"Давайте отдадим ее ящерицам", - сказал Мустафа.

Халима так зарычала, что они даже испугались.

"Нет, давай лучше поиграем с ней в мяч", - предложил Ади. Он отошел на несколько шагов, протянул руки и сказал Мустафе: "Бросай ее мне".

"Обхвати руками голени", - инструктировал ее Мустафа. "Вот так! Крепко держись за запястье!"

Халима начала получать удовольствие от этого приключения. Она сделала все, как велел ей Мустафа, и в следующее мгновение, словно мяч, понеслась по воздуху в объятия Ади. Она закричала так, словно ее заживо разрывали на части, но теперь это было скорее от волнения, вызванного игрой, и от восторга, вызванного звуком собственного голоса.

Крики привлекли Аримана, который пришел посмотреть, что за необычные вещи происходят. Он стоял рядом с Ади, следя глазами и всей головой за живым шариком, который перелетал по воздуху из одних рук в другие. Видимо, игра его забавляла, потому что он начал удовлетворенно мурлыкать.

"Ты заметил, какой мягкой и круглой она стала?" спросил Мустафа.

Ади от души рассмеялся и продолжил: "Моя дорогая маленькая лапа котенка, мое сладкое маленькое тесто, надежда моего обучения и верный клиент моего стремления к мудрости. Посмотри, как ты вырос, как располнел, полукамень".

Когда она совершила несколько таких воздушных кругов, они вдруг услышали яростный вопль, доносящийся с противоположного берега.

"Апама!" Мустафа вздрогнул и быстро поставил Халиму на ноги. Она мгновенно помчалась по тропинке и скрылась в зарослях.

"О, эти мерзости! Эти развратные животные!" завывал Апама с противоположного берега. "Я донесу на вас Сайидуне, и он прикажет снова кастрировать вас обоих. Вы растоптали мой самый прекрасный цветок, мой нежный бутон розы".

Евнухи разразились хохотом.

"О чем ты воешь, мерзкая шавка, престарелая шлюха?" Ади насмехался над ней. "Только подожди, мы размолотим тебя камнями и раздробим твои кости, злобная ведьма, косоглазая сука".

"Вонючая мокрица, - прохрипел Апама. "Ну и нагулялся же ты, кастрированный козел, на молодую плоть! Хвала Аллаху, что они отрезали твое мужское достоинство, пока еще могли, ты, чернорогий демон с обломанными рогами! Как приятно знать, что ты не смог бы, даже если бы захотел".

Ади ответил под новый шквал смеха.

"Разве ты не видишь, как мы насмехаемся над тобой, старый бабуин, нелепая старая псина! Мы можем получить всех семерых пророков сразу, в то время как ты будешь падать ниц, если какая-то одинокая старая собака только взглянет на тебя".

Переполненная бессильной яростью, Апама едва не потеряла контроль над собой. Она подлетела к кромке воды, словно намереваясь прыгнуть в нее и перейти вброд. Ади достал одно из весел, которые он прятал за кустом, прыгнул в воду и ловко шлепнул по ее поверхности, пустив большую струю, которая обдала Апаму.

Старуха причитала, а евнухи двоились от смеха. Ади бросил весло обратно в кусты, а затем бросился бежать вместе с Мустафой. Апама размахивала кулаками, клянясь отомстить.

В этот момент она отомстила Халиме. В тот же день она отругала ее перед всеми своими спутницами за подлость и гниль, а обрушила на ее голову все кары этого и следующего мира. Халима чувствовала себя виноватой за то, что уступила Саре, и действительно считала себя прогнившей, особенно теперь, когда осмелилась так невинно смотреть в глаза Мириам сразу после того, как занялась любовью с Сарой. Именно поэтому обвинения Апамы поразили ее до глубины души. Она опустила глаза и густо покраснела.

Но когда Апама ушла, Мириам заверила ее, что не стоит принимать упреки старухи близко к сердцу, ведь все знают, что она злая и ненавидит евнухов, и, кроме того, никто из девочек ни на минуту не сомневается в полной невинности их игры. Такое доверие показалось Халиме незаслуженным и так потрясло ее, что она вынуждена была удалиться в угол, где могла выплеснуть слезы жалости к себе. Тогда она поклялась исправиться и больше не поддаваться Саре. Но отказаться от старых привычек трудно, и все продолжалось по-прежнему.

Дни удлинялись, а вечера были полны таинственной жизни. В садах стрекотали сверчки, на каналах перекликались лягушки. Летучие мыши проносились мимо освещенных окон, бесшумно ловя крылатых насекомых. В такие вечера самым вкусным удовольствием для девочек было слушать истории и сказки, которые рассказывала Фатима.

Фатима была удивительной женщиной во всех отношениях. Она знала тысячу удивительных вещей и никогда, казалось, не была в растерянности. Она знала сотню загадок и, разгадав ответы на все из них, день за днем придумывала новые. Она знала все песни, которые пели от далекого юга Аравии до Египта и Сирии и до самого севера Туркестана. Но у нее были и другие таланты. Посреди рощи евнухи построили для нее длинное здание из стекла, внутри которого, на ветвях тутовых деревьев, росших у реки, как ивы, она разводила шелковичных червей. Она любила повторять, что их коконы дают достаточно шелка, чтобы одеть каждую девушку в садах.

Больше всего девочкам нравилось слушать ее рассказы из "Тысячи и одной ночи" и "Книги царей" Фирдоуси. Она рассказывала эти истории не менее изобретательно, чем Шехерезада. Все, что зуб времени вычеркнул из ее памяти, она компенсировала собственным воображением. Многие истории были созданы ею самой от начала до конца.

Из всех историй больше всего девочек затронула история о скульпторе Фархаде и королеве Ширин. Она заставила их вспомнить о Мириам, и они просили Фатиму рассказывать ее им снова и снова. Это глубоко трогало их, и каждый раз Халима растворялась в слезах. Как и Мириам, Ширин тоже была христианкой. Ее красота была столь велика, что даже цветы вешали голову от стыда и зависти, когда она проходила по лужайкам и садам. Она стала женой самого могущественного царя Ирана Хосрова Парвиза. Весь народ взбунтовался, узнав, что их новая королева - неверная. Но царь так любил ее, что покорил всех своих противников. Однако Хосров Парвиз был не только сильным правителем, но и мудрым человеком. Он знал, как мимолетна земная красота. И поэтому, чтобы навсегда сохранить любимое лицо и изящное тело своей жены, он вызвал самого известного скульптора своего времени Фархада, чтобы тот изваял ее в мраморе. День за днем глядя на небесный облик царицы, молодой художник полюбил ее неугасающей любовью. Где бы он ни был, что бы ни делал, днем и во сне, везде с ним был ее небесный лик.

Наконец он больше не мог скрывать свою страсть. Статуя и королева становились все более и более похожими друг на друга. Его работа, взгляд и голос выдавали бурю в его сердце. Однажды это заметил даже король. В порыве ревности он выхватил меч, но Ширин шагнула к скульптору и заслонила его своим телом. В благодарность за свое творение Хосров Парвиз пощадил его жизнь, но навсегда изгнал в бесплодные горы Бизутум. Там Фархад сошел с ума от тоски и безответной любви. В своей боли и страсти он схватил молоток и зубило и начал высекать из скалистого гребня горы огромное изображение Ширин. Его можно увидеть и по сей день: богоподобная царица выходит из ванны. Перед ней - царский конь Шебдис, молодой и мускулистый.

Затем король отправил гонца в горы Бизутум с ложным известием о том, что королева умерла. Фархад не хотел ее переживать. В невыносимой агонии он бросился на топор, расколов себе грудь надвое. Когда он падал, лезвие воткнулось в землю, и вот, облитая кровью сердца скульптора, рукоять топора зазеленела, расцвела и дала плод. Этот плод - гранат, который в память о смерти Фархада расщеплен, как его грудь, и который кровоточит, когда вы раните и открываете его. Поэтому и по сей день его называют яблоком Фархада.

Девочки слушали эту историю с восторгом. Только Мириам безучастно смотрела в потолок. Глаза у нее были сухими, и казалось, что она смотрит в какую-то далекую даль. Позже вечером Сафия и Джада, которые спали в одной спальне с Мириам, услышали, как Мириам ворочается в своей постели.