"Но в таком случае как он может служить египетскому халифу?"

"Может быть, все наоборот".

Федаины инстинктивно собрались на своем обычном месте у стены. Они смотрели друг на друга, бледнея, и никто из них не решался заговорить первым.

Наконец Обейда нарушил молчание.

"Сулейман и Юсуф теперь потеряны для нас", - сказал он. "Мы больше никогда не увидим их в этом мире".

Глаза Наима слезились.

"Вы знаете это наверняка?"

"Разве вы не видели, как евнухи уносили их тела?"

"Они теперь в раю?"

Обейда осторожно ухмыльнулся.

"Похоже, они были в этом уверены".

"А ты нет?" - спросил ибн Вакас.

"Сайидуна так сказал. Я не могу сомневаться в этом".

"Сомневаться было бы преступлением", - серьезно добавил Джафар.

"Теперь, когда мы их потеряли, все вокруг словно опустело", - уныло сказал ибн Вакас. "Сначала нас покинул ибн Тахир, а теперь они".

"Что случилось с ибн Тахиром? Что удерживает его? Он тоже теперь в раю?" спросил Наим.

"Только Аллах и саййидуна могут сказать", - ответил ибн Вакас.

"Было бы так здорово увидеть его снова", - сказал Наим.

"Боюсь, он пошел по тому же пути, что и его попутчики, - предположила Обейда.

"Самое странное, ваше превосходительство, - сказал капитан Абу Джафар эмиру Арслану Ташу по возвращении из Аламута в лагерь, - это не то, что юноши так быстро выполнили приказ своего господина. В конце концов, какой еще у них был выбор при таком жестоком командире? Больше всего нас поразила - даже ужаснула - та бездумная радость, с которой они бросились навстречу смерти. Если бы ваше превосходительство могло видеть, как блаженно сияли их глаза, когда он объявил, что после смерти они попадут прямо в рай! Даже тень сомнения не могла смутить их сердца. Их вера в то, что они вернутся в рай, в котором уже побывали однажды, была прочнее скал под Аламутом. Мои помощники могут подтвердить вам все это".

Задумавшись, эмир Арслан Таш расхаживал взад-вперед по своему шатру. Это был высокий, статный мужчина. По его тщательно ухоженному виду было видно, что он любит радости жизни и ее удобства. Но черты его лица выражали беспокойство. Ответ Хасана не вызвал у него ни малейшего удовлетворения. Один за другим он посмотрел в глаза каждому из трех своих эмиссаров. Он спросил их: "Вы уверены, что не стали жертвами какого-то трюка?"

"Мы уверены", - ответил Абу Джафар. "Сулейман закололся в пяти-шести шагах от нас. И весь Аламут видел, как Юсуф спрыгнул с парапета".

Арслан Таш покачал головой.

"Я просто не могу в это поверить. Я слышал о колдунах в Индии, которые, оказывается, могут творить чудеса. Например, они подбрасывают в воздух веревку, и она остается висеть. Тогда помощник колдуна начинает взбираться по веревке. Когда он забрался довольно высоко, колдун дает команду. Веревка опускается, и помощник падает на землю. Колдун ставит над трупом корзину. Он читает несколько молитв, а затем, когда поднимает крышку, помощник высовывает голову, здоровый, крепкий и улыбающийся. Оказывается, что весь этот эпизод был иллюзией".

"В Аламуте не было такого колдовства. Нож был по самую рукоять всажен в сердце Сулеймана. Его одежда была забрызгана кровью".

Эмир снова замолчал и задумался. Все это казалось ему более чем загадочным.

Затем он заговорил.

"Как бы то ни было, я приказываю вам хранить молчание, как в могиле, обо всем, что вы видели и слышали в Аламуте. Люди могут воспротивиться или взбунтоваться, если узнают, что за враг перед ними. Великий визирь уже на марше, и его не позабавит, если мы не выполним его приказ".

Помощники Абу Джафара обменялись обеспокоенными взглядами. По дороге сюда они рассказали о своей аудиенции в Аламуте нескольким коллегам.

Эмир не заметил, как они обменялись взглядами. Он озабоченно расхаживал по палатке.

"Что мог иметь в виду командир исмаилитов, когда намекнул, что знает о великом визире нечто такое, о чем я узнаю только через шесть или даже двенадцать дней?"

"Я пересказал вашему превосходительству все, что он сказал, - ответил Абу Джафар.

"Скорее всего, он просто хотел меня напугать. Что он может знать о великом визире, чего не знаю я сам? Что он направляется в Исфахан? Что после этого он планирует двинуться на Аламут?"

Он разочарованно взмахнул рукой.

"Мне просто повезло, что я удостоился сомнительной чести приручить этих неверных! Что это за честный противник? Он прячется в крепостях, избегает открытого боя, отравляет невежественные умы странными сказками и превращает их в опасных глупцов. Как же мне попасть в его руки?"

"Ну что ж, хорошо. Вы свободны!" - сказал он спустя некоторое время. "Я приму ваш доклад к сведению. Только не шумите".

Эмиссары поклонились и ушли.

Эмир опустился на мягкие подушки, налил себе полный кубок вина и выпил его одним махом. Его лицо просветлело. Он хлопнул в ладоши. Из-за занавеса вышли две прекрасные молодые девушки-рабыни. Они сели рядом с ним и обняли его. Вскоре Аламут и его жестокий хозяин были забыты.

Напротив, его люди тем более оживленно обсуждали опыт трех эмиссаров в Аламуте. Новость пронеслась по всему лагерю, как циклон. Когда Абу Джафар и его помощники вышли из шатра эмира, друзья засыпали его вопросами. Он поднес палец к губам и прошептал, что эмир дал им строгий приказ молчать обо всем как в могиле. Это означало, что офицеры удалились в отдельный шатер, выставили перед входом охрану, а затем часами подробно обсуждали все, что смогли рассказать эмиры.

Военнослужащие по-своему обсуждали события в Аламуте.

"Хозяин Аламута может быть настоящим пророком. Он начинал с горстки людей, как и Мухаммед. Теперь в его рядах сражаются тысячи".

"Исмаилиты - приверженцы партии Али. Разве наши отцы не были такими же? Почему мы должны воевать с людьми, которые остаются верными учениям своих и наших отцов?"

"Пророк не был так могуществен, как хозяин Аламута. Конечно, он мог путешествовать в рай. Но мог ли он также отправить туда других, живых?"

"Они сказали, что оба юноши, покончившие с собой в присутствии наших эмиссаров, уже побывали в раю. Иначе как бы они могли пойти на смерть с таким энтузиазмом?"

"Сколько я живу, никогда не слышал ни о чем подобном. Есть ли смысл нам сражаться с таким могущественным пророком?"

"Можно подумать, что исмаилиты - турки или китайцы, раз султан объявил им войну. Они такие же иранцы, как и мы, и хорошие мусульмане".

"Великий визирь хочет вернуть расположение султана. Поэтому он послал нас напасть на Аламут, чтобы выглядеть важным и нужным. Мы уже сталкивались с подобными делами. Мы не вчера родились".

"Это счастье, что наш эмир такой умный человек. Он никуда не торопится. Когда станет холодно, мы просто уедем в свои зимние кварталы на юге".

"Конечно, было бы глупо сражаться с врагом, которого никто не ненавидит".

Бесшумно поднявшись на большой помост, они проводили Хасана в его покои. Верховный главнокомандующий был явно измотан. Он сбросил с плеч белый халат и прилег на подушки.

Большой помост остался стоять.

"Знаете, кого мне не хватает сегодня здесь?" - сказал он, наконец нарушив молчание. "Омар Хайям".

"Почему именно он?"

"Я не могу сказать точно. Я бы просто хотела поговорить с ним".

"Тебя мучает совесть?"

Бузург Уммид бросил на него пронизывающий взгляд.

Хасан инстинктивно поднялся. Он с любопытством посмотрел на величественный помост. Он не ответил на вопрос.

"Знаешь ли ты, что в ту ночь, когда ты отправился в сад, где находилась молодежь, я предложил Абу Али убить тебя и сбросить с башни в Шах-Руд?"