К Костику подошел молодой милиционер в камуфляжной форме и мотоциклетном шлеме, второй шлем он держал в руке за ремешок, как ведро с водой.

– Чижик? – улыбнулся он.

«Начинается», – хмуро подумал Костик. Но не удержался от ответной улыбки – так дружелюбно смотрел на него капитан милиции, так хорошо улыбался ему, сверкая белыми зубами.

– Вылитый отец, – сказал милиционер. – Мы с ним десять лет на одной парте сидели.

– Знаю, он рассказывал. Двести раз. Привет вам от него.

– Ну, пошли, дома поговорим.

Они вышли на площадь, мощенную ровным блестящим булыжником, окруженную приземистыми, купеческого вида домишками, с пожарной каланчой и маленькой церквушкой с ажурными на маковках крестами.

Подошли к мотоциклу.

– В коляске поедешь? Или сзади?

– За рулем, – осмелел Костик.

– Здесь нельзя. За городом сядешь. Надевай шлем.

Ратников уложил Костины вещи в коляску, застегнул фартук.

Костин попутчик проводил их взглядом и вскочил на подножку отходящего поезда, что-то коротко сказал женщине с букетом, и она, не удержавшись, помахала рукой вслед выезжавшему на шоссе мотоциклу. И Ратников, уловив это движение в зеркальце, кивнул ей в ответ. «Объект сдал – объект принял».

Вскоре они свернули с шоссе и медленно поехали лесной дорогой.

Глубокие колеи, полные чистой дождевой воды, низкие ветки деревьев, норовящие сдернуть с головы шлем, блестки росы на ажурной паутине, влажный грибной запах, ощутимый жар горячей от солнца сосновой коры. Все это для Костика ново и необычно. Он смотрел по сторонам, уклонялся от веток, качался на сиденье, когда мотоцикл плавно переваливался по ухабам, и даже забыл, что собирался сесть за руль.

Выехали из чащи леса, дорога пошла по его кромке, вдоль бескрайнего луга, который вдали опять кончался лесом. Колыхались под ветерком густые травы, гудели в воздухе шмели и пчелы, стоял густой запах цветов и меда.

Дорога стала круто забирать вверх. Выбежали навстречу стройные сосны с золотистыми стволами и мохнатыми зелеными верхушками, а меж ними резвились, как зайчата, крошечные пушистые елочки.

Ратников остановил мотоцикл, заглушил двигатель:

– Хмурый бор называется. Самое красивое место у нас.

Хмурый бор только зимой был хмурым. А летом приветливее и солнечнее места не сыскать.

Костик прошел меж деревьев, чувствуя, как пружинит под ногами хвойный ковер, остановился у большой, туго натянутой между землей и небом сосны, прислонился к звенящему стволу, чувствуя, как он дрожит под напором верхового ветра, шевелится, толкает в плечо. Запрокинул голову, а над ним высоко-высоко размашисто качались далекие кроны, гнали по синему небу белые, пронизанные солнцем облака, толстым сердитым шмелем упруго гудел в ветвях ветер…

И вдруг в этом прекрасном мире, где-то недалеко в лесу, дятлом простучала автоматная очередь.

– Оставайся здесь! – крикнул ему Ратников. – Заводи машину! Жди! – И бесшумно исчез в лесу.

«Ну, батя, – подумал Костик, – знал бы ты, где меня спрятал!» – И завел мотоцикл.

Андрей так же бесшумно возник, как и исчез.

– Садись за руль! Гони вдоль леса! – Это он уже кричал Костику в ухо, стоя сзади него на подножке. – Справа будет овражек, свернешь, а у ручья меня сбросишь.

Костик плавно, стараясь не заглушить двигатель, набрал скорость.

– Молодец! Врубай третью!

Сворачивая в овражек, Костик заложил такой вираж, что колесо коляски поднялось в воздух и снова ударилось о землю.

У ручья Ратников соскочил на ходу, успев бросить:

– Движок не глуши! – И длинными прыжками, расстегивая на бегу кобуру пистолета, стал взбегать по крутому песчаному откосу.

Костик сбавил обороты и на всякий случай достал из сумки свой пистолет, сунул его сзади за пояс.

На этот раз участкового долго не было. Вернулся он, тяжело дыша. Высыпал на сиденье горсть медных, с прозеленью гильз.

– Не успел. Удрали.

Достал из нагрудного кармана сплющенную пулю.

Костик вопросительно глянул на него.

– Автомат кто-то пробовал, – пояснил Андрей. – В нашей земле с войны еще много оружия хоронится. Находят, чинят, стреляют. Хорошо, что по деревьям. Ты вообще, если где незнакомую железяку увидишь, не трогай. Тут и мин полно, и снарядов.

– А патроны немецкие, – сказал Костик, разглядев гильзы.

– Вот именно, – согласился участковый. – Поехали. Может, у моста их перехватим…

…Такой гонки Костик еще не знал. В кино только видел.

Но у моста никого не перехватили. Лишь мелькнул за далеким поворотом зеленый, кажется, «жигуленок», тянущий за собой густой пыльный хвост…

Вскоре въехали в деревню, приветливую, как на старинной открытке. Деревянные дома, палисадники, похожие на корзины, набитые цветами, колодцы: какие-то – с длинным журавлем, какие-то – с воротом. На зеленой горушке, в кирпичной ограде, красивая церковь. Под горушкой – излучина чистой узенькой речки.

Костику показалось, что он уже здесь когда-то жил. Счастливо и беззаботно.

Или в детском сне видел…

– Приехали, – сказал Андрей.

– Вот что, коллеги, – сказал собравшимся начальник райотдела милиции, – сейчас вас проинформирует наш главный сыскарь. Слушать внимательно. Можно перебивать вопросами.

Со своего места поднялся майор, начальник отдела уголовного розыска. Посмотрел на листы, вынутые из папки.

– Девятнадцатого числа сего месяца, – начал он, – при проведении оперативных мероприятий на территории городского рынка был задержан несовершеннолетний Михалев при попытке продажи автоматического огнестрельного оружия. – Помолчал многозначительно: мол, дальше требую особого внимания. – А оружие это – автомат периода Второй мировой войны марки «МП-40».

– То бишь «шмайссер», – уточнил один из присутствующих.

Майор кивнул.

– Задержанный на допросе показал, что нашел автомат на чердаке заброшенного дома в селе Андреевка.

– Соврал, конечно?

– Конечно. При выезде на место он указал этот дом. Действительно, дом брошенный. Но чердака в нем нет. Как нет и крыши. При повторном допросе Михалев изменил показания…

– Назвал другой дом? В соседней области?

– Не совсем так, но по смыслу близко к этому. Утверждает, что нашел оружие на автосвалке, в старом, военного образца «Виллисе» времен войны.

– Так и ездили с ним по району, – вздохнул начальник райотдела.

– Да, парень уперся. И, я уверен, мы ничего от него не добьемся. Нас он боится меньше, чем тех, кто за его спиной.

– Какие основания так полагать?

– Проведенная экспертиза показала, что оружие реконструировано. То есть взамен потерявших свою работоспособность «родных» деталей изготовлены новые. Эксперты утверждают, что работали над оружием руки, по крайней мере, трех специалистов – токаря, слесаря и сварщика. Причем работы выполнены достаточно квалифицированно.

– Какие выводы, майор?

– Плохие. По дальнейшей разработке есть основания полагать, что в городе действует молодежная преступная группа, состоящая как минимум из трех звеньев. Первое – это так называемые «черные следопыты», или «копачи». Они специализируются на поиске оружия в местах боев, а таких мест у нас в округе достаточно. Второе звено – реставраторы. И третье мы назвали реализаторами, попросту – сбытчики готового оружия.

– Из этого звена задержан только один? – уточнил начальник.

– Да, но в одном из киосков обнаружены выставленные для продажи «сувениры» из окопов – знаки различия, значки, эмблемы родов войск, поясные пряжки – все это атрибутика военной формы фашистской армии. Кроме того, у одного из торговцев изъят эсэсовский кинжал с соответствующей символикой. Оба владельца киосков показали, что приобрели эти предметы у подростков. Описания их имеются в деле.

– Садитесь, майор. Вопросы есть, товарищи?

– У меня вопрос. В разработку не включили городских коллекционеров, антикваров?

– Включили, – кивнул майор. – Двое из них сообщили, что получали предложения приобрести холодное оружие, коллекционные знаки, жетоны, медальоны и т. д., а также другую атрибутику военных лет – каски, немецкие противогазные коробки, кассеты для автоматных магазинов. Коллекционеры предупреждены – они должны немедленно информировать органы.