала: если землю нельзя выкупить, она не будет реквизироваться. И потом, реквизиция не дала бы результатов. Земля графа не играет никакой существенной роли для нового местоположения бульвара. Она существенно важна лишь для сохранения ваших… позволю себе сказать… наших вложений.

Епископу не оставалось иного, как отправиться к графу. «По крайней мере, одно обстоятельство говорит в мою пользу», – думал он, хваля себя за то, что не потерял самообладания, пытаясь вразумить сожительницу графа. Анри де Врис, как и любой человек, конечно же, ценил свою бессмертную душу. Дарование земли Церкви или даже ее продажа ослабит угрызения совести, которые, должно быть, испытывал граф, заключив брак без церковного благословения.

Мюрат нанес визит в дом Анри.

– Этот проект очень важен для жизни обновленного города, – говорил епископ. – Ваша семья всегда была более чем щедра по отношению к Церкви и поколениями доблестно служила Франции. Важно, чтобы эта традиция сохранялась и сейчас, когда наша жизнь стремительно меняется. Епархия считает этот проект благотворным для города и для себя самой. Как видите, здесь появится парк. – Епископ ткнул пальцем в карту. – А здесь школа. Император стремится, чтобы этот широкий бульвар…

– А кому принадлежит эта земля? – перебил его Анри, указав на участок, недавно приобретенный епископом.

Мюрат замялся, подумав было солгать, но потом решил, что правда ему не повредит:

– Она принадлежит Церкви.

– Наверное, вашей епархии?

– Да, граф.

– И когда епархия приобрела этот участок?

– Не понимаю, почему это должно вас заботить.

– Мне надо знать ваши намерения, монсеньор. Хочу понять, чем вызван ваш визит.

– Я вам отвечу. Епархия владеет упомянутым участком, но непродолжительное время.

Анри натянуто улыбнулся:

– Тогда я понимаю, монсеньор. Для вас это вложение. Без моего участка земли ваш теряет ценность.

– Граф де Врис, вопрос стоит не о материальной ценности. Епархия осуществляет дело Господне. Вопрос стоит о наиболее разумном использовании земли. Император преобразил Париж. И Церковь, когда может, поддерживает его замыслы. Если вам невыгодно передать землю в дар городу, Церковь рассмотрит возможность ее покупки у вас с последующей передачей городским властям.

– Так, значит, вы подарите городу и тот участок или прибережете его для продажи?

Мозг епископа лихорадочно работал. Черт бы побрал этого графа! Так быстро улавливает суть и настолько прямолинеен. Если сказать правду, он раскроет деловые интересы Церкви. Но ведь Церковь и раньше участвовала в коммерческих сделках. Пожалуй, будет разумно признать некоторые коммерческие аспекты сделки и одновременно отдать городу часть земли. Однако раньше, чем епископу удалось ответить на вопрос графа, в гостиной появилась Серена. Увидев, кто у них в гостях, она недовольно поморщилась, но тут же придала лицу прежнее выражение. Епископ встал, однако не сделал попытки протянуть ей руку для поцелуя. Серена тепло поздоровалась с Анри и увидела на столе карту.

– Мы тут обсуждали передачу нашего участка земли на Монпарнасе под новый внешний бульвар, – пояснил граф.

– Это вблизи улицы Вожирар? – спросила Серена.

– Да, – улыбаясь, ответил Анри.

Серена не знала еще многих районов громадного Парижа, но уверенно знакомилась с городом. А в картах она всегда хорошо разбиралась.

– Я была в магазине Рамизы, – сообщила она.

Рамиза Хамад, уроженка Алжира, открыла на Монпарнасе магазин тканей. Серена познакомилась с ней вскоре после приезда во Францию, отправившись как-то в город за тканями. Рамизе был знаком оазис Эль-Гасси, где Серена в детстве сломала ногу. Эта женщина и члены ее семьи были постоянными гостями в шато де Врис.

– Там ужас что творится! – продолжала Серена. – Рамиза лишается всего имущества. Ее семья внесла арендную плату за три года вперед. Теперь эти деньги потеряны. Рамиза сказала, что их землю отдают Церкви! Анри, я как раз хотела спросить, можно ли им чем-то помочь. – Она бесхитростно посмотрела на Мюрата. – Но может, священник окажет им помощь.

– Монсеньор, это правда? – спросил Анри.