Основная идея – поняв эмоциональные потребности ребенка, родители не только улучшат его поведение, но и изменят всю динамику семьи.

Во второй половине книги мы поговорим о тактике капитала построения связи. Эти приемы укрепления связи и близости между родителями и детьми проверены на личном опыте и эффективны. Какова бы ни была проблема – даже если в доме царит неприятная атмосфера, а причина непонятна, – вы сможете применить какой-то из приемов, чтобы начать изменения. Затем перейдем к работе с конкретными проблемами детского поведения, из-за которых родители обращаются ко мне: от соперничества братьев и сестер, истерик и лжи до тревожности, неуверенности и застенчивости. Не все приемы одинаково эффективны для всех детей – только вы сами знаете индивидуальные потребности своих, – но они помогут иначе воспринимать возникающие проблемы и решать их комфортно для себя и безопасно для ребенка.

Неудивительно, что я никогда не соглашалась на уступки. Я считаю, вы должны быть твердым и теплым, четко ставить границы и ценить успехи, сосредоточиться на связи, однако действовать с позиции убедительного авторитета. Уверена, подобный подход понравится взрослым – с точки зрения не только логики, но и души. Все мы хотим видеть наших детей хорошими, считать себя хорошими родителями и сделать свой дом спокойным и уютным. И все это возможно. Не нужно выбирать. Можно иметь все и сразу.

Сразу скажу, что я думаю о вас и ваших детях: вы – добрые внутри. Даже называя ребенка «дрянным мальчишкой», в глубине души вы добрый человек. Когда ребенок уверяет, что не ломал пирамидку сестры (а вы прекрасно это видели), он в душе хороший. Когда я говорю «добрые внутри», то хочу сказать, что все мы в глубине души полны сочувствия, любви и щедрости. Принцип внутренней доброты лежит в основе всей моей работы – я твердо убеждена: дети и родители в глубине души добры, и мне интересны причины их дурных поступков. Это позволяет разрабатывать эффективные для осуществления перемен приемы и стратегии. В книге нет ничего важнее данного принципа – это основа. Сказав себе: «Постой-ка… я – добрый внутри… и мой ребенок – добрый внутри…», мы начнем действовать иначе, чем под влиянием подавленности и гнева.

Самое трудное в следующем: легко поддаться подавленности и гневу. Хотя никто из родителей не хочет считать себя циником, негативно настроенным человеком, видящим в собственных детях только плохое, в сложные моменты мы частенько (как правило, бессознательно) начинаем предполагать внутренний негатив. Мы спрашиваем: «Неужели он думает, что ему это сойдет с рук?» – считая, будто ребенок сознательно пытается обвести нас вокруг пальца. Мы спрашиваем: «Что с тобой не так?» – поскольку думаем, что ребенок плох внутренне. Мы кричим: «Ты должен знать!» – считая, что ребенок специально нас провоцирует или обманывает. И к себе относимся аналогично – спрашиваем: «В чем моя проблема? Я должен был знать!», а потом скатываемся в пучину отчаяния, самоуничижения и стыда.

Многие советы строятся на описанных выше предположениях внутреннего негатива. Они направлены на контроль, а не на доверие. Мы отправляем детей в их комнаты, вместо того чтобы обнять; видим в их поступках манипуляцию, а не нужду. Я твердо убеждена: все мы добрые внутри. Позвольте пояснить: подобный подход не оправдывает дурных поступков и не означает всепрощение. Не стоит думать, что такое родительство ведет к вседозволенности, избалованности и непослушанию. Я не знаю ни одного человека, кто сказал бы: «Мой ребенок добрый внутри, поэтому неважно, что он плюнул в приятеля» или «Мой ребенок добрый внутри, поэтому неважно, что он обзывает сестренку». Все наоборот. Понимание позволяет отличать человека (ребенка) от поступка (грубость, драки, слова «Я тебя ненавижу»). Умение отделять человека от его поступка позволяет действовать, сохраняя отношения и осуществляя значимые перемены.

Осознание внутренней доброты позволяет быть решительным лидером в семье, ведь когда вы уверены, что ребенок добр внутри, вы верите в его способность вести себя «хорошо» и поступать правильно. И тогда можете показать ему, как это сделать. Именно такой лидер необходим каждому ребенку – тот, кому они могут доверить руководство собой на верном пути. С ним они чувствуют себя в безопасности, они спокойны, а это ведет к развитию полезных эмоций сдержанности и стойкости. Вы даете ребенку возможность пробовать и ошибаться, не боясь показаться «дурным». Это позволяет ему учиться и развиваться, одновременно ощущая тесную связь с вами.

Возможно, это кажется очевидным. Конечно, ваши дети – добрые внутри! Вы же любите детей – если бы не хотели пробудить в них лучшие качества, то не читали бы эту книгу. Однако действовать исходя из подобного посыла – труднее, чем кажется, особенно в сложные и напряженные моменты. Намного проще (даже на уровне рефлексов) скатиться к менее щедрому подходу, и тому есть две причины. Во-первых, сама эволюция настраивает нас на негатив: мы больше внимания обращаем на то, что в отношениях с детьми (самими собой, партнерами, даже со всем миром) дается трудно, чем на то, что удается хорошо. Во-вторых, опыт собственного детства сильно влияет на восприятие и реакцию на поведение детей. У многих были родители, склонные к осуждению, нежели к заинтересованности; к критике, а не к пониманию; к наказаниям вместо обсуждения. (Думаю, и у них были точно такие же родители.) В отсутствие сознательных усилий к движению верным путем история повторяется. В результате многие считают поведение показателем характера, а не ключом к детским потребностям. А если рассматривать поведение как проявление потребностей? Тогда мы перестанем стыдить детей за их проступки, вызывая в них чувство одиночества и малозначительности. Мы поможем им осознать внутреннюю доброту – и тогда поведение улучшится само по себе. Сменить перспективу нелегко, но жизненно необходимо.

Я предлагаю вам вспомнить собственное детство и представить, как родители отреагировали бы в следующих ситуациях:

• Вам три года, все вокруг ахают и охают над новорожденной сестренкой. Вам нелегко осознать, что у вас теперь есть сестра, хотя все твердят, что вы должны быть счастливы. Вы устраиваете истерики, отбираете у нее погремушки и в конце концов заявляете: «Отправьте ее обратно в больницу! Я ее ненавижу!» Что произойдет дальше? Как отреагируют родители?

• Вам семь лет, вы страшно хотите печенье, но отец категорически запрещает. Вы устали от этого диктата и запретов. Оказавшись на кухне без присмотра, вы хватаете печенье. Отец все видит. Что произойдет дальше? Что он сделает?

• Вам тринадцать лет, вы пишете сочинение, но у вас не получается. Родителям вы говорите, что все сделали, а потом им звонит учительница и жалуется, что вы ничего не написали. Что произойдет дальше? Что скажут родители, когда вы вернетесь домой?

А теперь подумайте: все мы ошибаемся и совершаем промахи. У всех нас, в любом возрасте, бывают трудные моменты, когда мы ведем себя неидеально. Но ранние годы особенно важны: организм начинает усваивать наши мысли и реакции на трудности. А они, в свою очередь, строятся на том, как родители думают и реагируют на нас в наши сложные моменты. Другими словами: внутренний диалог в трудных ситуациях («Не следует быть таким чувствительным», «Я вечно все преувеличиваю», «Я тупица» – или «Я сделал все, что мог», «Я просто хотел, чтобы меня заметили») строится на том, как родители общаются или обращаются с нами. А это означает, что ответ на вопрос «Что произойдет дальше?» очень важен для понимания схем нашего тела.

Что я называю «схемами»? В раннем детстве тело учится понимать, в каких условиях мы получаем любовь, внимание, понимание и привязанность, а в каких – отказы, наказания и одиночество. Собранные «данные» необходимы для выживания, ведь главная цель маленьких, беспомощных детей – добиться максимальной любви от опекунов. Эта информация влияет на развитие: мы быстро начинаем понимать, что дает нам любовь и внимание, и считать «дурным» то, что влечет отказ, критику или обесценивание.