— До нас тут всякие слухи доходят. Будто тебя в Париже за наркотики арестовали.

Ада насторожилась:

— Откуда такая чушь?

Тут же вступилась Нелли Ивановна:

— Болтают что ни попадя, провинция!

— Во Францию я ездила с музыкальным коллективом. Потом осталась там работать дизайнером…

— Ты? Дизайнером? — искренне поразился отец.

— А почему нет? У неё всегда было хорошо с фантазией, — вступилась за дочь Нелли Ивановна.

— Ну, ну… — с улыбкой протянул он.

— Короче, нужно сделать здесь ремонт! — резко поменяла тему Ада.

— Какой? — не понял Борис Александрович.

— Настоящий! Евро. Поменяем окна, сделаем натяжные потолки, постелем ламинат.

— У нас дубовый паркет — не согласился он.

— Это, ж, какие деньги! — притворно ужаснулась Нелли Ивановна.

Ада по-хозяйски вышла из-за стола, осмотрелась:

— И мебель пора менять, хватит жить в совке! — ей вдруг захотелось сделать родителям что-то очень приятное. Всю доброту своей души вложить в заботу о них. Ведь больше никого на свете у неё нет. Странно, но сейчас родители стали ей намного ближе, чем раньше. Она не хотела вспоминать никакого негатива. Ничего из детства не будоражить. Теперь они на равных и она может себе позволить позаботиться о них хотя бы материально.

Глава сто двадцать восьмая

Кнут подкатил на своем байке к подъезду. Лидос оценила его прикид. В кожаной косухе, заклёпанных штанах, в шлеме и черно-белом клетчатом шарфе, он выглядел в отличие от прошлого раза довольно внушительно. Снял серебристый шлем, спросил:

— Готовы?

— Это настоящий «Харлей»?

— Купил по случаю.

Лидос уселась сзади, и они рванули в путь. По городу ехать было не страшно. Но стоило Кнуту выскочить за МКАД, как он взвинтил скорость. Лидос прилипла к его спине и от страха закрыла глаза.

Когда к Лидос вернулась уверенность, и она смогла посмотреть по сторонам, оказалось, что движутся они в тесной колонне мотоциклистов. Так домчались до Волоколамска, оглушили город ревом моторов и двинулись по трассе в сторону «поляны». Она располагалась на заброшенном военном полигоне. Там уже разогревала публику рок-группа.

Лидос с трудом слезла с мотоцикла. Ноги были ватными. Вокруг полно молодежи, хотя попадались вполне степенные мужики. Они живо реагировали на появление светской дамы. Кнут был знаком почти со всеми. Небрежно представлял:

— Лидос из универа.

Ей тут же предложили пиво. С банкой в руке она двинулась к сцене, крутя головой во все стороны.

— Кого-то ищите? — поинтересовался Кнут.

— Знаешь такого байкера с татуировкой на руке? Морда дракона, а на пальцах клыки…

— А… Это Гир. Он должен быть здесь. Знакома с ним?

— Нет, просто интересная татуировка.

— У меня на спине тоже есть! — гордо признался Кнут.

— Надеюсь, когда-нибудь увижу — улыбнулась Лидос, введя парня в краску.

Он тут же предложил:

— Пошли к палатке. Там собирается основа. Может и Гир уже подогнал.

Глава сто двадцать девятая

Идея с ремонтом полностью овладела Адой. Она позволила переключить мысли с воспоминаний о Фло на конкретные вещи. Целыми днями договаривалась с рабочими. То одни не подходили, то другие заламывали цены, то третьи не гарантировали сроки. В остальное время каталась с мамой по строительным магазинам. Борис Александрович сразу заявил, что ему и так хорошо живется, поэтому на его помощь пусть не рассчитывают.

В отделе обоев в строительном супермаркете к Аде бросилась на шею толстуха в униформе продавца. Оказалась — Нинка!

— Адка! Откуда?!

— Из Москвы.

— А я слышала, ты в Париже.

— И всем растрезвонила?

Нинка надула пухлые губы.

— Я, между прочим, чуть не умерла. Столько навалилось, что не до тебя было…

Аде стало неловко. Недавняя смерть Игоря и гибель Фло сделали её очень чувствительной к потерям.

— Тебя вылечили?

— Ну, так, — пожала плечами Нинка — сказали, что не умру, но нужно продолжать лечение. А откуда у меня деньги? Вот, корячусь за копейки. Хочешь, подберу тебе обои.

— Мы сами разберемся — встряла Нелли Ивановна, испугавшись, что бывшая подруга начнёт клянчить деньги.

Ада критическим взглядом взглянула на Нинку. Несмотря на полноту, особого здоровья в ней не чувствовалось. Если раньше она казалась привлекательным шариком, то теперь — грузной, замученной бедностью тёткой. «А ведь она единственное воспоминание о детстве. Единственная связь с прошлым» — подумала Ада и душу охватила тоска. — «С кем еще кроме Нинки она может вспомнить, как чудили в школе? О Феде? Ни Гуле, ни Дане этого не понять. У них свои воспоминания…»

— Недели через две поеду в Москву. Собирайся. Найдем там тебе хороших врачей.

— Куда? Не с моими финансами.

Ада молча достала кошелек, протянула Нинке десять тысяч:

— О билетах я позабочусь.

Слёзы брызнули из глаз Нинки и покатились по пухлым щекам.

Глава сто тридцатая

Гир оказался угрюмым малым. Среди байкеров пользовался уважением, как носитель злой и беспощадной силы. На любую его реплику раздавался одобряющий смех. Особенно он раскатился, когда Гир, увидев Лидос, съязвил:

— А бабушки здесь откуда?

— Не всех бабушек устраивают дедушки — спокойно парировала она.

Гир не нашелся, что ответить и просто спросил:

— Ты с кем?

— Это Лидос из универа — уже привычно ответил Кнут.

— Твоя? — Гир кивнул в сторону Лидос.

— Этот вопрос я решаю сама, — резко отреагировала Лидос — может, угостите даму?

Гир оживился:

— Что пьёшь?

— Виски.

Гир взял бутылку, отвернул крышку, подошел к Лидос, протянул ей.

— Сперва ты, — с вызовом предложила она.

Он сделал насколько глотков из горлышка. Лидос взяла бутылку, последовала его примеру. Гир снова вернул себе и отпил еще. Так они продолжали пить, пока бутылка не оказалась пуста.

— Закурим? — предложила Лидос. Достала сигарету.

Один из восхищенных байкеров поднес зажигалку. Остальные одобрительно зашумели.

Гир оценил:

— Наш кадр! — взял Лидос за руку — поехали, проветримся.

Они вышли из шатра. Гир усадил Лидос на мотоцикл, сам сел за ней и нажал на газ.

Глава сто тридцать первая

Нинка в благодарность нашла для ремонта отличную бригаду из четырех молдаван. Они поклялись, что не пьют, и что в течение месяца выполнят все основные работы. Нелли Ивановна была на седьмом небе от счастья. Все соседи и знакомые, смаковавшие всякие небылицы о её дочери, теперь могли воочию убедиться, что у той в столице всё отлично. И может себе позволить подарить родителям не только машину, но и сделать шикарный евроремонт с заменой всей старой мебели.

В городе не осталось ни одного приличного магазина, в котором Ада с мамой не сделали бы какую-нибудь дорогостоящую покупку. Даже Борис Александрович сменил свой скепсис на активное участие в приобретении бытовой техники.

В разгар этой увлекательной суеты, позвонила Гуля. Испуганным голосом сообщила, что Даня хотел покончить с собой и чуть не умер.

Ада тут же выехала в Москву. Там она нашла картину под названием «Приплыли».

Даня бледный с синими кругами у глаз, лежал на диване с перевязанными запястьями и смотрел в потолок. Бестолково из комнаты в комнату слонялся Шотик. Гуля с порога начала рассказывать, как всё произошло.

Она отправилась утром на фитнес, а когда вернулась, услышала, что в ванной льётся вода и пол был вокруг мокрым. Рванулась туда, а там Даня в бессознательном состоянии лежал с задранной головой. Красная вода доходила ему до подбородка.

— Я сначала не поняла, думала, он упал в ванной, ударился головой и кровь течет из раны, — взволнованно тараторила она — а потом увидела, как она вытекает из порезов на запястьях. Ужас! Перевязала ему руки и вызвала «Скорую». Они хотели везти его в дурку. Хорошо, Шотик примчался. Сумел отбить.