– Да не за что! Носите на здоровье. – отлегло у меня.

Мы ещё потрепались немного. Тут Юлька вспомнила, что видела сегодня нашу бывшую одноклассницу Маринку Жилину, и та ей сказала, что будто бы Ветка Белова в городе. Вроде, и Тимур должен подъехать.

– О, как! – воскликнул я. – И ты молчишь!

– Забыла про всё на свете, подарки увидев. – засмеялся Аристарх.

– У нас всего два дня. Надо успеть полгорода обойти. – начал прощаться я, подзывая Галию рукой. – Очень рады были вас всех увидеть. С Наступающим!

Галия вышла и начала собираться. Юлька тоже вышла с малым на руках.

– Евгений Игнатьич! – постучал я легонько пальцем по попке в пелёнках. – Чтобы к следующему моему приезду уже сидел!

– А когда ты приедешь? – рассмеявшись спросила Юлька.

– После летней сессии. Через полгода. – развёл руками я.

– Летом приедешь сам к нам в Набережные Челны. – похлопав меня по плечу, велел Игнат. – Не знаю, дадут ли мне летом отпуск, сможем ли сюда приехать.

– Тогда, тем более, рад повидаться. – искренне сказал я.

Мы все обнялись, прощаясь. Даже с Лёхой все как с родным прощались. Он даже чуток оттаял, уже не ходил с таким мрачным видом, как в Москве.

От Аристарха мы поспешили к Алироевым, набрали коробки конфет и апельсинов, а оттуда пошли к Полянским.

Зная, что у них нет собаки, смело открыл калитку и пошёл через двор к дому. Открыл дверь и заорал на всю хату в надежде увидеть брата:

– Хозяева! Гостей принимайте!

К моему удивлению, из комнаты вышел Фирдаус.

Откровенно опешив, я, даже сначала не сказал ему ничего в ответ на приветствие. Он не обиделся, понял, что я удивлен этой неожиданной встречей. Вскоре показалась донельзя важная Оксана. Королевским жестом она показала на вешалку, типа – раздевайтесь, проходите.

В проходной гостиной у них был разложен большой стол, Оксана достала парадный обеденный сервиз. Стол был сервирован и накрыт, но за него ещё не садились.

– Слышал, Тимур с Ветой приехали? – спросил я.

– Приехали! – послышался из дальней комнаты голос Дианы. – Мы их ждём, скоро придут.

– Привет, сестрёнка! – крикнул я в ответ.

– Привет, привет. – вышла Диана. В красивом платье, в туфлях на каблуках, волосы уложила. Немного похудела, что ли. С лица пропала детская припухлость. Просто красавица стала.

– Прекрасно выглядишь. – улыбаясь, искренне сказал я.

– Вам помочь чем-нибудь? – спросила Галия Оксану.

Та сначала фыркнула в ответ, но потом о чём-то вспомнила и поманила Галию за собой на кухню.

– Пойду Тимура потороплю. – вдруг заявила сестра. – Паш, сходи со мной, пожалуйста.

Это что ещё за номер?

– Я даже Лёху и Фирдауса познакомить ещё не успел. – растерянно ответил я.

– Мальчики уже большие, сами познакомятся. – заявила Дианка. – Пойдём… Тимура подгоним.

– А где он?

– У Веты. – ответила она, одеваясь.

– Ну, пошли.

Но никуда мы не пошли. Вышли из калитки и встали тут же. Я недоуменно посмотрел на внезапно замершую сестру.

– Паш, я бумагу подписала о сотрудничестве с КГБ. - чуть не плача, сходу вывалила Дианка.

У дома Полянских, Святославль.

– Вот оно как! – сразу понял причину того, что мы с ней оказались вдвоем на улице.

– Вот так… – вздохнула сестра.

– И как так вышло?

– Пришел прямо в общежитие лейтенант КГБ. Отвел в кабинет к коменданту. Сказал, что, если не соглашусь сотрудничать, Тимура и тебя отчислят, не дадут вам образование получить.

– А взять денек-два паузу подумать и прийти ко мне посоветоваться? – укоризненно спросил я.

– Не догадала-а-аась. – внезапно разревелась сестра.

– Не реви! Косметика поплывёт. – попытался я успокоить ее.

Это не очень помогло. Диана продолжила надрываться.

– Прекрати, говорю, Фирдаус не поймет, решит, что я тебя обижал, – строго сказал я.

Упоминание имени единственного и драгоценного возлюбленного тут же оказало чудодейственный эффект. Диана перестала рыдать, только всхлипывала еще. Дал ей носовой платок вытереться и высморкаться. Это СССР, никаких бумажных салфеток в природе тут не водится. Не сразу, но я возобновил ранее благополучно позабытую старую советскую привычку таскать с собой огромный по размеру полотняный носовой платок в кармане.

– Что касается меня и моей учебы в МГУ, то тебя обманули. Ни черта бы у них не вышло. Нет оснований меня отчислить. А вот по Тимуру – правда. Я не думал об этом раньше, когда размышлял про твой брак с Фирдаусом, но факт – у него все строже, это военное образование. Выперли бы, не согласись ты сотрудничать.

– И что, меня это должно утешить? – спросила она.

Я пожал плечами. От человека зависит. Готова ли она рисковать ради военной карьеры брата, ввязываясь в дела КГБ за границей? В по-настоящему опасной восточной стране, находящейся на грани гражданской войны?

– Говоришь, подписывала что-то?

– Да. Много чего. Уже и не помню, что именно.

– Тогда, наверное, тебе говорили, что посадят, если хоть кому скажешь?

Диана испуганно взглянула на меня и кивнула. А потом спросила:

– Ну ты же никому не расскажешь, что я тебе сказала?

– Нет, конечно, но больше никому не говори ни слова. Какие бы ни были обстоятельства, как бы ни было страшно или грустно. Мне сказала и все. Если вдруг что, только со мной советуйся. Я не болтлив, алкоголь почти не пью и понимаю, насколько все серьезно. Но со многими людьми все иначе. Стоит человеку где-то, где услышат, это по пьяни ляпнуть, другим разнести по округе, пока не достигнет ушей КГБ, и тебя реально могут посадить. Это закон, и он в этих случаях строг!

Диану пробило на нервный смех. Ну, хоть уже не рыдает…

– Сделаем так. Ты преподнесла мне сейчас сюрприз, и мне нужно как следует подумать над тем, что ты сказала. Вопрос непростой, сама понимаешь, с кондачка его не стоит решать. В Москве встретимся и, надеюсь, к тому времени, что-то уже смогу тебе подсказать, посоветую, как правильно себя вести. Договорились?

– Ага! – сказал сестра.

– Фирдаусу, надеюсь, не говорила? И не планируешь?

– Нет, я боюсь! – с ужасом в глазах ответила Диана. – Я не говорила ему и не скажу.

– Вот это правильно. Тебя, может, не посадят, если кому-то в СССР из своих проболтаешься. Но если иностранцу разболтаешь – точно в тюрьму сядешь. Может, он ещё решит в СССР остаться, и тема твоего сотрудничества с КГБ закроется сама собой. – задумчиво сказал я, вспоминая свой разговор с будущим зятем о «возможном» непростом будущем его страны. Мне показалось тогда, он серьёзно к моим словам отнёсся.

– Ты смеёшься? – возразила Диана. – Он не собирается в СССР оставаться.

– Жизнь покажет. – отмахнулся я, заметив две фигуры, направляющиеся к нам. Шинель ни с чем нельзя перепутать, даже издали. – Вон, Белово-Полянские идут! – обрадованно воскликнул я. – Курсант Полянский! Бегом, марш! – заорал я на всю улицу от радости, как реальный малолетка.

Тимур услышал меня. Я замахал руками, и он реально побежал, раскинув руки в стороны. Он стал ещё больше, и выше, и шире в плечах. Физуха у них в десантуре серьёзная. Подбежав, Тимур легко подхватил меня, поднял и покружил. Мы оба хохотали, как два дурня.

Диана смотрела на нас с грустной улыбкой. Подбежала Вета.

– Вот дети! – воскликнула она, радостно обнимая Диану.

Тимур отпустил меня, переключился на сестру, а я на Вету. Обнялись, поцеловались, поздоровались. Тимур потащил нас в дом.

– Мам! – заорал он, распахнув дверь. – Я дома!

Оксана тут же выскочила откуда-то, повисла на шее сына. Вся спесь с неё сразу слетела, осталась просто счастливая женщина. Она даже слезу пустила, когда Ветка вручала ей подарок со словами: «От нас с Тимуром. Поздравляем».

Наконец, все перезнакомились, успокоились, расселись за столом. Я преподнёс Оксане и Вете по коробке конфет, а Тимуру большой апельсин.

– А у нас подарков для вас нет. Не знали, что все здесь соберемся, – извиняющимся тоном проговорила Ветка.